Белое безмолвие смерти - Сергей Зонин

На ежегодных праздниках правители эльфов доказывали, что по-прежнему имеют право оставаться на троне. Так было даже в светлый период королевств, который нынешние жители островов вспоминали с раздражением, но в то же время и с некоторой гордостью — они знали, что предки были способны на многое, хотя и отличались некоторым невежеством в вопросах кровопролития. Нет, нельзя сказать, чтобы светлые эльфы не умели или не любили убивать. По части резни орков, например, они могли дать фору и потомкам. И отравить брата ради власти им тоже случалось — как же без этого? Но если судить по легендам и песням, в этом последнем вопросе древние были удивительно неуклюжи. Непременное эльфийское чувство эстетики словно отказывало им, когда дело доходило до убийства своих. Изысканные аристократы духа превращались в неуклюжих мясников, у них тряслись руки, они убивали не тех, не там, и не тогда, оставляли слишком мало или слишком много трупов, никогда не додумывались замести следы, или наоборот — придать месту расправы более зрелищный вид.

Дроу исправили этот недостаток предков. Они возвели внутренние разборки в ранг высокого искусства. Каждая жертва пешки или более крупной фигуры, каждое предательство или месть оценивались обществом как с точки зрения эффективности, так и красоты манёвра. Красота могла выражаться в минимуме жертв, или наоборот — в необычайной жестокости, в экзотических обстоятельствах интриги, в искусстве найти выход из почти безвыходной ситуации… Говорят, тёмная леди Эрин Квендериль, сама отправившая на Белые Равнины не одну сотню политических оппонентов, прошептала, умирая от яда, принесённого её домашним любимцем-паучком: «А всё же, как изящно сделано…»

Тех, кто избегал подобных развлечений вообще, сторонились, как ненормальных. Но дроу, который не умел превратить свои преступления в увлекательный детектив, жил обычно недолго — высший свет или Королева начинали скучать, и неизвестно, что было опаснее.

Бал был местом (и временем) для демонстрации именно таких умений, поэтому любящие подданные старались вовсю. Главной мишенью, разумеется, становилась сама хозяйка бала, но это было для правительницы далеко не главной проблемой. Регицид — развлечение самоуверенной молодёжи, ещё не успевшей понять расклад сил при дворе. Такими обычно занимаются телохранители, Королеве о подобную мелюзгу и руки марать не пристало.

Гораздо опаснее непрямые покушения. Старые, опытные интриганы избирают своей мишенью не тело владычицы (почти недостижимое и неуязвимое), а её репутацию. Стоит обществу заподозрить, что владычице не хватает ума, решимости, таланта или везения для удержания власти — её жизнь не будет стоить и обломанной ветки. А если такое убеждение сохранится достаточно долго, то неудачницу может лишить своего благоволения и мох.

Некоторых из заговорщиков Королева знала по именам, и могла в любой момент послать к ним жриц-испытательниц. Но слишком частое использование этого могущественного ордена было опасно — по тем же причинам. Могут подумать, в том числе и сами жрицы, что она уже не в силах решать проблемы самостоятельно.

«Хорошо человеческим монархам, — с иронией подумала правительница. — Чем больше крови льёшь — тем ты страшнее в глазах народа. Раз в пару столетий вырезала половину острова, начиная, конечно, с аристократии, остальные сидят тише воды ниже травы. Мне бы для такой чистки даже не пришлось привлекать магов или гвардию — собственных сил вполне хватит».

К сожалению, с дроу такие методы не работали. Избыток насилия считался таким же признаком слабости, как и его недостаток. Кроме того, истребив аристократию, она бы своими руками лишила остров лучших воинов и магов, чем не преминут воспользоваться соседи. Собственной силой полномасштабную войну не выиграть — на других островах тоже есть Королевы. Поэтому каждое убийство и каждую казнь следовало тщательно взвешивать. Выбирать жертву, место, способ и время так, чтобы не ослабить себя или страну. Утомительная работа, по правде сказать. Когда-то молодая дроу любила подобные развлечения, но уже в первую тысячу лет они здорово приелись. Но никуда не денешься — трон здесь покидали только ногами вперёд, а смерть от потери уважения женщина считала уродливой и позорной для её ранга. Последние пару веков она всерьёз подумывала развязать войну, чтобы избавить себя от всего этого, но для эффектной войны требовался повод. Битва с Упокоителями немного сняла напряжение, но погибнуть там Королеве не удалось — она лишь укрепила своё влияние. С тех пор ни смертные, ни горячо любимые сородичи не осмеливались бросить повелительнице острова открытый вызов. Да и удары в спину с каждым годом становились всё более скучными и однообразными. В них не было настоящей искры творческого огня, которая отличала все действия дроу в первые века после приобщения к Тьме. То ли тёмные пошли уже не те, то ли требовались новые стимулы, чтобы пробудить их фантазию. И хотя Королевы других островов никогда не жаловались ей открыто, у Владычицы порой создавалось впечатление, что они сталкиваются с теми же проблемами. Может, договориться с кем-то из них о совместной атаке на континент?

Словно в ответ на эту мысль давящая тяжесть легла на виски, и густой пряный запах обжёг ноздри. Стража, ощутив волну энергии, торопливо сомкнула магические щиты. Мох вышел на связь со своей исполнительницей.

Это не была речь, даже не поток образов, любимый некоторыми телепатами. Только чистое, незамутнённое понимание того, что надо сейчас сделать. Мох не общался со своими рабами, да и вряд ли понимал, что это такое. Он просто направлял инструмент. Как всегда, сам контакт занял секунды, но Королеве понадобилось почти полчаса, чтобы отделить приказы растения от собственных мыслей. Когда же женщина поняла, что от неё на сей раз требуется, её губы растянулись в торжествующей усмешке. Впервые за несколько веков «распоряжение» хозяина пришлось эльфийке по душе.

Она взлетела с трона-носилок, и волна её энергии прокатилась по праздничному залу… по дворцу… по острову… Преданных она ласкала тёплым шёлком, дерзким или замыслившим предательство — терзала кожу тысячами кинжалов. Каждый дроу в стране услышал голос владычицы и почти каждый упал на колени, принимая её волю. Как всегда, приказ был облачён в форму песни, но если обычно сопровождавшая его мелодия была мрачно-торжественной, то сейчас в ней звенело ликование.

— Настало время битвы, дети Тьмы. Выводите корабли из портов, вспоминайте боевые заклинания, которые берегли на самый чёрный день, доставайте самое лучшее оружие! Настало напомнить миру, что мы ещё существуем! Это будет самая славная и прекрасная битва в истории, обещаю вам от имени того, что никогда не ошибается!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});