Цикл «Рождённый магом». Компиляция. Романы 1-14 (СИ) - Мэннинг Майкл Г.

Дориан засмеялся:

— Судя по всему, мы со всё большей и большей вероятностью окажемся под прицелом большого количества неприятных осадных орудий. Ты не можешь сделать что-нибудь с этими штуками, Морт?

— Нет, пока они настолько далеко. Какая у них дальность стрельбы, как думаешь? — спросил я.

Дориан немного подумал.

— Баллиста и требушет смогут стрелять с расстояния в примерно пять сотен ярдов — может и больше, если они не против более частых промахов. Онагры должны быть в пределах по меньшей мере трёх сотен ярдов.

Мне его оценка не нравилась. С тех пор, как мы с Пенни связали себя узами, моя лучшая дальность разрушительной магии была близка к пяти сотням ярдов. Онагры скорее всего не станут для меня проблемой, но я сомневался, что смогу что-нибудь сделать, чтобы вывести из строя требушет на таком расстоянии. Мне придётся поменять свои планы.

— Сколько осталось до их нападения? — спросил я.

Дориан ответил мгновенно:

— Завтра.

— Ты уверен?

— Они не пойдут в наступление, пока их позиция не укрепится, а осадные орудия не будут готовы. Им также следует волноваться о том, что король может послать силы для снятия осады, поэтому они не будут тратить время. Если бы я был их командующим, я бы начал как можно раньше, а это — завтра на рассвете, — произнёс мой друг лишённым сомнений голосом.

— Марк… я хочу, чтобы ты этой ночью переправил женщин и детей обратно в Ланкастер. Ты ведь помнишь, как пользоваться кругами, верно? — спросил я его.

Он вздохнул:

— Ты уже сотню раз спрашивал меня об этом. Да, я помню — а если бы и забыл, то моя Леди предоставила бы необходимые знания. В конце концов, это её силу я использую. Но почему я?

— Придётся неоднократно перемещаться туда-сюда, — сказал я ему. — Я не хочу вымотаться в ночь перед началом атаки. Кстати, я посылаю твоего отца с небольшим отрядом, чтобы устранить маленькую группу, которую они оставили приглядывать за твоим домом. Твоя мать просит тебя не возвращать его обратно.

— Я вижу, что скоро он возлюбит меня ещё сильнее, — засмеялся он. — Ты определённо выбрал для меня неприятную задачу.

Я поморщился:

— Боюсь, что приятных тут нет, — кисло сказал я.

* * *

Ночью всё прошло настолько гладко, насколько я мог надеяться. Марк перенёс своего отца и группу из примерно пятидесяти человек обратно в Ланкастер. Я с ними не пошёл, но они, судя по всему, смогли убрать вражеских разведчиков без особых проблем. Пятерых ранили, но богиня Марка их исцелила ещё чуть ли не до окончания схватки.

После этого они запечатали ворота, и Марк принялся перемещать женщин и детей обратно так быстро, как мог. Не смотря на тот факт, что всю энергию предоставляла его богиня, его это всё же утомляло. Позже он мне объяснил, что хотя энергия его Леди была беспредельна (он так сказал), его тело служило ограничением её возможностей. Чем больше он направлял её силу, тем больше усталости и истощения он чувствовал. Я запомнил эту информацию как возможно полезную в будущем. В конце концов, я уже встретил двух работавших на Мал'гороса направляющих — их могло быть и больше.

Мы с Пенни ушли спать пораньше. Усталости мы не чувствовали, но я решил, что чем больше времени мы себе дадим на «попытки» заснуть, тем больше у нас шансов успешно это сделать. Учитывая обстоятельства, мы спали урывками, но всё же сумели поиметь пять или шесть часов хорошего отдыха. Я был уверен, что утром это мне понадобится.

* * *

К тому времени, как пришёл рассвет, мы были на ногах уже несколько часов. Я вместе с Пенни наблюдал, как солнце заливало светом горизонт на востоке. Мы стояли на гребне внешней стены, пытаясь разглядеть расположения противника, постепенно становящиеся всё более видимыми. Большинство наших воинов были размещены за деревянным частоколом, отстоявшим на полную сотню ярдов от внешней стены. Мы планировали удерживать там врага так долго, как сможем, прежде чем отступить к более легко обороняемым каменным стенам. По крайней мере, так я им сказал. Своими истинными планами я пока что ни с кем не делился.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Глаза Пенни расширились, когда рассветное солнце привнесло большую ясность на лежавшее перед нами поле. Её взгляд метался из стороны в сторону, от нашего земляного вала до рядов врага, и до их стоявших дальше осадных орудий. С её губ сорвалось почти неслышное аханье. Я повернулся, чтобы посмотреть на её лицо, но она отвернулась, чтобы скрыть от меня то, что было там написано.

— Это ведь сегодня, да? — спокойно сказал я. Какая-то внутренняя интуиция сказала мне, что именно заставило её так отреагировать.

Она ответила не сразу. Не поворачиваясь ко мне, она обхватила себя руками. Я не стал давить на неё, вместо этого ожидая, когда она найдёт нужные слова. После нескольких долгих минут она оглянулась на меня:

— Да, — просто ответила она. Её глаза увлажнились.

— Как ты узнала?

— У меня было ощущение дежавю с тех самых пор, как мы поднялись сюда утром, но я не была уверена, пока не увидела это, — сказала она, указав в сторону вражеского лагеря. — Выглядит практически в точности так же, как то, что было я моём видении. Осталось не больше… не больше… нескольких часов… — произнесла она, и её голос надломился на середине фразы, не позволив договорить. Я мягко притянул её к себе, и она затряслась в моих объятиях, тихо плача мне в плечо.

Пока она рыдала, я чувствовал себя странно спокойным. События последних нескольких недель были дикой путаницей эмоций, но теперь я чувствовал онемение. Мне не осталось ничего кроме как довершить начатое. Когда она перестала плакать, я отстранился, держа её на расстоянии вытянутой руки, и спокойно глядя ей в глаза:

— Если это — сегодня, то мне нужно сказать тебе несколько вещей. Вещей, которые тебе придётся завершить для меня, — медленно сказал я.

Её глаза сузились на миг:

— Ты снова стал держать от меня тайны.

— Немножко… Ничего зловещего, но ты отыграешь мою роль, если я умру до наступления нужного момента, — сказал я ей.

— В чём дело? — спросила она.

— Ещё рано, сперва нам нужно позаботиться кое о чём другом, — со значением сказал я.

— Нам пока не нужно этого делать, — возразила она. — Осталось ещё по меньшей мере несколько часов.

— Нет, надо. Я не знаю, что случится дальше. Нам может и не представиться возможности, когда наступит хаос. Сделаем это сейчас, а потом я расскажу тебе то, что тебе нужно знать, — твёрдо сказал я.

— Ты хранил эти тайны просто для того, чтобы иметь козыри в рукаве, так ведь? — резко сказала она.

Вообще-то именно так я и поступал — у меня не было причины скрывать свои последние планы, кроме заботы о том, чтобы ближе к концу она была более согласной.

— Не намеренно, — солгал я, — но теперь, когда время пришло, я рад, что так поступил.

— Право же, иногда бываешь таким ублюдком, — мило ответила она. — Ладно, как именно нам это делать?

Это было единственной частью уз, к которым я внимательно прислушивался в прошлом, когда Сайхан её наставлял.

— Сначала обнажи свой меч, и мы будем держать его между собой, а потом просто попроси, формально и со всей серьёзностью, чтобы я тебя освободил. Ты должна говорить это серьёзно. Я тоже отвечу формально, а потом нам нужно отпустить друг друга… здесь, — указал я себе на грудь. Её глаза снова начали увлажняться, когда я указал жестом на своё сердце.

— Ладно, — ответила она, позволив своей голове склониться вперёд. Она обнажила свой меч, и положила его себе на ладони, встав лицом ко мне. Когда я положил свои ладони поверх её, она произнесла:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я, Пенелопа Иллэниэл, нарушаю свою клятву и прошу тебя освободить меня от связывающих нас уз, — сказала Пенни. Её волосы упали вперёд, закрыв от меня её лицо, но я видел, как на камне между её стопами появились мокрые пятна.

Я сделал глубокий вдох, и ответил ей:

— Я, Мордэкай Ардэс'Иллэниэл, освобождаю тебя от твоих уз, — произнёс я, вложив в эти слова силу, и ощутил внутри себя, как наши души разделились. Какая-то часть меня, бывшая ею, которую я не осознавал — эта часть ускользнула прочь. На миг меня заполнило ощущение невероятной пустоты, поскольку впервые за последние месяцы я был лишь самим собой, один. Меч, который мы держали, на миг засветился ярче, а потом раскололся, будто был стеклянным.