Моя страна - прежде всего! (СИ) - "Илья83"

Она сама была взвинчена и начала успокаивать Ребекку, попутно выясняя подробности, пока Гюнтер отсутствовал. Его не было больше получаса. И когда он пришёл, по внешнему виду она ничего не смогла прочитать. Гюнтер коротко сказал что решил проблему и им не надо беспокоиться о том что тот расскажет гестапо. Как он это сделал она не знала, да и зачем? Может и в самом деле они с графом выпили и тот образумился, осознав что натворил в пьяном виде? Главное, после его слов беспокойство отступило и они, вместе с повеселевшей Ребеккой, решили вернуться к гостям, предварительно выпроводив Гюнтера из комнаты, чтобы тот прекратил смешить их своими пошлыми шутками.

Мария дала подруге одно из своих платьев и они вернулись в зал. Чувствуя, что должна как-то выразить свою благодарность, она произнесла ещё одну речь, ощущая что шампанское уже довольно сильно подействовало на неё. Тут Ребекка обратила её внимание на то что Гюнтер уже довольно пьян и ехать в Берлин ночью в таком состоянии не только глупо но и опасно. И предложила уговорить его остаться ночевать здесь, от чего баронесса невольно покраснела под хитрым взглядом подруги. Казалось бы, что такого? Он же будет спать в другой комнате. Но сама мысль о том что Гюнтер будет находиться с ней ночью под одной крышей вызвала у неё учащённое сердцебиение.

Затем эта толстуха, графиня Ульрика, оказывается, едва не соблазнила Гюнтера, обуреваемая своей извращённой страстью к молодым и красивым парням, и подстёгнутая большой дозой алкоголя. Баронесса сама удивилась сколько боли ей принесла мысль о том что Гюнтер мог сделать с этой… отвратительной особой, известной среди аристократии своей порочной склонностью. И как же ей было приятно узнать что он с негодованием отверг наглые ухаживания графини! Прямо бальзам на душу.

Распрощавшись с ним и отдав служанке распоряжение вычистить его китель, уставшая от бурного вечера, она заснула на своей кровати. Ей приснилось что Гюнтер пришёл в спальню и начал возбуждать баронессу, при этом она не могла и не хотела мешать ему. Каково же было её удивление, когда она поняла что это была реальность! Гюнтер действительно был в её комнате и ласкал Марию. Баронесса попыталась остановить его, но раззадоренное ласками тело, и долгое вынужденное воздержание сделали своё дело. Невыносимое томление внизу живота и горящие желанием глаза Гюнтера заставили её сдаться, причём она сделала это с каким-то подсознательным удовольствием, словно давно хотела этого. А потом было нечто…

Его сильные руки, сияющие от возбуждения глаза, запах мужчины… Всё это бросало Марию в бездну удовольствия, не говоря уже о члене, от толчков которого ей хотелось вновь и вновь насаживаться на него, чтобы он проткнул её, проник ещё глубже!..

Немного придя в себя от оглушающего оргазма, которого у неё не было уже много лет, баронесса пыталась пристыдить его, сказать что это была огромная ошибка и он просто воспользовался ею… Увы, несносный Гюнтер умудрился сделать так что она перестала на него злиться и снова отдалась ему, хоть и понимала что ни к чему хорошему эта связь не приведёт… На некоторое время разум в ней померк, остались только чувства и желания..

Утро началось совсем не так как она ожидала. Проснувшись от голоса подруги, она открыла глаза и несколько секунд в шоке не могла поверить тому что видела. Это было… было… Нет, наверное это просто сон! Как такое могло быть?! Они с Гюнтером лежат голые а она сжимает рукой Его… И Ребекка смотрит на них. Просто ужасно! Боже, какой стыд!

Пока она пыталась прийти в себя, подруга упорхнула, а Гюнтер вдруг начал хохотать, от чего её саму тоже охватил смех, видимо, таким образом из них выходило напряжение. Одевшись и придя в себя, баронесса позвала подругу и только тогда поняла что случилось..

…И теперь она сидела вместе с Ребеккой, ожидая что будет дальше. Тогда, утром, Гюнтер успел предупредить её подругу о том чтобы она не говорила о том что граф её домогался. Сказал что так будет лучше. Его версия была такова: Шверин увёл графиню с собой, они начали разговаривать о… например, о литературе. Потом пришёл Гюнтер, который искал Ребекку. Они с ним выпили по бокалу шампанского, потом графиня вернулась в зал, к подруге. А Гюнтер остался с ним пить дальше, потому что граф настаивал. После того как Шверин сильно напился, Гюнтер тоже вернулся в зал, оставив графа в комнате, так как тот даже не мог встать с дивана и, похоже, был намерен вздремнуть. И всё, с тех пор никто из гостей графа не видел. Баронесса, предвидя такое состояние графа, решила его до утра не беспокоить. Его шофёр также остался на ночь в усадьбе, ожидая что увидит своего хозяина на следующий день.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Они с Ребеккой хорошо запомнили что должны сказать, благо что почти всё было правдой. Хоть им и было страшно, но выдержка аристократов и некоторое почтительное уважение следователя гестапо к их статусу помогло подругам с честью пройти это испытание, хоть Гюнтер и предупредил их что это было только начало. Сейчас его самого допрашивал следователь в другой комнате и Мария мысленно взмолилась чтобы вся эта история закончилась хорошо. Она не знала что там произошло в той комнате на самом деле, ведь никого кроме самого Гюнтера там не было, но теперь испытывала какое-то облегчение при мысли от того что больше нет этого проклятого Шверина, который изрядно отравлял жизнь не только ей самой но и Ребекке. Даже если… если Гюнтер вдруг как-то замешан в этом… она его не выдаст. После всего что он для неё сделал? Ни за что! Весь вид подруги говорил о том же.

На смену страху пришла ледяная решимость и долгожданное спокойствие. Она не знала что с ними будет дальше, но была намерена твёрдо придерживаться версии Гюнтера. Он знает что делает. Надо только говорить то что тот сказал им обеим и тогда… тогда, возможно, всё будет нормально. Мария глубоко вздохнула и прижала подругу к себе. Та повернула голову и спросила её:

— Мария, ведь с ним всё будет хорошо, да? — глаза Ребекки с тревогой смотрели на неё.

— Я уверена в этом, дорогая моя! — она погладила подругу по плечу и снова посмотрела на дверь, за которой сидели Гюнтер и следователь. — Гюнтер со всем справится. Иначе просто и быть не может!

Глава 31

Берлин. То же время.

Рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер.

Раздался стук в дверь и Гиммлер раздражённо нахмурился. Он не любил когда его отрывали от работы и личный адъютант, Рудольф, это отлично знал. И раз тот решился нарушить его волю, значит на это есть серьёзная причина. Он оторвался от груды бумаг, лежащих на столе, и крикнул:

— В чём дело, Рудольф?

Дверь открылась и в кабинет зашёл его верный помощник. На всегда невозмутимом лице была некая растерянность, словно он не знал каким образом сказать неприятную вещь, чтобы начальство не слишком рассердилось. Рудольф вытянулся и спросил:

— Разрешите доложить, рейхсфюрер?

Гиммлер поморщился и разрешающе махнул рукой. Как он не пытался бороться с казарменной муштрой адъютанта, тот всё равно вёл себя как на плацу и не признавал никаких вольностей. Сколько раз глава СС говорил ему чтобы тот не тянулся перед ним в струнку и разговаривал более… свободно. Бесполезно! Даже прямые приказы не помогали. Рудольф соглашался, говорил что обязательно исправится, но как только он оказывался перед ним то снова превращался в какого-то оловянного солдатика, прямо хоть сейчас образец для курсантов школы СС "НАПОЛА".

Такую вольность по отношению к себе Гиммлер позволял очень немногим, только Рудольфу, этому болвану Шелленбергу и ещё паре человек. И если остальные с удовольствием этим пользовались, теша своё тщеславие, то адъютант так и остался несгибаем в этом вопросе. В конце концов, Гиммлер махнул на это рукой, если Рудольфу нравится вести себя так официально, то пусть. Главное, чтобы он по-прежнему справлялся со своими обязанностями.

— Несколько минут назад из канцелярии гестапо позвонили и сказали… — он запнулся, пытаясь правильно подобрать слова.