Оранжевая страна. Книги 1-3 (СИ) - Башибузук Александр

Однако, когда армия буров приблизилась к Дурбану, то есть поражение бриттов стало уже только вопросом времени, братья-африканеры вдруг вышли на улицы с протестами против администрации. И в этот самый момент, видимо посчитав суматоху в городе подходящим моментом, Митхун со своими подпольщиками атаковал комендатуру. И, черт возьми, взял ее. Бритты в любом случае уничтожили бы индусов, но на этом фоне мирные протесты быстро переросли в вооруженное восстание. А тут и мы подоспели.

Британские части, оборонявшие город, особого отпора чинить не стали, погрузились на корабли и ушли в море. Вот как бы и все.

Дальше случилось повторение старой истории. Правда, уже на новый лад. Бритты запросили мира, а Германия, Франция, Россия и еще некоторые государства опять с радостью выступили посредниками и направили свои флоты к берегам Южной Африки. Но не по одному кораблику, а настоящие эскадры. Помимо того, для обеспечения порядка в городе высадили на берег воинский контингент. Естественно, по просьбе бурских правительств.

Ну а почему бы и нет? Знаете, мировая политическая арена напоминает собой волчью стаю. Вожак этой стаи живет ровно столько, сколько сможет держать в повиновении своих собратьев. Но стоит ему только оступиться… Вы поняли аналогию? То-то же.

Вследствие вышеуказанных причин в британском правящем кабинете произошел жесточайший кризис, приведший к его отставке. Одновременно у них опять начались проблемы во многих колониях. Так что англы пока ведут себя удивительно покладисто. Но это пока. Не верю я, что они так просто стерпят плюху от нас.

Так что все только начинается, но козыри у нас теперь гораздо сильнее, чем в прошлый раз. Ну а я, пока идет подготовка к новой мирной конференции, плюнул на все и уехал домой в Блумфонтейн. Хватит, навоевался…

Эпилог

– Выпьем!. – Пауль Бергкамп покачнулся и со второй попытки ухватился за бокал с коньяком.

Кряжистый, как столетнее дерево, с красной дубленой рожей и бородой лопатой – мой тесть в этот самый момент больше всего напоминал собой обычного российского мужика-работягу. Комбайнера или слесаря, например. В общем, мировой мужик. Ик… Я молча покачал головой.

– Ты меня уважаешь? – немедленно поинтересовался тесть, грозно насупив брови.

– Угу… – Конфликт с папашей моей женушки никак не входил в мои планы, поэтому пришлось-таки взять бокал: – За тебя, Пауль!

– Нет, за тебя! – Новоиспеченный родственник отрицательно покрутил бородищей и грозно рыкнул: – И не спорь с тестем!

– Но…

– Н-не перечь батяне!.. – встрял Степа, пьяненько покачиваясь в такт движению вагона.

– Во-от!!! – Пауль ткнул пальцем вверх и полез обниматься к Наумычу. – Ты знаешь, как я тебя уважаю?.. Как там тебя зовут?

В общем, бухаем мы. Уже сутки. Так сказать, налаживаем родственные отношения. Оказавшись в Дурбане, я первым делом наведался домой к Пенни, где и обнаружил своего тестя, как раз вернувшегося из Европы. Ой, что было… Едва не ушиб меня канделябром, стервец. Грозился пристрелить за злостное соблазнение своей дщери. Но потом чуть оттаял и заявил, что примет решение казнить меня или миловать только после того, как увидит кровиночку.

Я не стал оттягивать это дело, прихватил его и отправился в Блумфонтейн на трофейном бронепоезде, идущем туда на ремонт. Предварительно затарившись спиртным по самое не хочу. Ну и вот…

– Пуля пролетела и… ага…

– Пулья прольетела и… ого… – уже забыв про меня, Пауль старательно подтягивал Степе.

– М-да… – Я глянул на эту идиллическую картинку, покрутил в руках бокал и решительно отставил его в сторону. – Пожалуй, хватит.

– Господин фехтгенерал, – в салон просунулась голова моего ординарца, – вы просили предупредить. Через два часа прибываем в Блумфонтейн.

Ах да… совсем забыл сказать. За геройские подвиги президент Стейн своим личным указом произвел меня в фехтгенералы и назначил главным инспектором вооруженных сил Республики. Грядет полная реорганизация армии. Вернее, не полная, а только частичная. От идеи народного ополчения клятые старцы из фольксраада никак не захотели отказываться. Ну ничего, дайте мне только время… В общем, пока будут созданы только регулярный Корпус пограничной стражи, Африканский легион на наемной основе, артиллерийская дивизия и военное училище. Вот формированием этих подразделений, а также реорганизацией структуры министерства обороны я и буду заниматься.

Но не только этим, есть еще и другие задумки. Для начала надо каким-то образом продавить слияние Республик в единое государство, омолодить фольксраады, окончательно разобраться с уитлендерами, замылить глаза мировому сообществу, устроив какие-нибудь преференции чернокожим, и так далее и тому подобное. Очень много всего надо сделать. Но это я забегаю вперед. Все будет, но потом. А пока…

– Спасибо, Юрген. И тащи срочно воды. Много холодной воды. Будем приводить в порядок этих… И меня.

Героические усилия в итоге увенчались успехом. В столицу Оранжевой Республики мы прибыли в более-менее приличном виде. Хотя кого я обманываю? Рожи помятые, глазки красные, перегаром на версту несет. Фу, паскудство какое! Но хоть при памяти… по крайней мере, я.

И вот тут мы сделали очень большую ошибку – спьяну выперлись сразу на перрон, и тут же попали в лапы торжественной встрече. Оркестр, толпы народу, горы цветов и прочие проявления признательности. Нет, о том, что я прибываю в Блумфонтейн, в городе никто не знал, на самом деле встречали раненых, прибывших на том же бронепоезде. А тут такой сюрприз – сам Игл, собственной персоной, черт бы вас побрал с вашими встречами… Народная молва уже успела внести наше геройское «сидение» в разряд исторических подвигов, а меня так и вообще определила едва ли не в главные герои бурского эпоса. Тьфу, ты… Нашли ероя… Угробил две трети своих людей, а на самом – ни царапинки…

– Игл… Игл!.. Наш Игл! – восторженно ревел народ. – Скажи… Пусть скажет… Мы хотим слышать тебя…

Черт… Пришлось карабкаться на крышу вагона. Мгновенно воцарилась мертвая тишина.

Я кашлянул в кулак и наконец собрался со словами:

– Много сынов нашего народа погибло. Но их жертва не напрасна – мы победили. И победим любого, кто посягнет на нашу землю. Так было раньше, так есть сейчас, и так будет всегда… гм… отпустили бы вы меня, люди…

Но последние слова утонули в восторженном реве. Я поглядел по сторонам, подождал немного и полез вниз, при этом чуть не сверзившись с верхотуры.

Меня просто раздирало дикое раздражение. Вот какого хрена вам всем надо? Я хочу домой, хочу увидеть Пенни, по которой соскучился до смерти, наконец, хочу принять горячую ванну, а потом вздремнуть чуток. Черт побери, да у меня просто раскалывается башка!

Раздражение достигло такой степени, что еще чуток народного внимания – и я бы начал палить по зевакам. Но, к счастью, нас спас главный полицмейстер Блумфонтейна Клаус Граббе. Полицейские отбили нас от толпы, препроводили в управление, откуда доставили домой в карете радикально черного цвета с решетками на дверцах. Дожился, етить… Хотя так мне и надо, «триумфатору» хренову.

Просто сочась злостью, я брякнул колокольцем на воротах.

– Кто? – немедленно поинтересовались изнутри голосом моего конюха.

– Уши обрежу… – тихо пообещал я.

– Баас! Баас вернулся! – дурным голосом завопил Прохор и, судя по топоту, куда-то умчался. Калитку никто так и не открыл.

– Вы слышали? Совсем охамела прислуга… – обернулся я к Паулю со Степой, но, увидев, что они поочередно хлещут коньяк прямо из горлышка неизвестно откуда взявшейся бутылки, плюнул и засадил сапогом по воротам.

Через пару минут нас наконец впустили.

Входил я с явным намерением учинить образцово-показательный террор.

Но, сделав пару шагов, застыл как вкопанный.

И было от чего.

Во дворе царила жуткая разруха. Кто-то выдрал отмостку, срыл газоны и даже отбил облицовку фасада. Везде лежали горы строительных материалов и кучки инструмента. Прислуга, образцово-показательно выстроившаяся в две шеренги, увеличилась числом ровно вдвое со времени моего отъезда. В общем, почти все изменилось до неузнаваемости, но до конца я рассмотреть не успел, потому что на меня налетела Пенни.