G.O.G.R. - Анна Белкина

От природы Филлипс был робок. Но любопытен, и любил всякие тайны. Поэтому он и пошёл на такую нелёгкую службу, как служба в ФБР — чтобы раскрыть побольше тайн.

— Знаешь, Филлипс! — не унималась Эммочка, и всё орала своим неприятным писклявым голосом. — Ты не годишься в разведчики. Я сама схожу в эти твои Лягуши и посмотрю, что там такое. А, скорее всего — ничего, а ты просто струсил при виде собственной тени, Филлипс! Ты просто моллюск! Беззубка!

— Дура! — угрюмо буркнул Филлипс, отвернулся к стенке и больше с противной Эммочкой не разговаривал.

Глава 10. Черти атакуют!!

Серёгин и Сидоров приехали в покинутый особняк покойного Б. И. Гопникова рано утром — ещё на траве лежала роса. Обогнув валяющуюся на крыльце дверь, они зашли внутрь и Пётр Иванович отдал Сидорову лом, а сам взял кирку.

— Пётр Иванович, — с опаской пролепетал Сидоров, покосившись на зияющую в каменном полу чёрную дырку, в глубине которой обитал страшный серый монстр. — Может, всё-таки, не будем ничего здесь ломать?

— Ты чего? — направившийся, было, к погребу Пётр Иванович застопорился на полдороги и обернулся, воззрившись на Сидорова удивлёнными глазами.

— Мы с вами не знаем, кто здесь водится, — неуверенно протянул Сидоров, прислушиваясь к шороху одичавших яблонь за выбитым окном. — Я, например, видел монстра. Да ещё какого — одни глазищи, как у… терминатора…

— Слушай, Саня, — фыркнул Серёгин. — А что, если бы вместо твоего так называемого «монстра» перед тобой бы выскочил Кашалот, или Сумчатый, или Тень, как бы ты поступил?

— Как это — как бы поступил? — удивился Сидоров — Арестовал бы — схватил, повалил и надел наручники. С бандитами только так и поступают!

— А слабо на твоего «монстра» наручники надеть? — осведомился Пётр Иванович и взмахнул киркой. — Схвати и повали его, как бандита! Представь, что это — бандит, и действуй!

— Но… оно же съест! — перепугался сержант и едва не выронил лом. — Оно плотоядное. Оно само мне сказало: «Я тебя съем».

Пётр Иванович поморгал глазами и ухватил свой нос свободной от кирки рукой.

— Съест, говоришь? — пробормотал он.

— Да, — кивнул Сидоров.

— Я больше, чем уверен, что тебя просто кто-то решил отпугнуть от своей тайны, — безапелляционно заявил Пётр Иванович и возобновил своё прямолинейное движение к крышке погреба. — Будем ломать стенку и посмотрим, что за ней.

Серёгин присел над крышкой погреба и уверенным быстрым движением откинул её.

— А вдруг опять какая-нибудь страхолюдность выскочит? — Сидоров не спешил приближаться к погребу, а оставался стоять на месте.

— Не выскочит! — отрезал Пётр Иванович, проверяя, как работает его фонарик. — А если и выскочит — то ты не пугайся, а подойди, рассмотри. А если понадобится — мы его арестуем! Айда!

— Не думаю, что я смог бы подойти к той штуковине, — пробормотал Сидоров, вспомнив виденное им в подземелье привидение. — Она была такая… как привидение…

— Слушай, Санька, заканчивай фантасмагорию! — Серёгин уже поставил ногу на первую ступеньку. — Нас кто-то пытается испугать, а ты дай им понять, что не боишься! Иначе мы никогда не узнаем, что здесь творится!

— Ладно, — согласился Сидоров и без особого рвения поплёлся за храбрым и прагматичным Серёгиным.

Только они хотели спускаться в подвал, как некий могильный голос из таинственной пустоты произнёс:

— Я вас съе-е-ем!

Сидоров аж икнул от страха. Волосы на его голове зашевелились. Серёгин подумал: «Вышел, родимый!» и быстренько направил фонарик в ту сторону, откуда донёсся голос. Милиционеры увидели то же самое существо, что показывалось Сидорову в подземелье. Оно хищно смотрело на них горящими глазами и двигало призрачными руками и ногами. В ужасе Пётр Иванович выхватил пистолет и выстрелил в «привидение». Пуля прошла сквозь его голову, словно её не было, ударилась о стену и срикошетила в напольную вазу (хорошо, что не в Петра Ивановича). Ваза разлетелась на мелкие кусочки, а привидение расхохоталось.

— А-а-а-аа! — в один голос завопили милиционеры.

В панике, в попытке убежать, они столкнулись лбами, упали, поползли, поднялись. Отталкивая друг друга, они со всех ног побежали к спасительному выходу. На ступеньках Сидоров споткнулся и упал. Пётр Иванович споткнулся о Сидорова, и они кубарем покатились вниз, набивая шишки. Всё это происходило под дикий хохот и улюлюканье призрака.

— Прощайте, недоумки! — кричал он вслед. — Так вам и надо!

Милиционеры уже не искали припрятанную в кустах машину. Они побежали пешком, вопя на ходу. Остановились только тогда, когда дом пропал из виду. Оглядевшись, милиционеры поняли, что убежали далеко от деревни. Место было незнакомое. Невдалеке виднелась балочка, на дне которой плескался ручеёк. За балочкой возвышался большой, поросший низкими, и какими-то скрюченными деревьями холм. Под ногами росли дикие травы, среди которых прятались сусличьи норки.

Сидоров повертел головой, посмотрел на девственную природу вокруг и подумал, что должно быть, до них тут ещё не ступала нога человека. По спине побежали недобрые, пугающие мурашки, и Сидоров поспешил догнать Серёгина, который успел уйти вперёд.

— Пётр Иванович, — сержант опасливо посмотрел перед собой, на возвышающийся в отдалении высокий, но достаточно странный холм, похожий на рукотворный курган, которые насыпают на братских могилах. — А вы уверены, что надо идти именно туда?

Серёгин уверенным шагом направлялся прямо к этому холму, переступая через ямки и кочки.

— Кажется, Саня, — сказал он Сидорову мы с тобой пришли как раз к тому месту, где стоял завод «Хозтехник», видишь вон тот холм? — Серёгин показал пальцем вперёд, на необычное возвышение, покрытое тёмными деревьями.

— Вижу, — кивнул Сидоров и тут же споткнулся, вступив в сусличью норку. — Блин! — сержант едва не упал на сырую землю, но ему удалось устоять на ногах.

— Этот холм называется «Чёртов курган», — продолжал Пётр Иванович, продвигаясь к холму. — Помнишь, как Фёкла Матвеевна говорила, что чёрт именно отсюда, с кургана родом? Так вот, я уверен, что это никакой и не курган, а засыпанные остатки «Хозтехника». Надо поближе подойти и узнать, можно ли как-нибудь попасть внутрь.

Сидоров считал, что уже нельзя — раз завод уничтожили сознательно, то наверняка позаботились о том, чтобы как можно тщательней заткнуть любую щель, через которую можно протиснуться внутрь. Но Серёгин был уверен, что щель должна была остаться: такие заводы просто так не стирают с лица Земли, а только делают вид, что стирают.

Милиционеры наконец-то приблизились к Чёртовому кургану. Холм был высок и крут. Почти у самого его подножья торчал густой подлесок из молодых осинок, а на вершине — чернел целый лес, наполненный птичьим свистом и щебетом.

— Я думаю, что «Хозтехник» снабжал «Наташеньку», — пробормотал Пётр Иванович, и двинулся вдоль травянистого склона. — А раз всё было так серьёзно, значит…

Пётр Иванович прошёл дальше, разглядывая дождевые вымоины, заплетенные длинными стеблями травы, а Сидоров почему-то задержался около высокого и раскидистого куста, покрытого мелкими невзрачными цветочками. Чем он так привлёк его внимание — сержант не знал. Он подошёл к этому кусту поближе, вгляделся сквозь ветки и различил у самого ствола зияющую чернотой неширокую яму. Нет, даже не яму, а некую небольшую пещерку, которая вела… Кажется, у Сидорова разгулялось воображение: скорее всего, это какая-нибудь кроличья, или лисья нора, и она не ведёт никуда, кроме звериного жилища. Однако Сидоров всё же, выковырял из кармана фонарик и включил его, направив в черноту «таинственной» пещерки. Пещерка оказалась глубока: луч фонарика не смог разогнать её мрак и потерялся в нём. «Странное дело», — подумал Сидоров, приподнимая ветки куста, чтобы пролезть в пещерку. Сидоров уже пригнул голову и хотел протиснуться под низким сводом, но тут же его память «вытолкнула на поверхность» ужасный образ «верхнелягушинского чёрта», которого нельзя застрелить из пистолета. Вспомнив о нём, Сидоров тут же почувствовал, каким леденящим, могильным холодом веет из этого подземелья, которое сразу же показалось ему страшным. Сержант собрался уже вынырнуть из густой листвы и разыскать Серёгина, как вдруг услышал некий треск, будто кто-то спускается с холма и движется прямо к его кусту. Сидоров залез обратно под куст и притаился. Запутываясь в траве обутыми в высокие резиновые сапоги ногами, со склона холма спустилась какая-то женщина. Она была нетолстая и одета по-деревенски: мешковатая куртка из коричневой плащовки, тёмно-синие тренировочные штаны непонятного размера, а голова завязана пёстрой косынкой. В руке она несла синее пустое пластмассовое ведёрко. «Кажется, она не опасна, — заключил Сидоров, с ног до головы оглядев „материализовавшуюся“ перед ним неказистую особу. — Доярка, или продавщица из магазина, или учётчица какая-нибудь, мало ли их здесь?»