Обитаемый остров Земля - Скляров Андрей Юрьевич

Видимо чувствуя, что концы с концами не очень срастаются, некоторые историки в последнее время модифицировали версию тотального уничтожения книг майя — дескать, до испанцев этим же занимались ацтеки и миштеки будто бы по причине того, что в книгах не была «правильно» отражена роль их собственных племен и богов…

Но тут возникает вторая очень важная, на мой взгляд, проблема — проблема содержимого сохранившихся четырех кодексов. Парадоксально, но уцелело именно то, что (если бы историки были правы в своих утверждениях) должно было и ацтеками, и миштеками, и испанцами уничтожаться в самую первую очередь — ведь сохранившиеся кодексы представляют из себя инструкции для жрецов по проведению обрядов; описание жизни и деяний древних богов; календарь, который применялся жрецами для определения времени жертвоприношений; и астрономические таблицы, которые использовались для астрологических предсказаний!..

А где же хозяйственные отчеты и распоряжения, договора между правителями, описания количества податей, собранного урожая, радостные сообщения о рождении наследников и так далее и тому подобное?!. Ведь подобные записи явно не представляли никакой угрозы религии ацтеков и испанцев, и их не было никакого смысла уничтожать — не будут же индейцы поклоняться подобным текстам и проводить с ними культовых языческих обрядов…

Таких записей должно было быть не просто много, а очень много в столь мощной империи, как империя майя. Особенно при условии настолько развитой письменной системы, насколько это утверждают историки. Развитой, не с точки зрения структуры письменности, а с точки зрения общественной значимости и распространенности. И просто невозможно представить себе ситуацию, когда подобное огромное количество записей вдруг исчезает абсолютно бесследно.

Объяснение этому парадоксу может быть только одно — таких записей и книг вообще не было. И ацтекам, миштекам, и испанцам уничтожать было просто нечего. Нечего, кроме аналогов как раз тех самых четырех кодексов, которые и дожили до наших дней. И дожили именно такие кодексы благодаря только тому, что иной литературы просто не было!..

* * *

Однако получив на уровне банальной логики столь категоричный вывод, мы автоматически получаем целый ряд дополнительных вопросов. И в частности: каким образом в таком случае письменность майя вообще сохранялась на протяжении длительного времени?.. Ведь для сохранения как отдельным индивидом, так и обществом в целом какого-либо навыка требуется определенная заинтересованность индивида (или общества) в этом самом навыке. Говоря другими словами, должна быть достаточно сильная мотивация к сохранению этого навыка. Особенно если речь идет о навыке в написании и понимании не двух-трех десятков букв обычного алфавита, а как минимум, тысяч иероглифических знаков!..

Если мы учтем весьма ограниченную тематику письменных источников — всех, включая стелы, стены, сосуды и кодексы, — то придем к простому выводу: у индейцев не было абсолютно никаких «банально-житейских» потребностей в сохранении письменности, поскольку ничего связанного с обыденной жизнью отражения в текстах даже не находило. «Штамп владения» тут можно даже не брать в расчет, поскольку он слишком узок по применению и слишком ограничен по используемой в нем терминологии для стимулирования создания, развития и сохранения целой системы письменности.

И на самом деле стимул для сохранения письменности остается только один: передача от поколения к поколению неких знаний. Стимул, который является также одной из основных функций письменности как таковой. Собственно, это фактически и констатирует большинство авторов книг по истории Мезоамерики, указывая на то, что книги майя являлись по сути «квинтэссенцией знаний индейцев», сохранявших и передававших с помощью этих книг из поколения в поколение накопленное знание. Только знание-то это вовсе не индейцев, а богов!.. И более того: знание, в сохранении которого были заинтересованы не столько люди, сколько боги!.. Недаром сохранившиеся кодексы нередко даже прямо называют «жреческими требниками для определения времени жертвоприношений», а жертвы приносились именно «богам»…

Аналогично дело обстоит и с так называемой «первичной стандартной формулой», которую майя наносили на венчики сосудов и которая представляет собой «отрывки» из «Мезоамериканской Книги Мертвых». О том же, что «Книги Мертвых» были нацелены прежде всего на интересы и потребности богов, мы писали ранее.

И даже «штампы владения», которые правители майя наносили на каменные стелы и стены, были обращены вовсе не к подданным, а к «богам». Как довольно метко подметил Андрей Жуков, это было нечто типа воинского доклада о прибытии — «такой-то явился для исполнения обязанностей правителя»…

В целом: письменность в Мезоамерике сохранила только функцию передачи весьма узкого знания, в котором были заинтересованы прежде всего представители другой цивилизации, но утеряла другую свою важнейшую функцию — функцию коммуникации!..

И тут сразу же возникают параллели с мифом о Вавилонской башне, ведь — как указывалось ранее — для взаимопонимания разных народов, для обеспечения согласованности их действий важна именно коммуникативная функция письменности!..

Однако внимательный читатель тут может сказать: «Позвольте!.. Но ведь раньше шла речь о том, что наилучшим образом с коммуникативной функцией справляет пиктографическая письменность. У майя же письменность построена на фонетической основе, а следов развитого пиктографического письма в Мезоамерике до сих пор не найдено…»

Но во-первых, далеко не все, что обнаружено в Мезоамерике, ныне является доступным для широкого круга. В том числе и в области письменности.

Скажем, в книгах, где излагается точка зрения академической науки на историю Мезоамерики, вы вряд ли найдете какую-либо информацию о судьбе коллекции шотландского горного инженера Уильяма Невена, который проводил раскопки в долине Мехико в начале XX века. На глубине 9 метров от поверхности он обнаружил следы древней цивилизации с развитой архитектурой, ремеслами и даже письменностью. За время довольно продолжительных раскопок Невеном было собрано порядка 30 тысяч (!!!) артефактов, из которых более двух с половиной тысяч составляли таблички с неизвестной пиктографической письменностью. И вся эта коллекция после смерти Невена в 1937 году исчезла, по сути, в неизвестном направлении (что-то уехало в Нью-Йорк, что-то, по слухам, оказалось в каком-то частном собрании в Мехико, что-то осело в закромах мексиканских музеев). Причина банально проста — подобная цивилизация абсолютно не вписывалась в принятую историками картину прошлого Мезоамерики. И громадная коллекция просто была фактически ими похоронена (почти в буквальном смысле). Если и упоминается где-то сама коллекция, собранная Невеном, то лишь в так называемых неофициальных изданиях…

В ходе одной из поездок в Мексику нам довелось побеседовать с одним из местных археологов, который в течение почти двадцати лет пытался отыскать хоть какую-то информацию о коллекции Невена, но так и безуспешно. Максимум, что он получал в ответ на свои расспросы, — это совет лучше не затрагивать данную тему вообще…

Вот вам размах умалчивания! Тридцать тысяч артефактов!!! Даже в Национальном музее антропологии в Мехико на обозрение туристов ныне выставлено меньше экспонатов!..

И заметьте: среди находок Невена упоминаются таблички именно с пиктографической письменностью!..

Что она из себя представляла?.. Насколько была схожа с письменностью других регионов?.. Имела ли какое-то сходство со значками, которые использует иероглифическая письменность майя?.. Увы, об этом не известно абсолютно ничего.

Но как бы-то ни было, в Мезоамерике «переход» от пиктографической письменности к иероглифике майя (несмотря на утерю при этом одной из своих важнейших функций — функции коммуникации) все-таки состоялся. Состоялся так же, как и в других регионах мира…

Последствия смены письменности