Россия на историческом повороте: Мемуары - Александр Керенский

Вторая поправка, требовавшая недопущения в коалицию всех членов партии кадетов, которую совместно внесли большевики и эсеры, не получила абсолютного большинства голосов. Из 595 голосов, поданных за нее, 445 принадлежало представителям Советов и профсоюзов; другими словами, за поправку голосовали все делегаты рабочих и солдат.

После еще одного длительного перерыва на голосование была поставлена вся формулировка в целом вместе с двумя поправками. Но голосовать за эту нелепицу никто не хотел, и резолюция в целом собрала всего лишь 183 голоса.

И снова, на этот раз в мертвой тишине, был объявлен перерыв.

Совещание окончилось полным фиаско, однако, чтобы сохранить лицо, революционные демократы прибегли к весьма хитрой, хотя и прозрачной уловке. После очередного перерыва Церетели, который 1 сентября был одним из самых активных сторонников создания небуржуазного правительства, зачитал следующую резолюцию: «Президиум обсуждал создавшееся после голосования положение и пришел к заключению, что это голосование показывает, что внутри нас, в организованной демократии нет такого соглашения, такого единства воли, которое силами всей демократии или большого ее большинства могло бы быть претворено в жизнь.

Президиум считает поэтому необходимым предложить рассматривать это голосование как показатель настроения настоящего собрания, с тем чтобы, считаясь с этим настроением, отдельные группы и фракции сделали бы шаги для взаимного соглашения, взаимных уступок и образования единой воли демократии.

С этой целью президиум предлагает всем группам совместно с президиумом устроить совещание, где были бы предприняты шаги для соглашения внутри демократии…

Президиум решил предложить вам следующее постановление, принятое единогласно президиумом:

«Всероссийское Демократическое Совещание постановляет, что оно не разъедется до тех пор, пока им не будут установлены условия организации и функционирования власти в приемлемой для демократии форме.

Напоминаю, что эта резолюция была единогласно принята представителями всех течений и групп, представленных в президиуме».[266]

Я бы хотел здесь отметить, что слово «единогласно», дважды подчеркнутое Церетели, означало, что большевики и их приспешники будут по-прежнему придерживаться единой политики с другими «революционными демократами».

Эта резолюция и предложение президиума об образовании совещания на следующий день были без голосования приняты единогласно под бурные аплодисменты всех присутствовавших.

Поскольку поправка, внесенная Черновым и другими сторонниками чисто социалистического правительства, была принята большим числом голосов, чем основная резолюция, и поскольку дважды подчеркнутое Церетели слово о «единогласии» позволяло Каменеву продолжить игру вокруг «установления единства целей демократического движения», я пошел на следующий день на совещание, которое созвал президиум для представителей всех партий.

Я заявил, что, если совещание решит сформировать правительство из представителей только социалистических партий, я мирно сложу свои полномочия, однако ни я, ни другие члены республиканского правительства не войдем в новое правительство. В связи с крайне тяжелым положением, сложившимся в настоящее время в России, добавил я, я вынужден настаивать на получении ответа не позднее, чем через три дня. На это Каменев немедленно ответил, что «при таких условиях не имеет никакого смысла даже обсуждать вопрос о создании чисто социалистического правительства». Без участия большевиков эсеры и меньшевики не смогут сформировать нужное им правительство. Осознав это, они сами пошли на капитуляцию.

Но вместо того чтобы просто и честно признать, что своим союзом с Лениным и его сторонниками они навлекают на страну катастрофу, они продолжали делать вид, будто верят в силу и единство «революционной демократии». И тут же приступили к учреждению так называемого «Демократического совета». Этот фантастический совет направил в правительство делегацию с целым списком требований. Однако когда делегаты (Авксентьев, Руднев и Церетели) явились ко мне, чтобы обсудить вопрос о реорганизации правительства в соответствии с пожеланиями «Демократического совета», они и не думали настаивать на своих предложениях. Вместо этого они выразили согласие принять участие в совещании, которое создавало правительство по вопросу об организации власти.

Совещание открылось 22 сентября под моим председательством. В нем приняли участие, помимо упомянутых представителей «Демократического совета», члены партии кадетов, профсоюзов, групп промышленников и центрального союза кооперативов.

Открывая заседание, я сообщил о нашем плане восстановления коалиции и создания консультативного органа — Временного совета республики,[267] который функционировал бы вплоть до созыва Учредительного собрания.

Я указал, что на нынешней критической стадии нам следует не столько заниматься разработкой новой программы, сколько немедленным формированием нового кабинета на основе баланса политических сил в стране и на следующий же день опубликовать имена министров.

После продолжительных и довольно бурных дебатов мое предложение было принято. На следующий день, 23 сентября, был опубликован новый состав правительства.

Помимо членов тех партий, которые входили в коалицию до 27 августа, в состав нового кабинета вошли два представителя от профсоюзов и группы промышленников.

В декларации о провозглашении республики и создании Директории правительство заявляло, что оно будет стремиться к расширению своего состава за счет представителей тех элементов, которые ставят интересы отечества выше временных и частных интересов отдельных партий и классов, а также, что оно не сомневается в том, что достигнет этой цели в самом ближайшем будущем.

Из-за распада всех основных партий, которые существовали до 27 августа и входили в состав коалиции, это «самое ближайшее будущее» отодвинулось на целый месяц. Обязательство, которое мы взяли на себя 1 сентября, в конце концов было выполнено, однако слишком поздно!

Глава 24

Заключительная стадия борьбы за мою Россию

Последствием генеральского путча был полный паралич всей законодательной и политической деятельности в стране, поэтому я весь ушел в дело спасения основ демократии и защиты интересов России на предстоящей мирной конференции победителей в войне. В сентябре 1917 года с официальным вступлением в войну Соединенных Штатов у меня уже не оставалось никаких сомнений, что наступающий год станет годом разгрома Германии. И не только вследствие использования самого современного американского оружия, но и в результате того, что Германия лишилась поддержки своих союзников — Венгрии и Турции, которые после трех лет сражений с русской армией к 1917 году утратили всякую боеспособность.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});