Море серебряного света - Тед Уильямс

Он наклонился к ней и прищурился. Его глаза казались слегка затуманенными, и в чертах лица, тоже, было что-то странное, как если бы их быстро собрали после падения.

— Ты не Лена, — опять сказал он. — Я думал, что ты Лена.

Она резко вздохнула.

— Я… я новенькая.

Он торжественно кивнул, как если бы она ответила на невероятно мучавший его вопрос, но с его лица все еще не сходило озабоченное выражение.

— Я думал, что это она. Я… я просто дурачился. Я не хотел ничего плохого. Я и Лена, мы так просто шутим. — Он поднял руку, сунул в рот палец и стал сосать его. — Кто ты? Ты не будешь смеяться надо мной?

— Нет, не буду. — Сердце понемногу успокаивалось. Она вспомнила, где видела такие молочные глаза — у жертвы террористов во время операции спасения. Он мог быть кем угодно, но только не стражником, только что схватившим шпиона. Наконец она заметила и предметы, которые он тащил за собой, и через которые ее взгляд, ищущий дорогу к бегству, пролетел несколько раз за последние секунды — округлую пластиковую корзину и швабру на длинной ножке. Мужчина-уборщик, только и всего.

— Очень хорошо. Я хотел пошутить, потому что думал, что ты Лена. — Он искательно улыбнулся. — Так ты новенькая, хм? И как тебя зовут? Я — Джером.

Она подумала, не соврать ли ему, но решила, что ничего хорошего из этого не выйдет — расскажет ли он кому-нибудь о неизвестной в подвале или нет, ложное имя ей не поможет, если ее начнут трясти всерьез.

— Меня зовут Ольга, Джером. Рада познакомиться с тобой.

Он серьезно кивнул. Мгновение позже прищурился опять.

— А что ты здесь делаешь? Что-то потеряла?

Сердце опять пустилось вскачь. Крышка трубопровода висела за спиной, открытая. Она повернулась и толкнула ее спиной, так незаметно, как только могла. Одновременно она отчаянно пыталась найти, что бы такое ему сказать.

— Мышь, — наконец сказала она. — Мне показалось, что я услышала мышь.

Глаза Джерома раскрылись до невозможности.

— Здесь, внизу? Никогда их не видел. — Он нахмурился. Быть может надо принести мышеловку, как ты думаешь? Вот тараканов, да, мы истребляем. Я не люблю тараканов.

— Хорошая мысль, Джером. — Она встала, почистилась и заговорила, так медленно и спокойно, как только могла. — Я должна идти наверх и работать.

— А почему не пришла Лена? Обычно она бывает здесь в конце недели.

Ольга понятия не имела, кто такая Лена, и уже успела пожалеть, что сказала ему свое настоящее имя — Джером, похоже, не слишком любопытен, но Лена может оказаться совсем другой.

— Не знаю. Если я увижу ее, скажу, что ты спрашивал о ней. Но я действительно должна вернуться к работе.

— Хорошо. — Он опять нахмурился и, похоже, задумался. Ольга воспользовалось возможностью и проскользнула мимо него к лестнице наверх. — Оль-га?

Она выдохнула и остановилась.

— Да?

— Если увидишь Лену, не говорил ей ничего. Понимаешь, мне не положено быть здесь, внизу, пока я не закончу другие этажи. Но я услышал ее — нет я услышал здесь тебя, понимаешь? Я спустился вниз и хотел подшутить над ней. Но мистер Кингери сойдет с ума, если узнает, что я спускался вниз для того, чтобы подшутить над Леной.

— Тогда, Джером, я не скажу никому, что видела тебя. Приятно было познакомиться с тобой.

— И мне тоже. В перерыв приходи вниз. Я здесь ужинаю — ну, на самом деле завтракаю, потому что я ем уже утром…

— Обязательно. А пока до свиданья, Джером. — Она махнула ему рукой и поспешила подняться по ступенькам. Достигнув следующего этажа, она включила разъем.

— … Ольга, вы можете слышать меня? Вы слышите меня?

Она прислонилась к стене и закрыла глаза, в первый раз за долгие минуты вдохнув полной грудью.

— Да, я могу слышать вас. Сейчас все в порядке. Уборщик застал меня врасплох. Я думаю, что он… как бы это сказать? Слегка тупой.

— Вы сейчас одна?

— Да. Но мне нужно остановиться и отдохнуть. Я почти получила инфаркт, когда он схватил меня.

— Схватил вас?

— Не имеет значения. Дайте мне передохнуть, и я все объясню.

— Простите мне все эти лестницы, — сказал ей Селларс. — Но если мы будем слишком часто вмешиваться в работу камер наблюдения в лифтах, служба безопасности может заинтересоваться, почему так много пустых лифтов поднимаются вверх и спускаются вниз.

— Я… понимаю. — Сжав зубы, она старалась не упасть в обморок.

— Отдохните. План, на который я гляжу, говорит, что на этом этаже есть генераторная.

Она посмотрела в коридор и увидел в его конце вспышку света: кто-то вошел в лифт. Она застыла на месте, но никто не вышел, очень хорошо. Селларс мог спрятать ее, зациклив сигнал камеры наблюдения, но только в том случае, если вначале коридор был пуст. Иначе охранники с удивлением бы увидели, как люди внезапно исчезают, входя в коридор и также внезапно появляются, выходя из него.

Дверь лифта зашипела и закрылась. Коридор опять погрузился в тишину, длинный темный проход, покрытый ковром и пустой, как деревенская дорога ночью.

Манипуляции, которые Селларс проделывал с ее значком, сработали так же хорошо на двери генераторной, как и на двери подвала. Он зациклил сигнал камеры наблюдения в генераторной, потом дверь, зашипев, открылась, Ольга быстро шагнула внутрь и закрыла дверь за собой. Комната оказалась очень длинной, метров сто в длину; вдоль стен стояли механизмы, похожие на памятники мертвым королям. В ней было на удивление холодно.

— Я не задержу вас здесь дольше, чем необходимо, — сказал ей Селларс. — Давайте примемся за работу.

После нескольких минут поиска она нашла механизм, который он описал, подняла кольцо и дала ему проверить. Потом вынула из рюкзака серый прямоугольник. — Толкнуть его в одну из этих дыр?

— Нет, просто приложите его к концу вот этой, слегка выступающей штуки, теперь расправьте. Могу я взглянуть? Отлично. Удерживайте его в таком положении. — Послышался щелчок; серый ящичек завибрировал под пальцами Ольги. — Теперь отпускайте. — Она так и сделала. Ящик остался на месте. — Почему бы вам где-нибудь не посидеть — так, чтобы вас не заметили, если дверь откроется. Мне нужно несколько минут.

В одной из ниш за непонятным механизмом Ольга нашла крутящийся стул и с благодарностью рухнула на него. Делать было нечего, только смотреть на ряды почти неразличимых механизмов. Она даже задремала, на несколько минут. Проснувшись, она поняла, что дрожит от холода, и Селларс опять говорит ей в ухо.

— Что-то неправильно.

Она встрепенулась, сердце забилось.

— Кто-то идет?

— Нет. Это… это неправильная комната. Неправильное оборудование. Ни один из этих механизмов не связан с сетью Грааля. Обычная телекоммуникационная структура Джи Корпорэйшн. Должна быть еще одна такая же комната — только намного больше.

— Что мы будем делать? — Она устала и слегка обиделась. Одно дело — отдать свою судьбу загадочным незнакомцам, но если эти незнакомцы посылают тебя охотиться за дикими гусями, это совсем другое дело.

— Я действительно не знаю, Ольга. Я должен все как следует обдумать. Я вернусь через час. Тем временем выйдите отсюда и идите в кладовую, о которой мы говорили, и ждите. Я настроил на нее ваш значок. Если вы выйдете сейчас, будете в ней через пять минут. А я пока займусь камерами на лестнице.

— Опять лестница.

— Да, боюсь, что так.

Кладовая занимала большую часть этажа, огромное помещение, полное стоек с неоткрытыми посылками и неиспользуемой мебелью. Как только Селларс зациклил сигнал камеры наблюдения, Ольга обогнула угол и уселась перед множеством экранов на самом удобном кресле, который смогла найти.

Она опять задремала, и, проснувшись, подумала о том, насколько странно то, что она находится в самом сердце черной башни, которую столько раз видела во сне, и, тем не менее, дети, которые привели ее сюда, исчезли, как тени при появлении солнца. Тишина в голове казалась почти болезненной.

Но была и другая тишина. Она опять проверила внутреннее подсоединение. Прошло почти два часа. Селларс или Катур Рэмси должны были позвонить, час назад. Она встала, потянулась, разминая мышцы, потом нашла туалет. Закончив, позвонила Селларсу. Нет ответа. Вызвала Рэмси, но и он молчал. Она оставила ему сообщение.

«Трудная задача»,— решила она, опять уселась на кресло и стала ждать.

Два часа превратились в три. Ольга чувствовала, как холод заползает в нее, как туман. Они не собирались звонить. Что-то произошло — и очень плохое.

Четыре часа, пять, шесть. Тусклые огни безопасности высоко над головой создавали вечный полумрак. Колонны ящиков уходили вдаль, как дюжины картонных Стоунхеджей, собранных и забытых занятыми друидами. Ольга чувствовала себя замерзшей и несчастной.