Гаран вечный - Андрэ Нортон

Демон зловеще расхохотался и захлопал в ладоши от удовольствия, так понравились ему эти слова. И он с готовностью повиновался и, ловко направив судно прямо к песчаной отмели, бросил якорь. Затем гнусно хихикнул и сказал:

— Ты верой и правдой послужишь нашему господину, Каин. Когда я доберусь до Ада, то сообщу ему о тебе самое хорошее. Но особенно здесь не задерживайся, хотя и я понимаю твою жажду уничтожить побольше людишек. Потому как для тебя есть другое дело.

Юон спрыгнул на берег, а демон вместе с судном тотчас же исчезли вдали, оставив герцога одного возле моря. Тогда он двинулся по отмели и шел до тех пор, пока не добрался до военного лагеря шаха. И все с радостью и изумлением приветствовали его, после чего, затаив дыхание, выслушали все, что с ним приключилось.

После прибытия молодого герцога войско шаха взяло осадой город Коландер, во время которой Юон проявил чудеса храбрости и военного мастерства. Враг в испуге убегал с поля боя целыми отрядами. После чего войско шаха проходило вперед.

Так они победным маршем добрались до Антиохии, Дамаска и наконец — до Иерусалима, где Юон преклонил главу перед могилой Господа нашего Иисуса Христа и помолился за победу своей армии, безопасное возвращение в Бордо и освобождение его от всех бед.

Тем временем отряды сарацинов собрались в одно огромное войско, которое остановилось на равнинах за Иерусалимом. Они решили больше не бежать, а встретиться с врагом лицом к лицу в одной последней битве. И к эмиру, командующему этим войском, пришел великан Дорбрай. Ростом он был выше двоих человек, а изо рта его торчали гигантские клыки, похожие на клыки дикого вепря, обитающего в лесной чащобе. Его меч был длиною со взрослого мужчину, а щит — величиною с городские ворота. Конь, на котором он прискакал, был размерами с буйвола, и когда он дышал, из его пасти вырывались дым и пламя.

Великан, позванный на помощь эмиром, потребовал от того встретиться с Юоном в поединке, и эмир даровал ему это право. Поэтому, когда началось сражение, Дорбрай первым ринулся в драку, повсюду выискивая молодого герцога, и с каждым взмахом своего меча он разрубал пополам человека или коня.

Бой был настолько жестоким, что солнце скрылось от стрел, летящих над головами сражающихся, а из-за пыли, выбиваемой копытами коней, поднялся такой туман, словно наступили сумерки.

И в этой полутьме Дорбрай наконец обнаружил Юона и, прежде чем герцог успел сделать движение, великан одним ударом разрубил его коня, а второй рукой поднял французского рыцаря ввысь и перебросил его через свое седло. Тут-то Юон и решил, что настал его смертный час, и он громко взмолился о помощи. Земля под ногами коня Дорбрая была усеяна трупами, и конь внезапно спотыкнулся и упал, и великан с Юоном вылетели из седла.

Юон первым вскочил на ноги, и прежде чем Дорбрай успел подняться, герцог ударил его копьем прямо в незащищенное горло и убил великана. Затем Юон вскочил на его коня и поскакал обратно в самую гущу сражения. И никто не смог даже коснуться Юона, из-за его высочайшего боевого искусства и из-за волшебных самоцветов, зашитых в его поясе.

Наконец армия сарацинов с позором бежала, и персияне вышли из этой сечи победителями. Они разбили палатки возле реки и всю ночь пировали победу, наслаждаясь рассказами о своих ратных подвигах.

Утром они бросились в погоню за бежавшими сарацинами и преследовали их аж до самой Акры, где нашел себе убежище эмир. Он рассылал оттуда гонцов ко всем неверным, прося тех о помощи. Несколько гонцов попали прямо в руки персиян, и, узнав от них известия, которые те несли с собою, Юон обратился к шаху:

— Мой господин, благодаря вечной милости Господа нашего Иисуса мы совершили много великих деяний, освободили множество людей из Палестины от законов неверных. Однако пока мы совершали наши подвиги, мы потеряли многих славных бойцов, а Персия сейчас от нас очень далеко. Поэтому мы не можем надеяться на помощь оттуда. А если эмир отправил повсюду послания с просьбой о помощи и если на них откликнется хотя бы самая малая толика людей, то наши враги сровняют нас всех с землею и превратят в дорожную пыль. Посему с нашей стороны было бы мудро довольствоваться тем, что мы уже взяли, и не поддаваться алчности в поисках большего.

И все присутствующие при этом разговоре громко поддержали этот мудрый совет, и в конце концов персидский правитель согласился, что так поступить будет правильно.

Но этой ночью Юон видел зловещий и ужасный сон. Словно наяву он стоял на широкой площади какого-то города без крепостных стен. Там же разожгли костер, чтобы предать огню какого-то преступника. И пока он наблюдал за приготовлениями к аутодафе, из города вышла длинная процессия людей, волочащих свою жертву для сожжения. И, приглядевшись, он увидел, что тот, с кем так жестоко обращались эти люди, оказался вовсе никаким не преступником. Этим человеком была его красавица жена!

Он проснулся с криком ужаса и отчаяния и побежал прямо к шаху, чтобы рассказать ему о своем видении. Юон сказал, что он должен как можно скорее возвращаться во Францию, чтобы этот страшный сон не оказался вещим.

Шах, услышав его рассказ, застенал, ибо ему не хотелось расставаться с герцогом, однако дал Юону самых закаленных в боях воинов, а в придачу великие богатства. И еще он пожелал ему удачи и защиты Господа. Так Бернар с Юоном снова сели на корабль, отходящий к их родным берегам, но на этот раз их сердца трепетали не от радости, а лишь от страха.

ГЛАВА 14,

повествующая о Кларамонде и о великой опасности, подстерегающей ее

Теперь городом Бордо управлял губернатор, назначенный императором, и он правил там уже целый год. Он взвалил на плечи жителей этого гордого города непосильную ношу, и люди часто вспоминали их герцога Юона и его славную супругу, а в сердцах их горела лютая ненависть к императору. В Бордо по-прежнему остались люди, некогда служившие в герцогском замке и принимавшие участие в его защите от подлого посягательства врага. И вот они собрались вместе и сговорились в нужный час храбро вырваться на свободу.

Однако среди них находился предатель, и он донес о заговоре губернатору. Поэтому под покровом ночи в некоторые дома ворвались вооруженные люди и вытащили из теплых постелей тех, кто осмелился надеяться на лучшие дни. Всех их крепко связали и доставили к губернатору, чтобы быстро осудить их и, заковав в тяжелые цепи, отправить в Майнц, где единственным их будущим станут виселицы и крепкие веревки.

Это печальное известие дошло до аббатства Клуни, где настоятелем служил любимый дядя герцога, который теперь стал защитником и воспитателем его дочери. Он тотчас же собрал рыцарей, которые несли службу в Клуни. Почтенный аббат приказал им выслать своих людей вперед, чтобы те устроили засаду на императорских солдат и освободили приговоренных к смерти.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});