Никола зимний - Сергей Данилович Кузнечихин

сел в такси и велел ехать к центральному ресторану.

Официантку звали Мариной. Она работала давно и помнила, что я заглядывал к ним и раньше. День был будничный, и к десяти часам ресторан почти опустел. В порту мне было не до еды, но в своем городе, когда отступили глупые страхи, аппетит разыгрался. Принимая третий лангет, я пригласил Марину присесть и проболтал с ней до закрытия. Мы вышли вместе. «А у тебя есть куда поехать?» – спросила она. Я сказал, что живу в общежитии, но комната на одного. Соседа я надеялся выпроводить к друзьям. «Нет, голубчик, по общагам ты уж своих инженерш таскай, – засмеялась она и, махнув такси, крикнула: – Официантку подвезете?»

Через год я въехал в свою квартиру. И сразу после новоселья закрутился роман с Настей. Раньше я жестко держался «волчьего закона» и к своим не прикасался. Не мог представить, как можно вместе работать после точки в конце романа, или, хуже того, скандальных сцен в эпилоге? Разумеется, если бы появилось нечто серьезное, не напугал бы никакой «волчий закон». Но и к Насте ничего серьезного я не испытывал. Однако не испугался…

* * *

А теперь вот смотрю на нее, счастливую и нарядную, и не жалею ни о прошлом, ни о настоящем. Пусть радуется и, как любят говорить старики: дай бог ей хорошего жениха.

А хороший ли он?

Вон он сидит, наклонив голову, заросшую какими-то неуправляемыми кудрями, и смотрит исподлобья. Разглядывает нас. А что ему остается делать? Разглядывать и гадать, кого три месяца назад ласкали беззаботные руки хохотуньи Насти, кому она клялась в любви. Или он не догадывается, что для женщин это естественно? Особенно в пору цейтнота, когда уже нет времени ждать и надо действовать по законам лотереи спринт – забывать про скупость и тянуть билет за билетом, пока не выпадет выигрыш, а крупный или мелкий – это вопрос везения. Может, и впрямь не догадывается? Но не мне же вразумлять этого мастеришку из леспромхоза. Я не враг Насте. Я веду себя безукоризненно. Я не лезу к невесте с объятьями, а к жениху с советами. Я держусь в тени. Я человек-невидимка. Разумеется, для наивных глаз. Настя на меня не смотрит. Но жених добрался и до меня. Наши взгляды встретились. Он непрошибаем, и я отворачиваюсь. Какая у него самодовольная физиономия! Он смотрит как победитель. Мне уже не хочется оставаться невидимкой. Шепнуть бы ему и посмотреть, куда денется его самоуверенность. Неужели он крепче меня? В который раз гремит «горько». Он встает и уверенно целует невесту. Нет, он не лучше меня, он – глупее. Если ему подсказать, из него попрет такое, что всем тошно станет. Но он, не дожидаясь подсказки, благодарит нас за поздравления и уводит Настю.

Я выхожу на улицу и плетусь следом. Мне слышен их смех, от которого желание догнать и шепнуть становится еще нестерпимее. Но вот он оглядывается, а я трусливо заскакиваю в телефонную будку и жду, когда они скроются из вида. Потом снимаю трубку и набираю номер справочного Аэрофлота, чтобы спросить, есть ли билеты в город Анюты. Справочное занято. Я знаю, что никуда не полечу, – у меня не хватит смелости показаться ей на глаза. И все равно пытаюсь дозвониться. Но из трубки идут бесконечные короткие гудки.

Очевидец

Помнил ли он? Больше, чем помнил. Этот день неотвязно следовал за ним, чуть зазевался, а он уже перед глазами – здравствуйте, вы не забыли меня? Ладно еще, если один на один, так он и при людях норовит в самый неподходящий момент. Так врезался, что ни стереть, ни смыть, ни закрасить, ни вытравить.

Их рейс задержали на три часа, и самолет взлетел уже ночью. Сразу после набора высоты в салоне выключили свет. За иллюминатором было темно: ни звезд, ни облаков – сплошная непроглядная чернота. Он закрыл глаза и опустил спинку кресла, но под ребра уперлись колени сидящего за ним акселерата. Какой уж там сон. Пришлось доставать карты и раскладывать пасьянс, более надежного способа скоротать время он не знал. Включая лампочку индивидуального освещения, он по ошибке нажал кнопку вызова стюардессы. Извиняться за ложный вызов с картами в руках он посчитал неприличным и спрятал колоду в карман. Но стюардесса не спешила, и досаду на собственную рассеянность сменило желание нажать кнопку повторно и выговорить этой размалеванной девице, как следует обслуживать пассажиров. А когда в его спину очередной раз толкнулись чужие колени – подумал, что и этому длинноногому не мешало бы объяснить, что воспитанные люди должны думать о том, чтобы не докучать попутчикам излишками своего тела. Кнопку он, конечно, не тронул и выговаривать никому не стал. Только удивился своей раздражительности. Еще подумал, с чего бы такое или – к чему. Отгоняя дурные мысли, он вернулся к пасьянсу. И тут появилась стюардесса. Она подошла неслышно, и ее появление даже немного напугало его, ну, если не напугало, то привело в растерянность.

– Вы меня звали? – спросила она шепотом, чтобы не беспокоить спящих.

– Извините, пожалуйста, я нечаянно нажал на вашу кнопку, когда включал свет.

Она посмотрела на карты, разложенные на столике.

– Ну как? Сходится пасьянс?

Спросила и улыбнулась. И сочувственный голос, и простоватая улыбка словно застали его врасплох. Не ждал он такого интереса к себе. И ему захотелось вдруг понравиться девушке без всяких, разумеется, продолжений, просто оставить хорошее впечатление.

– Пока не сходится, но будем надеяться.

– А можно загадать на него желание?

– Конечно, можно.

Ей очень шла форма, подчеркивала и поразительно узкую талию, и высокую, еще не расплывшуюся грудь. Насчет размалеванности он тоже перегнул, совсем наоборот: очень приятное и свежее лицо, немного деревенское даже. Впрочем, это могло ему показаться из-за плохого освещения, недаром же оно размылось в памяти, а фигура и осанка запомнились четко.

– Загадывайте, – сказал он. – Пасьянс довольно-таки сложный, зато, если сойдется, желание обязательно сбудется. А я постараюсь, мне хочется, чтобы сошлось.

Ему и желание хотелось узнать, но спросить не решился. Жалко было, что место рядом с ним занято, иначе бы она непременно присела. Он же видел, как ей интересно. Но рядом с ним размеренно сопела пожилая и на самом деле размалеванная дама. В самолете вообще не оставалось свободных мест. Он сам видел, как люди просились на этот рейс, а им отказывали.

– А когда можно узнать, сошлось или нет? До посадки успеете?

– Буду стараться, а не уложусь – сяду в зале ожидания и не уйду, пока не получится, – пошутил