Вампиры замка Карди - Татьяна Умнова

Это обнадежило Магду и она потребовала машину, чтобы съездить в местную церквушку. Там она конфисковала несколько облаток и налила целую фляжку святой воды. Священнику пообещала, что пристрелит его, если его вода окажется недостаточно святой. И напоследок сняла с него тяжелое старинное распятье на длинной цепи.

Распятье Магда надела на Конрада. Заставила его проглотить облатку. Другую облатку съела сама. И села стеречь у постели с открытой фляжкой святой воды в руках.

Она уже представляла себе, как плеснет из фляжки на Лизелотту, как задымится, вспыхнет кожа на ее тонких ручках, как съежится маленькое личико, вытекут глаза… Святая вода должна действовать на вампира, как концентрированная кислота — на человека. Мечты были сладостны.

Но почему-то ничего не получилось.

Магда все равно впала в оцепенение при появлении Лизелотты, не помогла ей облатка. И руку с фляжкой даже поднять не сумела, не то что плеснуть. Крест, правда, вампиршу задержал: он начал фосфорически светиться — удивительный, нигде не описанный эффект! — и Лизелотта не решалась сесть на постель и прикоснуться к Конраду. Но глупый мальчишка сам сорвал с себя священный предмет и отшвырнул в угол. Протянул руки к Лизелотте и сказал:

— Иди ко мне, любимая моя, счастье мое. Сделай это со мной сегодня, я так устал ждать… Дай мне уйти во мрак!

Лизелотта склонилась к нему на грудь.

А Магда сидела и смотрела. С открытой фляжкой святой воды в руке.

К счастью, Лизелотта не забрала в ту ночь жизнь Конрада. Утро он встретил еще живым — к великому своему сожалению и к огромной радости Магды.

Убивать священника Магда не стала. Напугал ее светящийся крест. Но и в действенности священных предметов разочаровалась. Они сильны, только если человек действительно хочет защититься от вампира. А Конрад не хочет. Конрада надо защищать против его воли.

Что ж, Магда была готова пойти до конца и уничтожить вампиров. Конечно, доктор Гисслер и оба братца фон Шлипфена будут в ярости. Наверняка Магде это будет стоить карьеры. А возможно — даже жизни. Но если есть хотя бы один процент надежды на то, что ее не обвинят в измене и не сдадут в Гестапо, и что Конрад будет спасен, и что они снова смогут быть вместе… Пусть даже так, как сейчас, изредка, урывками. Пусть даже Магду он так и не полюбит. Все равно — лишь бы выжил! Ради одного процента надежды на это Магда готова была рискнуть всем. Ведь ничто в этом мире не дается бесплатно. А уж ради счастья всегда приходится сражаться ни на жизнь, а на смерть. Магда прошла тяжелый путь. Судьба задолжала ей. У нее должно получиться.

И черт с ней, с карьерой. Лишь бы был Конрад. А без Конрада Магде все равно уже ничего не нужно…

2

Мария-Магда Хох, графиня фон Шелль, родилась в деревне, в обычной крестьянской семье.

У Иоганна и Гертруды Хох росло восемь детей: шесть сыновей и две дочки. Все рослые, крепкие, огненно-рыжие — в мать, и очень похожие на отца своими круглыми, красными, грубыми лицами типичных немецких крестьян. Все, кроме Магды. Она одна была красавицей. Рыжеволосой и рослой — как мама. С белоснежной кожей, изящными чертами лица и грациозной фигурой, унаследованной ею от отца… От отца-аристократа. Рождение Магды Хох было результатом супружеской измены. Единственной измены, которую позволила себе двадцатилетняя Труди Хох, тогда уже — мать двоих сыновей и покорная жена.

Иоганн Хох всегда отличался скаредностью и никогда не упускал возможность извлечь выгоду: изо всего, из чего ее можно было извлечь. Когда Иоганн узнал, что жена помещика фон Литке, чью землю Хохи арендовали уже семьдесят лет, скончалась от родильной горячки, оставив новорожденную дочь, — он сразу же сообразил: фон Литке понадобится здоровая кормилица. Труди тогда как раз кормила их второго сына Готфрида, и молока у нее было в избытке. Да и выглядела она чудесно: здоровая, цветущая, ну просто — кровь с молоком. Вот он и велел жене одеться в праздничное платье — стилизованное под народный костюм, с корсажем на шнуровке и низким квадратным вырезом, в котором вся грудь ее, белая и пышная, как перина, видна была, как на витрине! — после чего сам отвез Труди в поместье. Протестов относительно того, что Готфрида слишком рано отнимать от груди, Иоганн слушать не желал. Лишь бы взяли Труди кормить новорожденную дворяночку… А мнимый вред для собственного сына вполне окупится той прибылью, которую вся семья получит от богача фон Литке.

Расчет Иоганна Хоха оказался правильным. После скрупулезного врачебного осмотра, Труди приняли кормилицей к новорожденной Луизе фон Литке. Малышка была слабенькой и доктор строго-настрого запретил кормилице отлучаться от нее, а старая нянька, вырастившая еще покойную госпожу фон Литке, строжайшим образом блюла запрет доктора. Так что домой Труди впервые сумела вырваться только через пол года — да и то всего на полтора часа! Она не знала, что после ее отъезда, четырехмесячный Готфрид две недели орал не умолкая, потому что не желал признать рожок с коровьим молоком достойной заменой материнской груди. И даже привыкнув к коровьему молоку, еще три месяца страдал сыпью и поносом. Впрочем, даже если бы Готфрид умер, Иоганн все равно бы жене об этом не сообщил до тех пор, пока не закончилась бы ее служба у фон Литке. Уж как-нибудь нашел бы способ умолчать. А то ведь женщины — существа глупые: еще начнет грустить, плакать и молоко перегорит. А молочко-то — на вес золота! Вдовец фон Литке хорошо платил кормилице. Да еще и подарки делал.

О том, что фон Литке делал Труди подарки не только из благодарности за здоровье своей новорожденной дочери, прибывающее не по дням, а по часам, но еще и потому, что пышногрудая Труди очень привлекала его, как женщина, Иоганн Хох узнал, когда было уже слишком поздно. Впрочем, узнай он своевременно — наверное, ничего бы не изменилось. Он всегда умел пожертвовать собственной гордостью, лишь бы выгоду соблюсти. А так — получилось наилучшим образом: обманутый муж узнал, что он обманут, только когда получил назад свою жену. Труди была на шестом месяце беременности и привезла домой такое значительное денежное вознаграждение, какого Иоганн не мог себе представить даже в самых смелых своих мечтах.

В доме Альбрехта фон Литке Труди прожила полтора года. Малышку кормила год и месяц — пока, собственно говоря, не забеременела сама, и девочка не перестала брать у нее грудь. Альбрехт фон Литке был добрым и мягким человеком, он баловал свою любовницу и Труди искренне горевала, расставаясь с ним: она уже привыкла к комфорту и богатству помещичьего дома, она уже совсем отвыкла от тяжелой крестьянской работы и грубого мужа! Но Альбрехт фон Литке собирался жениться на некоей почтенной и богатой вдове. И он был слишком деликатен, чтобы привезти молодую жену в дом, где все еще живет его любовница.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});