Ленин - Дмитрий Антонович Волкогонов

это переход от гражданской войны к гражданскому миру, это постепенность и последовательность.

Наиболее откровенно свои взгляды Бухарин выразил на московской губернской конференции 17 апреля 1925 года. «Наша политика по отношению к деревне, – заявил он, – должна развиваться в таком направлении, чтобы раздвигались и отчасти уничтожались ограничения, тормозящие рост зажиточного и кулацкого хозяйства. Крестьянам, всем крестьянам, надо сказать: обогащайтесь, развивайте свое хозяйство и не беспокойтесь, что вас прижмут».

Сколько раз ему припомнят эти «еретические» слова! Как много придется ему оправдываться за свое «буржуазное перерождение»! А тогда, в 1925 году, эти взгляды разделялись многими, в том числе и Сталиным. Генсек, выступая 9 мая 1925 года на собрании партийного актива Москвы, однозначно заявил: «Некоторые товарищи, исходя из факта дифференциации деревни, приходят к выводу, что основная задача партии – это разжечь классовую борьбу в деревне. Это, товарищи, неверно. Это – пустая болтовня».

Кратковременно бухаринская трактовка нэпа взяла верх. Но совсем ненадолго. Вскоре Политбюро вновь перешло к курсу жесткой классовой борьбы в деревне, вытеснения кулака, а затем и сплошной коллективизации. Сталин стыдился своей слабости, что какое‐то время он буквально следовал советам Бухарина. Сталин, разгромив Троцкого, по сути, заимствовал у побежденного радикальную концепцию строительства социализма в городе и деревне. Бухарин теперь мог только мешать, хотя сопротивление его было весьма «интеллигентным». Он был готов уже поддержать гибельный в исторической перспективе сталинский курс, но генсек упредил: в 1929 году Бухарин был выведен из состава Политбюро.

Он очень переживал случившееся, хотел «реставрировать» былые отношения со Сталиным путем отказа от своих экономических взглядов, попытками личных встреч, но было уже поздно. В этом смысле ленинская характеристика Бухарина в немалой степени верна: «Ник. Ив., занимающийся экономист, и в этом мы его всегда поддерживали. Но он… в политике дьявольски неустойчив»[170].

Бухарин был типичным слабым человеком, который даже не хотел казаться сильным. Его незаурядный ум страдал от ущербности воли.

О том, что Бухарин неустойчив, мы убедились, проследив эволюцию его многословного эпистолярного монолога, обращенного к Сталину.

В Системе, основанной Лениным, около Сталина могли находиться лишь люди, которые были способны только поддакивать, соглашаться, одобрять «мудрые решения» первого лица. Такие, например, как Николай Иванович Ежов. Пока он выполнял самую грязную работу палача. А когда исполнил – сгинул и сам, потащив за собой обвинения в «перегибах».

Выступая в Горьком в 1937 году, этот физический и умственный кретин озвучил строки, написанные для него в ЦК ВКП(б).

«Когда умер Владимир Ильич Ленин, когда умер создатель нашей партии, вождь и учитель трудящихся всего человечества Владимир Ильич Ленин, один из поэтов писал следующее:

     Портретов Ленина не видно:

     Похожих не было и нет.

     Века уж дорисуют, видно,

     Недорисованный портрет…

Поэт ошибся и просчитался здорово. Видимо, он недостаточно хорошо знал нашу партию. Нашелся такой художник революции, зодчий нашей социалистической стройки, который не в века, не в сотни лет и даже не в десятки сумел поднять на невиданную высоту нашу советскую страну и тем самым нарисовать портрет Владимира Ильича, о котором писал в своем стихотворении поэт. Этим величайшим, гениальным художником ленинской эпохи, этим зодчим социалистической стройки, который нарисовал на деле портрет Ленина, каким он должен быть, является наш вождь и учитель товарищ Сталин!»[171]

Конечно, при этих словах было положено вскакивать и исступленно хлопать в ладоши до тех пор, пока в президиуме не перестанут…

Так славили «первого ленинца» все члены коммунистической высшей партийной коллегии. Но членам Политбюро требовалось славить особо. Ведь они осчастливлены быть в «Ленинском штабе».

Член «ленинского Политбюро» – это особый тип человека, входившего в священную большевистскую «ложу». Таковым этот загадочный, таинственный ареопаг всегда и оставался, вплоть до августа 1991 года…

«Ленинское Политбюро»

Долгие десятилетия для советских людей Политбюро олицетворялось с каким‐то загадочным, таинственным, могущественным, часто зловещим органом. «Политбюро решило», «вызвали на Политбюро», «Н. – дальний родственник члена Политбюро X», «говорят, на Политбюро будут рассматривать вопрос…», «дача члена Политбюро»… все эти и им подобные фразы были для советских людей преисполнены глубокого, почти мистического смысла. Когда созывался очередной пленум ЦК, все почему‐то ждали обнародования его решений и главных среди них – кого из «кандидатов» сподобили поднять до «членов», кого сразу ввели полным… Как будто это могло изменить жизнь простых людей!

Когда по улицам проходила длинная черная машина члена Политбюро, прозванная в народе «членовозом» и похожая на какой‐то фантастический броневик, милиция на всем пути задолго останавливала движение, подобострастно вытянувшись, провожала священный лимузин. Загородные дачи членов самой высокой коллегии за высокими зелеными заборами больше походили на княжеские усадьбы с многочисленной охраной, прислугой, бассейнами, тенистыми аллеями… О снабжении членов Политбюро у вечно полунищего народа ходили легенды. А все начиналось прозаически.

Родилось Политбюро 10 (23) октября 1917 года для политического руководства готовящегося переворота. Вначале на заседании ЦК Свердлов проинформировал «О положении дел во всей России». С основным докладом – о текущем моменте – выступил Ленин. На голосование была поставлена ленинская резолюция о вооруженном восстании. В протоколе записано: «Принимается резолюция в следующем виде: высказываются за – 10, против – 2» (мы знаем, что эти двое были Л.Б. Каменев и Г.Е. Зиновьев).

Затем ставится вопрос о создании «политич. бюро ЦК. Решено образовать бюро из 7 чл.: Лен., Зин., Кам., Тр., Сок., Ст., Бубн.»[172]. Именно так, в сокращенном виде, записывались в том протоколе первые члены Политбюро.

Заседание проходило вечером в Петрограде – Набережная реки Карповка, дом 32/1, кв. 31. Конечно, на месте рождения Политбюро и принятия решения о подготовке к перевороту давно уже музей, мемориальная доска. Ленин на этом заседании появился после трехмесячного вынужденного отсутствия: его искало Временное правительство.

Но ни в восстании, ни позже Политбюро как орган ничем запоминающимся себя не проявило. Возможно, о нем бы и не вспоминали больше, но Ленин почувствовал, что пленумы ЦК – достаточно громоздкий орган для руководства. После обсуждений в узком кругу Ленин пришел к выводу, что должно быть «ядро» Центрального Комитета, которое могло бы работать на постоянной основе. На VIII съезде партии с докладом по организационному вопросу выступал Г.Е. Зиновьев. Он предложил расширить состав ЦК до 19 членов. Эта цифра, по его мнению, позволит выделить из состава Центрального Комитета политическое бюро, организационное бюро, секретариат, разъездную коллегию. На том и порешили. Никто особенно возражать не стал. Пленум 25 марта 1919 года постановил:

«…Политическое бюро составляется из тт. Ленина, Троцкого, Сталина, Крестинского, Каменева. Кандидатами