Орда встречного ветра - Дамазио Ален

174

Ω Четвертый день торчим тут лицом в стену. Уже все силенки повыдохлись. Вечер себе втихаря заявился. За нами весь цирк весь этот гигантский начал натягивать свое желтое одеяло, красиво смотреть, хоть вой. У меня зубы от слюны скоро во рту рассосутся. Так клыками можно и в землю вгрызться. Я сопли свои глотал, чтоб было впечатление, что еще могу что-то проглотить, кроме собственных кишок. Атмосфера мрачненькая, ничего не скажешь, только на рожи наши скисшие глянуть чего стоит. Зубы у всех стучат, сидят все рыльниками клюют. Мы сегодня всё перепробовали. Этот понтон мне все мозги вынес. Сто шагов всего по прямой, хоп и готово! Ага… Я в первый день подумал: видали и похуже. Сопляки эта ваша 33-я, а? Как бы ни так! Эрг сегодня раз десять кряду кувыркнулся. Он со зла даже крыло свое вытащил, и это явно не лучшая идея была. Его вверх зашпулило прямо к соколам дарбоновским. Не знаю сколько он там проторчал, пока не сообразил, как назад приземлиться, руки обморозил, плечо, как, домкрат скрепит. Мы его стали расспрашивать, что там за Воротами, нам же отсюда ничего не видно. Ну так что там, Эрг, на что похоже, а? Ничего не сказал, как в рот воды набрал. Но из арбалета своего на ту сторону стрелу пустил, с веревкой на конце. Не дурак. Она когда встряла, я себе подумал: ну все, готово! Надо было теперь только веревку натянуть, и будет поручень, как положено. Мы втроем за канат дернули — рвануло в ту же секунду! Ну все, хватит мне тут мозги пудрить, кто короткую соломину вытянет, то и потащит свое сало по мосту с веревкой в заднице. Кто упал, тот упал, кто первый дошел, тот и выиграл…

π Арваль показал мне конструкцию из сжатых колец, прикрепленных на крюках на углу диэдра, ровно на восточной вершине столба. На ней еще держался кусок кожи.

173

Это все, что осталось от флага 33-й Орды, установленного нашими родителями. Я целый час перед ним простоял. Голгот его еще три дня назад заприметил, но никому не сказал. Он ко мне подошел и процедил: «Сбивает пыл, а?»

x За два часа до захода солнца произошло нечто совершенно невероятное: белый зверек, что-то вроде горностая с двумя веретенообразными крыльями по бокам, вдруг появился на снежном куполе над Воротами, спустился по склону и без малейших колебаний спокойно пошлепал по трапу прямо к нам! Если бы не зоркий глаз Арваля, мы бы ничего и не заметили. Зверек был размером с небольшого сервала, а значит мог служить добычей хищной птице. Дарбон в тот же миг расклобучил своих соколов и запустил их на охоту. Они тут же взмыли вверх, но как-то неуклюже, и мы скоро потеряли их из виду. Дарбон принялся свистеть их назад, нетерпеливо окрикивать и со зла топтаться на месте, но птиц сносило к низовью. Это задело его самолюбие, и он разобиженный сел на место. Обида быстро перешла в злость, а злость в уныние. Ястребник в этот момент замечтался, и мне пришлось его встряхнуть, чтоб он очнулся. Но к счастью, он оставил своего ястреба гулять по выступу, и хищник сам завидел добычу. Прибегнув к своей любимой тактике, ястреб спланировал к мосту, а затем бросился на зверя машущим полетом, как только тот его заметил. Странный зверек с впечатляющей ловкостью ушел от атаки, но, потеряв равновесие, сорвался вниз. Он пролетел с десяток метров и вдруг раскрыл крылья и за пару легких взмахов был уже на той стороне моста. Ястреб не хотел упускать добычу, но ему помешал снежный порыв, и Стреб позвал его назад, перенимая тактику охоты на себя:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Какого размера животное? — спросил он.

172

— Как небольшой сервал, примерно. Шист на него кинулся!

— Это значит, что он может его схватить. Где спрятался зверь?

— За холмом. Прямо по оси Ворот.

Ястребник погладил птицу по перышкам, соскребая налипшую снежную крошку и лед.

— Думаешь, Шист может пробиться через ветряной заслон у холма? У соколов не вышло… — включился я в разговор.

— Соколы этих мест избегают. Они летают короткими, но сильными взмахами крыльев. Ястреб же легко парит в воздухе, он ловчее держится в условиях бури. К тому же он голоден, как и мы…

) Стреб отпустил птицу, и она снова ринулась за добычей. Минутой раньше вся Орда лежала скопом на земле, кто где упал, замотанные во все что было теплого, с настроением тяжелым, как чугун, но теперь надежда заискрилась в наших глазах и поникшие головы снова потянулись наверх. Все мы, не сговариваясь, вдруг поняли, сколько зависит от исхода этой охоты. Надвигалась ночь, запасы кончились, голод рыл в животах туннели, если мы останемся без ужина, то всем нам грозит гипотермия, а шансы напасть на зверя, который мог бы накормить наши тринадцать тел были мизерные. Вернее, они были равны нулю за исключением этого посланного провидением горностая. Следовательно, будет ли у нас еда зависело от того, сможет ли Шист принести добычу.

Ястреб завис совершенно обездвиженный на уровне верхней точки в проеме Ворот, которую я в отчаянии окрестил краем Рамы — нечто вроде обрезанного горизонта, хребет, перелом, да как угодно, в общем противополож-

171

ный недостижимый склон цирка. Шист был теперь на двести метров ближе к верховью и походил на выгнутый блок из покровных перьев, застывший на полном ветру. Он не мог продвинуться ни на йоту. Но и не сдвигался назад. Злостность порывов над хребтом цирка позволяла ему совершать лишь редкие и очень короткие движения, едва заметные прорывы вперед. Я смотрел на него и боялся, что если он раскроет крылья чуть шире нужного, их разорвет потоком, и эта мысль наверняка его парализовала.

¬ Все мы, как один, встали и подошли к мосту. Мы стояли в наших обледеневших одеждах, сжавшись, как вязанка металлических колышков, и бились друг о друга на каждом порыве ветра. Мы были укутаны по самый нос, и лишь зеркало глаз выдавало в нас еще что-то человеческое, и в них угадывалась страшная мысль: «Если даже ястреб не в состоянии преодолеть этот хребет, то никто через него не пройдет».

) Стреб был словно привязан к каждому движению птицы, словно сплетен с ней уймой тончайших нитей, с каждым мельчайшим маневром, взмахом, долетавшей до нас трелью, каждым штопором, на который ястреб шел под шквальным ветром. Но бедная птица и так уже больше ни на что не решалась. Шист развернул все свои силы, поднялся вдоль невысокого заснеженного склона и стремглав бросился к хребту, где, распустив хвост и слегка наклонив крылья, попробовал прорваться через завиденную им брешь — но кривец бурлящим потоком смел его с вершины и выбросил вверх. Шист проделал три, пять, десять диких поворотов, спикировал к нам, пролетел далеко за нами, огибая Бракауэрский столб и с покрытыми инеем крыльями снова ринулся на штурм хребта машущим полетом. Он со