История Рима (с иллюстрациями) - Сергей Ковалёв

Пыль, скрыв врага от глаз солдат, увеличила их храбрость, ибо они не видели огромных толп варваров, пока те были далеко, и каждый, сходясь в рукопашную с теми, кто подбегал к нему вплотную, не был устрашен видом остальных врагов. Римские солдаты были так выносливы и закалены, что ни одного из них нельзя было увидеть покрытым потом или задыхающимся, несмотря на духоту и частые перебежки, как об этом, говорят, писал сам Катул, возвеличивая под­виг своих солдат.

Большая и самая воинственная часть врагов погибла на месте, ибо сражавшиеся в первых рядах, чтобы не разрывать строя, были связа­ны друг с другом длинными цепями, прикрепленными к нижней час­ти панциря. Римляне, которые, преследуя варваров, достигали вра­жеского лагеря, видели там страшное зрелище: женщины в черных одеждах стояли на повозках и убивали беглецов — кто мужа, кто брата, кто отца, потом собственными руками душили маленьких де­тей, бросали их под колеса или под копыта лошадей и закалывались сами. Рассказывают, что одна из них повесилась на дышле, привязав к щиколоткам петли и повесив на них своих детей, а мужчины, кото­рым не хватило деревьев, привязывали себя за шею к рогам или кру­пам быков, потом кололи их стрелами и гибли под копытами, влеко­мые мечущимися животными. Хотя они и кончали с собой таким об­разом, в плен было захвачено 60 тыс. человек, убитых же насчиты­валось вдвое больше» (пер. С. А. Ошерова).

Второе восстание рабов в Сицилии

Второе сицилийское восстание рабов началось в 104 г. Эта дата наво­дит на размышление о том, не стояло ли оно в связи с нападением север­ных варваров на границы Италии. Действительно, в 105 г. римские армии были уничтожены при Араузионе, а в следующем году вспыхнуло восста­ние. Едва ли это могло быть случайным совпадением. Слухи о поражении римлян доходили до рабов и будили в них надежды на разрушение нена­вистного Рима руками свободных варваров.

Сицилия снова стала ареной огромного движения, близко напоминаю­щего первое восстание. Условия на острове за 30 лет почти не измени­лись. Хотя разрушение многих латифундий в ходе восстания 136—132 гг. в первое время имело своим результатом некоторое ослабление крупного землевладения и усиление свободной аренды, но это было явлением вре­менным. К 104 г. Сицилия опять сделалась страной жесточайшего раб­ства, с той только разницей, что среди рабов 104 г. жили славные традиции предыдущего восстания, чего не было в 136 г. Естественно поэтому, что и теперь Сицилия выступила застрельщиком в серии крупных движений ра­бов конца II в.

Еще до сицилийского восстания было несколько вспышек в Ита­лии. Диодор (фрагменты XXXVI кн.) говорит о раскрытии заговора нескольких десятков рабов близ г. Нуцерии. Около Капуи восстало 200 рабов. Там же имело место более крупное движение. Некто Тит Веттий, сын богатого всадника, безумно влюбленный в одну краси­вую рабыню, наделал долгов с тем, чтобы ее выкупить. Окончатель­но запутавшись, он вооружил 400 своих рабов, призвал их к восста­нию и провозгласил себя царем. В конце концов у Веттия собралось более 3,5 тыс. человек. Движение стало принимать опасные разме­ры; его удалось ликвидировать только благодаря измене Веттиева полководца Аполлония.

Мы уже говорили о поводе ко второму сицилийскому восстанию. В связи с наборами, производимыми Марием, выяснилось, что много сво­боднорожденных римских союзников находится в рабстве. Сенат прика­зал преторам проверить списки рабов[270]. Пересмотром списков занялся и сицилийский наместник Нерва. Более 800 человек было освобождено в течение короткого времени. Но затем Нерва прекратил проверку, подкуп­ленный или, быть может, запуганный рабовладельцами. Надежды на осво­бождение сменились у сицилийских рабов злобой и отчаянием.

Начались отдельные вспышки, быстро переросшие в грандиозное вос­стание. Около г. Гераклеи Минойской, на юго-западном побережье острова, 80 рабов устроили заговор и убили своего господина — римского всадника Публия Клония. После этого они бежали из поместья и заняли гору в окре­стностях города. К ним стали сбегаться другие рабы. Нерва, у которого, по-видимому, не было достаточных сил, не смог подавить движения в самом начале. Скоро число восставших дошло до 2 тыс. человек. 600 солдат из гарнизона Энны, посланных Нервой, были разбиты. В руки рабов попало много оружия. Количество восставших выросло до 6 тыс. человек.

Настала пора создать правильную организацию. Пути для этого были указаны традицией 136 г. На общем собрании восставшие избрали совет, а царем провозгласили раба Сальвия, который, как когда-то Евн, пользо­вался известностью в качестве искусного гадателя. Избранный царем, он принял имя сирийского узурпатора Трифона, который в 40-х гг. II в. захва­тил в Сирии власть.

Сальвий начал применять новую тактику. Он разделил свое войско на три части, назначив над каждой особого командующего. Им он приказал делать глубокие набеги по всей Сицилии и после них каждый раз встре­чаться в определенном месте в одно и то же время. Эта тактика дала блес­тящие результаты:у Сальвия образовалась конница более чем в 2 тыс. всад­ников, а пехота выросла до 20 тыс. обученных бойцов.

С такими силами Сальвий осадил г. Мурганцию в восточной части ост­рова. Нерва явился на выручку с 10-тысячным отрядом. Ему удалось за­хватить лагерь рабов, занятых осадой города. Но когда он подошел к Мурганции, рабы неожиданно напали на него с высоких позиций и обратили весь его отряд в бегство. Сальвий приказал щадить врагов, бросавших ору­жие, благодаря чему захватил в плен около 4 тыс. человек.

Однако взять Мурганцию Сальвию не удалось. Хотя он объявил сво­бодными городских рабов, господа, в свою очередь, обещали им свободу, если они помогут отразить нападение Сальвия. Мургантийские рабы пред­почли получить свободу из рук господ и помогали им отбить осаду. После этого Нерва объявил недействительным обещание, данное рабам, и почти все они в конце концов перебежали к Сальвию.

Пока разыгрывались эти события, в западной части острова возник вто­рой очаг восстания. Управляющим одного из имений в области Лилибея был раб, киликиец Афинион, в прошлом, вероятно, пират, подобно Клеону. Он поднял на восстание 200 рабов, находившихся под его начальством. К ним присоединились другие, так что в течение 5 дней вокруг Афиниона собралось более 1 тыс. человек, которые провозгласили его царем.

Афинион обладал выдающимися организаторскими способностями. Он пошел по совершенно новому пути. Комплектуя свое войско, он зачислял в него не всех без разбору, а только наиболее годных к военному делу. Другим рабам Афинион приказывал оставаться на работе в старых хозяй­ствах, соблюдая полный порядок. Эти бывшие рабовладельческие хозяй­ства, сделавшиеся теперь свободными, должны были снабжать войско ра­бов продовольствием и вооружением. Афинион заявлял рабам, будто боги возвестили ему посредством звезд (Афинион имел репутацию опытного звездочета), что он станет царем всей Сицилии и что поэтому необходимо беречь страну и находящиеся в ней богатства как свои собственные.

Эти драгоценные для историка сведения о тактике Афиниона, которые мы находим во фрагментах XXXVI книги Диодора[271], приоткрывают перед нами картину новых социальных отношений, установившихся в охвачен­ных восстанием областях. Эти сведения отчасти совпадают с данными о первом восстании.

Когда у Афиниона собралось войско в 10 тыс. человек, он сделал по­пытку осадить Лилибей, но потерпел неудачу и снял осаду. Высшей точки восстание достигло тогда, когда Афинион признал Трифона царем, а себя — только его главнокомандующим. И на этот раз надежды рабовладельцев на ссору между обоими вождями не оправдались[272].

Столицей государства рабов была избрана Триокала[273], город, лежавший в юго-западной части острова, к северу от Гераклеи. Триокала, и без того почти недоступная благодаря своему природному положению (она лежа­ла на высокой скале), была сильно укреплена Трифоном системой оборо­нительных сооружений. В организации власти и в распорядках царского двора мы видим любопытное смешение восточных и римских элементов: дворец, построенный по приказанию Трифона, и площадь для народных собраний; совет, назначенный царем «из мужей, отличавшихся рассуди­тельностью»; на царе — тога, окаймленная пурпуром, и широкий хитон, ликторы с секирами «и все остальное, что составляет отличие и служит украшением царской власти»[274]. Восстанием были охвачены главным обра­зом сельские местности Сицилии. Только в более крупных городах еще с трудом держалась старая власть.

«Жители городов, — говорит Диодор, — едва-едва могли считать своим лишь то, что находилось внутри городских стен, то же, что было за стенами, считали чужим и принадлежавшим рабам в силу беззаконного захвата» (там же).