Беспощадная истина - Майк Тайсон

Однажды ночью Маккаллум взял меня, кто бы мог подумать, в стриптиз-клуб, и я мог насладиться видом прекрасных ямайских девушек.

– Майк, я бы хотел, чтобы кто-нибудь из них проводил меня в отель. Как ты думаешь, сколько это будет стоить? – спросил я его.

– Вы могли бы получить вон ту за сорок тысяч, – ответил он.

– За нее – сорок тысяч долларов? – Я не мог в это поверить.

– Нет, нет, это ямайские деньги. Это двадцать долларов США – пояснил он.

– Вот это да! Давай возьмем их всех! Скажи, чтобы заведение закрыли, – сказал я.

– Они не могут этого сделать, Майк, – возразил он. – Выберите трех из них.

Я выбрал трех горячих девушек, мы вернулись в мой отель и там повеселились.

Уже совсем в канун Нового года я решил покинуть девушек на Ямайке и провести нескольких дней новогодних праздников на Кубе. Рик, парень по обеспечению моей безопасности, настаивал на том, чтобы поехать со мной. У него хранился мой паспорт. Тогда я не знал этого, но Шелли очень нервничал, опасаясь, что, если в моем паспорте появится печать правительства Кубы, американские власти не позволят мне вернуться в страну.

Как только я вышел из самолета, я почувствовал себя так, словно оказался на небесах. Я будто вернулся в машине времени в 1950-й год. Там ездили старинные американские автомобили 50-х годов, и дома выглядели так, словно они были из той же эпохи. Как только мы зарегистрировались в своем отеле, я сбежал от Рика. Мне хотелось посмотреть на обыкновенных людей. На самом деле я сделал это уже во вторую очередь. Первое же, что я сделал, – это я нюхнул немного «кокса». Я привез своей наркоты с Ямайки.

Кубинцы были совершенно замечательными людьми. Я везде гулял, и ко мне никто не приставал. Никто не бросался ко мне с разговорами, подходили только для того, чтобы спросить, можно ли обнять меня, или уточнить, не нужно ли мне чего-нибудь. Все были очень гостеприимны и старались защитить меня. Не было каких-то сумасшедших массовок, как в Шотландии, или Англии, или Японии. Кубинцы не были назойливыми. Возможно, они думали, что я псих, но хороший, добрый псих, потому что все они улыбались мне и смеялись.

Я уже пару часов гулял по Гаване, пробираясь через гетто и переулки, когда ко мне подошел этот парень. Он прекрасно говорил по-английски.

– Мистер Тайсон! Мистер Тайсон! Я видел, как вы гуляете, и не мог поверить, что это были вы. Вам не следует гулять на этих улицах одному. Вам нужна семья. Эй, папаша, пошли со мной! Пошли ко мне!

– Хорошо, заметано! – ответил я. Я был решительным парнем.

Он привел меня в свой дом, и теперь оставалось только выбрать женщину.

– Ну, и что же тут такое? – спросил я. – Покажите мне дам. А то я пойду в ночной клуб.

– О нет! Вам не надо за этим ходить в ночной клуб. Вам нужна жена? Побудьте здесь!

Он выбежал из дома, нырнул в переулок, скрывшись из глаз, и через несколько минут, откуда ни возьмись, вернулся с красивой молодой леди в летнем платье.

– Я достал тебе жену, – сказал он. – Она тебя устраивает?

Я не мог поверить всему этому, лучше и быть не могло. Мне не хотелось напортачить. Я боялся, что девушка могла вдруг подумать, что она мне не нравится. Как он смог найти такую классную леди?

– Она просто замечательная! – ответил я.

Я решил, что это какой-то сутенер со своей шлюшкой и полез в карман.

– Сколько я должен? Сколько денег?

– Нет-нет! – сказал он. – Вы теперь член семьи, и это ваша жена.

Она была прекрасна. Когда мне что-нибудь требовалось, она мне это сразу же доставала. Она была очень внимательна. Мы немного прогулялись, затем вернулись в дом к этому парню, потому что он хотел устроить нам хороший ужин.

Его жена приготовила прекрасных омаров, парень принес к столу пару бутылок вина. Я не мог поверить своим глазам: там была бутылка «Лафит Ротшильд» за 2000 долларов. Но уэтих людей не могло быть таких денег! Они жили в совершенно обычном обветшалом многоквартирном доме. Я решил, что, может быть, кто-то из семьи этого парня работал в одном из отелей Меира Лански[269], и, когда пришла революция, они взяли себе эту бутылку. Стараясь быть гостеприимным, парень достал свое лучшее вино, но я просто не решился пить его и предложил открыть бутылку подешевле.

Мой хозяин предусмотрел для нас большую культурную программу. Было запланировано захватывающее театрализованное представление в кабаре «Копа рум» в старом отеле «Ривьера-Гавана», который ранее принадлежал Лански. Единственная проблема заключалась в том, что на пути к отелю мне пришлось высунуть голову из такси, и меня вырвало. Тогда я не понял, в чем дело. Как оказалось, омары были сварены в грязной воде, и меня, надо полагать, настигла «месть Монтесумы»[270] в тяжелой форме.

Я попытался досмотреть шоу, но не мог. Я был слаб, как последний сукин сын, что, однако, не остановило меня от садомазохизма: я хотел поехать с девушкой в свой гостиничный номер. Я полагал, что тошнота пройдет, и с моим членом все будет в порядке.

Я забрал свою жену, поблагодарил своего хозяина, подарив ему красивый дорогой рубиновый браслет, который был на мне, и мы на такси вернулись в отель. Девушка еще никогда не была в таком шикарном отеле, потому что кубинское правительство не разрешает местным жителям пользоваться отелями для туристов. Этот делается под предлогом защиты туристов от проституток, которые могут подсыпать им в выпивку «Микки Финн»[271] и ограбить их. Я думаю, кубинские власти просто не хотят, чтобы народ получил вкус к красивой жизни.

До того как добраться до своего номера, я наткнулся в фойе на съемочные группы кубинского телевидения. Подозреваю, что обо мне уже стало известно.

Я был голым по пояс, на мне не было нижнего белья, на брюках оставались следы рвоты, можно было заметить, что я под кайфом, так что я меньше всего хотел, чтобы меня засняли папарацци. И я вышел из себя. Я схватил их аппаратуру и швырнул ее в них, а затем сорвал с дерева три стеклянные елочные игрушки и бросил их в репортеров. Кроме того, я ударил одного из фотографов по голове. Я совершенно распсиховался, но папарацци подхватили свои камеры и свалили.

Когда мы добрались до стойки регистрации, я предполагал, что мне придется прибегнуть к хитрости, чтобы провести к себе девушку, но портье сказал мне, что в отель уже звонили правительственные чиновники и что для меня все улажено: мне разрешено приводить в свой номер любых гостей.

Мы легли в постель, девушка была на мне, но я был настолько слаб, что не мог ничего сделать. Я почувствовал себя лучше лишь утром, а на Ямайку мы с Риком возвращались ранним рейсом. До отъезда у меня с девушкой был секс, и она огорчалась, что я ухожу.