Собрание сочинений в 10 томах. Том 1. Ларец Марии Медичи - Еремей Парнов

Понятно поэтому, что я решил убить Свиньина, когда он вновь появился на моем горизонте. Я хотел покончить с прошлым, я уже окончательно его похоронил. Но оно ожило вдруг, и мне пришлось похоронить его вторично. Дальнейшие же события целиком обусловлены этим моим решением и поступком. Ну, конечно, и нервы у меня тоже малость сдали. Парень-художник был у меня дома, он знал меня в лицо и мог в любую минуту выдать. Вот я и решил вызвать его в уединенное место и убить. Тем более что он был связан со Свиньиным, помечен ею зловещей меткой… А выстрел я сделал по ошибке: принял переодетого милиционера за врага. Будь у меня нервы в порядке, я, возможно, этого бы не сделал, вел бы себя более сдержанно. Но ведь я прожил такую трудную, такую жуткую жизнь…

Все вещи, взятые мной у Свиньина, зарыты на соседнем участке, возле строящегося там гаража. Комедия, которую я разыграл с питоном, не преследовала никаких корыстных, а тем более преступных целей. Свиньин уверял меня, что в сундуке хранятся важные документы, и сулил за успешное выполнение задания большую сумму денег. Я хотел все это проверить. Сознаюсь, что если бы там нашлись компрометирующие меня документы, я бы их уничтожил. Все остальное я бы так или иначе подбросил заинтересованным органам. Но в сундуке никаких документов не оказалось. Он был совершенно пустым. Обратного хода мне, понятно, не было, и я оставил сундук у себя. Тем более, последовавшие вскоре трагические события настолько выбили меня из колеи, что я и думать забыл про этот сундук.

Я, конечно, очень виноват перед нашим государством, но действовал так только из малодушия и по злому стечению обстоятельств, а не по доброй воле. Если меня найдут достойным снисхождения и сохранят мне жизнь, то клянусь, что искуплю свою вину самой тяжелой работой, какая бы она ни была. Готов выполнить любое поручение.

Заявляю также, что у Свиньина есть в Москве агент, который следил все это время за старухой и ее сундуком. Все, что я знаю о нем, так это только кличку — Дормидонтыч. Он старик и по специальности краснодеревщик. Старуха и художник Михайлов, как я понял теперь, касательства к шпиону и врагу человечества не имеют.

Прошу учесть все вышеперечисленное и даровать мне жизнь.

Ванашный H. Т.»

Глава 30

«Анна Ивановна»

Тридцатилетний Наполеон в своем знаменитом походном сюртуке беспокойно расхаживал по обширному кабинету. Большой стол, с которого съехала на паркет небрежно постеленная тяжелая скатерть, был завален военными планами итальянской кампании, картами расчлененной на всевозможные курфюршества и герцогства Европы. Плащ и треуголка лежали на роскошных креслах в стиле Людовика Пятнадцатого. Медная зрительная труба и шпага с трехцветным темляком и кистями нашли приют на кушетке. В самых неподходящих местах стояли чернильницы с гусиными перьями, на полу валялись раскрытые фолианты в кожаных переплетах. Это была временная обитель прославленного полководца, урвавшего несколько минут для дипломатии.

Князь Шарль-Морис Талейран, манерно подперев узкой, унизанной перстнями рукой подбородок, с непроницаемой улыбкой внимал первому консулу. В отличие от молодого простоволосого генерала, ставшего фактически диктатором, на нем был завитой старомодный парик, атласный камзол, отороченный кружевом, и башмаки с бантами.

— Главное, князь, — Наполеон мерил шагами комнату, — посеять рознь между Англией и Россией. Иначе нам не одолеть коварный Альбион.

— Видите ли, мой генерал, ваш победоносный рейд и последовавший за ним разгром изолированной Австрии изменили отношение Павла. Нынешняя коалиция из Англии, Австрии и России, к которой, к сожалению, присоединилась и Порта, явилась прямым следствием кампоформийского мира.

— Жаль, искренне жаль, что русский император увлекся ролью защитника ниспровергаемых тронов, — задумчиво откликнулся Наполеон. — Но захват англичанами Мальты, которую Павел взял под свое покровительство, приняв титул великого магистра ордена святого Иоанна Иерусалимского, неизбежно вобьет клин между Лондоном и Петербургом.

— Я уже думал об этом, мой генерал, — загадочно улыбнулся Талейран. — И, мне кажется, нашел верное средство ускорить события.

— Говорите! — Наполеон порывисто подошел к столу.

— Мальта.

— Отыгранный козырь. — Наполеон нетерпеливо тряхнул головой, и длинная прядь оттенила сосредоточенное чело победоносного корсиканца.

— Отнюдь, — небрежно бросил Талейран. — Этот благословенный остров однажды уже принес нам желаемый союз, почему бы не повторить милую шутку?

— Едва ли я смогу ныне бросить вызов британскому флоту.

— В этом нет никакой надобности. Склонный к мистицизму Павел Петрович прочно увяз в рыцарских играх. Недаром знак мальтийского ордена был присовокуплен им к гербу Российской империи. На сей раз мы сможем ограничиться сущим пустячком.

— Что вы имеете в виду?

— Первый раз вы подарили царю не принадлежавшую вам Мальту, теперь можно ограничиться чужим скипетром. Я имею в виду гроссмейстерский жезл, мой генерал, украшенный камешками альбигойского гарнитура.

— Пустая мечта, манившая визионеров вроде Казота и мистификаторов на манер Сен-Жермена и Калиостро, — задумчиво произнес первый консул, глядя в одному ему отверстую даль. — Способна ли она согреть хоть единое сердце в снегах страны гиперборийской?..

— За одно сердце, — Талейран сделал на слове «одно» ударение, — я могу поручиться, и этого будет вполне достаточно.

— Русская корона располагает сокровищами полумира, зачем Павлу гоняться за сомнительным альбигойским наследством?

— Вопрос вполне правомерный, если бы речь шла о сокровищах.

— О чем же еще? — пренебрежительно дернул плечом Бонапарт.

— О мечте, как вы только что изволили выразиться, о бесплотной, но очаровательной игре теней. Мои информаторы подробно оповещают меня о каждом шаге русского самодержца. В его новой, роскошно отделанной загородной резиденции в Павловске есть специальный зал, где великий магистр принимает мальтийских кавалеров. Этот покой так и называется «кавалерским». К тому же Павел знаком с альбигойской легендой, и мы приобретем его безусловное расположение, если деликатно намекнем на секрет жезла.

— Какой секрет? — Наполеон вопросительно поднял брови.

— С помощью гроссмейстерского жезла, как уверяют, можно открыть некий загадочный ларь.

— Шкатулку Пандоры.

— Одно не противоречит другому.

— Пусть так, — согласился Наполеон. — Дело остается за малым. В чьих руках находится ныне драгоценная безделушка?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});