Дело о неприкаянной душе - Сергей Садов

Мальчик вздохнул.

– Да вот. Стихотворения задали учить. А у меня никак не получается. Я вот каждое четверостишие выучил, а вместе никак не запомню.

Я взял книгу из рук мальчика и взглянул.

– «Баллада о людской благодарности». Знакомая вещь. Однако не думал, что ее проходят и у вас.

Мальчик удивленно взглянул на меня.

– Как это у вас? А ты откуда?

– Э-э… – Я неопределенно помахал рукой. – Оттуда. В гостях я сейчас. Ладно. Давай попробуем. Вот возьми книгу и прочитай стихотворение полностью, – поспешил я перевести разговор, взглянув в сторону нужного мне кабинета. Сорок вторая комната находилась недалеко от нас, и я не видел причины, почему мне не помочь ребенку. Тем более что одному все равно скучно тут мотаться.

Мальчик доверчиво взял книгу. Выпрямился на стуле. Выдохнул. На мгновение замер, а потом с выражением прочел:

Ведьма молодаяЖила в лесной глуши.Крестьяне к ней, хворая,За помощью пришли.

Помочь скорей просили,Ведь страшно умирать.И души ей сулилиЗа жизнь свою отдать.

«Не надо ваших душ мне.Нет зла в моих делах.Мои секреты в знанье,В целительных цветах.

Избавить вас от хвориНетрудно мне совсем.Настой я приготовлю —Он вам поможет всем».

Прошла неделя злая,Настал воскресный день.И нехотя сдаваласьКоварная болезнь…

Крестьяне в благодарностьНа ведьму донесли.Отряды инквизицииК порогу привели.

Открылась дверь землянки,Попятились бойцы.Распятия взметнулиСвятейшие отцы.

Всех оглядела ведьма.«Давно я вас ждала.Мои на этом светеЗакончены дела.А вы, кого спасла я,Запомните меня.Я вас от верной смертиВ тот раз уберегла.

Лекарство вам давала…Умри же вы тогда,Я б до сих пор спокойноВ землянке тут жила.

Как жаль, что не умеюЯ людям отказать.За этот «грех» тяжелыйПридется умирать…

Веселым красным заревомПылал костер в ночи.Суд скор у инквизиции —«Сожги ее! Сожги!!!»

Уходит время дальше,Проносятся века.Ведь изменились люди,Не правда ли, друзья?

Но вдруг раздались крики:«Он зло!» – кричат слепцы.И снова бесноватое:«Распни его! Распни!!!»

– Ну… хорошо, – похвалил я. – А теперь давай то же самое, но без книги.

Вот тут было хуже. Нет, первые два четверостишия мальчик рассказал верно, а вот дальше пошло совсем не то.

– У меня ничего не получается, – вздохнул мальчик, поняв, что сам запутался.

Я снова взял книгу. Посмотрел.

– Может, это потому, что ты неправильно читаешь.

Мальчик удивленно посмотрел на меня.

– Неправильно – это как? А как надо?

– Гм. Наверное, вот так. – Я взял книгу. Старательно наморщил лоб. Встал, держа книгу на вытянутой руке. – Итак, баллада…

Девица молодаяЖила в лесной глуши.Неясно, на какиеОна жила шиши.

Окрестные крестьянеГадали день за днем,Чем дева промышляетВ том домике своем.

И что это за рожиК ней шастают в ночи?И что за дым, опять же,Курится из печи?

Все так и этак взвесив,Сошлись они на том,Что дева куролеситИ гонит самогон.

Приезжим наливаетИ денежки гребет.А чтоб своим соседям —Так нет ведь, не нальет!

Ну, жадная девица!Тогда решил народ,Что тут же в инквизициюНемедля донесет!

Что гонит, значит, это…Запретное она,Но нету ведь патентаУ девы ни хрена!

Явились в лес монахи,Стучат девице в дверь.Ну, кончит жизнь на плахеНесчастная теперь.

– А ну, давай, подружка,Пора ответ держать!Что гонишь ты? Вот кружка,Должны мы пробу снять.

– Пожалуйте, хлебните,Скрываться мне чего?Давайте оценитеИскусства моего!Распятья отложилиСвятейшие отцы…Колбаска на газетке,Лучок и огурцы.

И тут пошла потеха,Они напились в дым,И было не до смехаДоносчикам одним.

Им на субботник раноПришлось с утра вставать.После монахов пьяныхВ лесочке прибирать…[1]

– Ты чему это ребенка учишь?! – услышал я возмущенный вопль за спиной.

Я поспешно обернулся.

– А, Аль, привет. А я вот тебя жду. С мальчиком занимаюсь. Стихи учим.

– Вижу. – Ни в словах, ни во взгляде Альены не было ни капли восхищения моими самоотверженными действиями. – Что это за творчество?

– Ну… так… сочинилось тут.

– Ага. – Альена вырвала у меня из руки книгу и взглянула на стихи. – Просто восхитительно. Значит, ребенку задали стихи выучить, а ты чему его учишь?

– Стихам, – важно ответил я и обернулся к мальчику. – Скажи, тебе ведь понравилось?

Тот радостно кивнул.

– Ага. А что такое «куролесит»?

Прежде чем я успел ответить, вмешалась Альена.

– Не слушай разных глупостей. Этот большой балбес сам не знает, что наплел. Лучше забудь, что он тут наговорил.

Мальчик недоуменно пожал плечами. Потом посмотрел на часы и вздохнул.

– Мне пора. – Он аккуратно собрал книги. – До свидания.

– До свидания, – попрощался я с ним.

Мальчик взял сумку и зашагал к выходу.

– Ведьма молодая жила в лесной глуши. Неясно, на какие она жила шиши. Окрестные крестьяне гадали день за днем, чем дева промышляет в том домике своем, – донесся до нас его радостный голос.

Альена мрачно посмотрела на меня.

– Доволен?!

– Зато выучил, – пожал я плечами. – Сама подумай. Ребенок мучается, учит эту балладу. У него не получается. А сейчас смотри. Разом все запомнил.

– Ты еще посоветуй ему рассказать ее в таком виде на уроке.

– А что, разве плохо получилось? По-моему, ничего.

Альена наградила меня тяжелым взглядом.

Я же поспешил переменить литературную тему. Как я понял, мы с Альеной совершенно по-разному оцениваем стихи. Что ж, в конце концов, и она не может быть совершенной. Должны же у нее быть хоть какие-нибудь недостатки? Однако подобное наблюдение я благоразумно высказывать вслух не стал.

– Ладно, дались тебе эти стихи. И вообще я думал, ты рада будешь, что я пришел.

Альена пристально посмотрела на меня. Я ответил ей самым честным своим взглядом.

– Я рада. Спасибо. Но я была бы еще больше рада, если бы ты не выкидывал постоянно своих штучек.

– Тогда я был бы ангелом, а не чертом, – резонно заметил я.

– Да уж. – Альена хмыкнула. – Тебе надсмотрщик нужен.

– Да? А вот один джинн говорил что-то про намордник.

– И намордник тебе тоже не помешал бы, – расхохоталась Альена. – Нет, ты только представь, каким симпатичным ты будешь в нем.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});