Год Крысы. Путница. - Ольга Громыко

— Место, где путничий дар отказывает, — пояснил Альк.

— Ух ты! — восхитился вор. — Что ж его до сих пор никто не оприходовал?! Ни домов, ни огородов хотя бы… Удобно-то как: можно не бояться, что враг на тебя путника натравит!

— Слушай, ты когда кого-то к Сашию посылаешь, что имеешь в виду?

— Ну… — Жар замялся, хихикнул.

— Вот-вот. Никому такое покровительство не нужно. Лучше уж путники с Хольгой.

— А наш молец говорил, что вы как раз от Сашия, — вспомнил вор. — Рыску однажды даже каяться заставляли, только не вышло ничего.

— Сам он от Сашия, ваш молец, — буркнул саврянин, забираясь обратно на корову.

— Не, — внезапно взыграла в Жаре молельная солидарность. — На черепицу ущербный, это точно, а так правильно все вещал, по книге.

— Вот именно. Умные люди пишут книги, а идиоты их толкуют.

* * *

Бревно было короткое и толстое, дубовое. Летописцы жития святого Трачнила расходились в его точном описании — упоминались и сосна, и ясень, и даже охапка хвороста (из-за чего последователи проредили друг другу немало бород), — поэтому молец решил взять то, что Хольга ниспослала. Скорее всего бревно упустили мужики, что-то там строившие на ринтарской стороне выше по течению, но к ногам мольца, спустившегося попить воды (колодезная для истинного пророка не годилась!), его подвела несомненно Богиня.

Изобразив громом пораженного, молец пару щепок таращился на бревно, потом обернул к собравшейся на берегу толпе заросшее лицо с дико блестящими белками и убежденно объявил:

— Это знак свыше! Дабы убедить вас в истинности моих слов, я пересеку реку на этом бревне, как святой Трачнил!

Зрители потрясенно охнули, не зная, то ли восхищаться смельчаком, то ли бить его за святотатство.

Молец, не теряя времени, залез на бревно и добавил:

— Более того — я на нем же вернусь обратно!

— Даже если нет — все равно хорошее дело, — проворчал кто-то в толпе, вызвав волну смеха.

Ученики благоговейно оттолкнули бревно от берега и в ужасе зажмурились: пророк опасно зашатался на лишенном опоры кругляше. Однако сырое дерево глубоко сидело в воде, и молец сумел выровняться.

— Видите?! — торжествующе завопил он, потрясая верным посохом. — Хольга не оставила меня! Я чувствую, как Она смотрит на меня и улыбается, благословляя!

— А может, хохочет? — предположил тот же шутник.

Некий Уланщ настаивал на плоте из ряски, но эта версия отчего-то не получила широкого распространения.

Радоваться, впрочем, было рано: по всем летописям, бревно святого Трачнила чудесным образом поплыло наискось русла, против течения.

Бревно святого пророка стало кощунственно сносить вниз. Но потом молец сообразил, что Хольга ниспослала ему и посох — ибо в священной книге сказано:

Пользуйся всем, что есть у тебя в руках, ибо это Я в них вложила.

Огласив сие и возблагодарив Богиню за предусмотрительность, пророк погрузил палку в воду и после нескольких оборотов на месте (Таланты подобны кладам: дабы явить их людям, надо изрядно поработать лопатой) сумел направить бревно в каноническом направлении.

Зрители оценили его усилия: многие попадали на колени. Некоторые горячо молились, другие просто глазели с открытыми ртами. Даже те неверы, что освистывали речи пророка, смутились и призадумались — может, этот безумец и впрямь одержим Хольгой, а не роготуном?

Увы, ждать мига истины предстояло долго: бревно двигалось правильно и неуклонно, но уж больно медленно. Люди заскучали, завертели головами, и первым завопил какой-то мальчишка:

— Эй, глядите! На Хольгином Пупе горит что-то!

* * *

Входов в пещеры было несколько, все на одной линии, будто щербатая улыбка мертвого, успевшего зарасти травой и кустами великана. В некоторые щели разве что ребенок протиснется, в другие на корове заехать можно. Но вторая красная лента, развевающаяся на макушке тонкой березки (согнули, привязали и отпустили), притягивала взгляд за полвешки. Когда спутники подъехали поближе, то увидели и белую стрелку на левой стене, указывающую в подземелье.

Альк вопросительно глянул на Крысолова. Тот с сожалением покачал головой.

— Почему? — изумился Жар.

— Устав запрещает. — Саврянин соскочил с коровы. Путник остался в седле, отпустил только поводья, чтобы нетопырь смог дотянуться до травы. — Слишком опасно.

— Ну я же как-то живу без дара, и ничего, — с обидой возразил Жар. Ишь хитренькие какие эти путники! Где соломки подстелить не могут, туда и не ходят. Сказать по правде, вор здорово рассчитывал на помощь Крысолова. Слишком хорошо помнил бой на жальнике, выиграть который Альку удалось только благодаря друзьям.

— Дело не в том, что там у нас нет дара. Проблема в том, что он есть тут, — спокойно возразил наставник. — Пока путник находится под дланью, его дар копится, как вода у плотины. И когда по выходе он попытается к нему прибегнуть… Лучше не рисковать. Ни собой, ни другими. Кстати, Альк, тебе я бы тоже не рекомендовал туда ходить. С тобой и так непонятно что происходит, а если еще это…

— Какая разница? — грубо перебил саврянин. — Одной Хольгиной задницей больше, одной меньше, а ее сисек я и так уже два месяца не видел.

— По крайней мере постарайтесь выбраться оттуда как можно скорее, — кротко посоветовал путник. — А я… подожду. Кого-нибудь.

Альк хмуро кивнул. Это его вполне устраивало. Против Райлеза со свечой Крысолову придется нелегко, но плох тот наставник, что не сумеет удивить ученика даже после семи лет занятий.

В пещере что-то негромко грохотнуло. То есть, наверное, громко, но далеко. Все разом затаили дыхание, напряженно вслушиваясь, но шум не повторился.

— И чем же Райлез думал, выбирая такое поле боя?! — шепотом выругался вор.

— Он готовил не поле боя. — Альк уткнул палец в кончик стрелки и с нажимом провел по камню, стирая ее. — Он готовил ловушку. Ладно, я пошел.

— Эй, погоди, дай я в кусты на дорожку схожу! — Жар начал выбираться из седла, но саврянин, уже ступивший под свод пещеры, резко обернулся и цыкнул:

— Оставайся здесь.

— Чего?!

— Не хватало мне и за тобой присматривать.

— Еще кто за кем будет! — по-петушьи выпятил грудь Жар.

— Да ты даже мечом толком махать не умеешь!

— Махать — умею! И там ведь не только Райлез, но и Рыскин похититель. А у меня к нему личные счеты!

— Ничего, я за тебя рассчитаюсь.

— А вдруг недоплатишь?

— Я?!

— Либо мы идем вместе, — твердо сказал Жар, — либо тебе придется убить и меня.

Мужчины, одинаково упрямо прищурившись, долго глядели друг другу в глаза, потом в лице саврянина что-то дрогнуло. |

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});