Петербург. Стихотворения (Сборник) - Андрей Белый

Последний язычник

Б.К. Зайцеву

Века текут… И хрипло рухнул в логСтаринный куст, изъеденный судьбою.А я в слезах простерт у мшистых ног,Как дым кадильный пред тобою.

В последний раз дупло – твое дупло —Лобзаю я, наполненное гнилью.Века текут; что было, то прошло.Ты прорастешь седою былью.

Медвяных трав касается мой лоб.Испив елей, и ныне, как намедни,В последний раз – твой верный, старый поп —Я здесь служу свои обедни.

Над золотой, вечернею рекойСвивают кольца облачные змииСкорей, скорей, – о поле, упокойВ твоей бездомной киновии.

Меня прими, – в простор простертый гроб!Рассейтесь вы, как дым, седые бредни!В последний раз – твой верный, старый поп —Я здесь служу свои обедни.

1908Серебряный Колодезь

Успокоение

Ушел я раннею весной.В руках протрепетали свечи.Покров линючей пеленойОбвил мне сгорбленные плечи,

И стан – оборванный платок.В надорванной груди – ни вздоха.Вот приложил к челу пучокКолючего чертополоха;

На леденистое стеклоНогою наступил и замер…Там – время медленно теклоСредь одиночных, буйных камер.

Сложивши руки, без борьбы,Судьбы я ожидал развязки.Безумства мертвые рабыТам мертвые свершали пляски:

В своих дурацких колпаках,В своих ободранных халатах,Они кричали в желтый прах,Они рыдали на закатах.

Там вечером, – и нем, и строг —Вставал над крышами пустымиКоралловый, кровавый рогВ лазуревом, но душном дыме.

И как повеяло весной,Я убежал из душных камер;Упился юною луной;И средь полей блаженно замер;

Мне проблистала бледность дня;Пушистой вербой кто-то двигал:Но вихрь танцующий меняОбсыпал тучей льдяных игол.Мне крова душного не жаль.Не укрываю головы я.Смеюсь – засматриваюсь вдаль:Затеплил свечи восковые,

Склоняясь в отсыревший мох;Кидается на грудь, на плечи —Чертополох, чертополох:Кусается – и гасит свечи.

И вот свеча моя, свеча,Упала – в слякоти дымится;С чела, с кровавого плечаКровавая струя струится.

Лежу… Засыпан в забытьеИ тающим, и нежным снегом,Слетающим – на грудь ко мне,К чуть прозябающим побегам.

1904–1906Москва

Угроза

В тот час, когда над головойТвой враг прострет покров гробницы, —На туче вспыхнет снеговойГрозящий перст моей десницы.

Над темной кущейЯ наплываю облаком, встающимВ зное.

Мой глас звучит,Колебля рожь.

Мой ножБлеститВо имя Бога —– Обломок месячного рогаСквозь облако немое.

Всхожу дозоромПо утрамОкинуть взоромВражий стан;И там —

На бледнооблачной грядеСтою с блеснувшим копией,Подобным утренней звезде

Своим алмазным остриемПронзившим веющий туман.

1905Дедово

В темнице

Пришли и видят – я брожуСредь иглистых чертополохов.И вот опять в стенах сижуВ очах – нет слез, в груди – нет вздохов.

Мне жить в застенке суждено.О, да – застенок мой прекрасен.Я понял все. Мне все равно.Я не боюсь. Мой разум ясен.

Да, – я проклятие изрекБезумству в высь взлетевших зданий.Вам не лишить меня вовекЗари текучих лобызаний.

Моей мольбой, моим псалмомВстречаю облак семиглавый,Да оборвет взрыдавший громДух празднословия лукавый.Мне говорят, что я – умру,Что худ я и смертельно болен,Но я внимаю серебруЗаклокотавших колоколен.

Уйду я раннею веснойВ линючей, в пламенной порфиреВоздвигнут в дали ледянойДвузвездный, блещущий дикирий.

1907Москва

Утро

Рой отблесков. Утро: опять я свободен и волен.Открой занавески: в алмазах, в огне, в янтареКресты колоколен Я болен? О нет – я не болен.Воздетые руки горе на одре – в серебре.

Там в пурпуре зори, там бури – и в пурпуре бури.Внемлите, ловите: воскрес я – глядите: воскрес.Мой гроб уплывает – золотой в золотые лазури.

Поймали, свалили; на лоб положили компресс.

1907Париж

Отпевание

Лежу в цветах онемелых,Пунцовых, —В гиацинтах розовых и лиловых,И белых.

Без словВознес мой друг —Меж искристых блестокПарчи —

Малиновый пукЦветов —

В жестокий блескСвечи.

Приходите, гостьи и гости, —Прошепчите: «О Боже»,Оставляя в прихожей

Зонты и трости:

Вот – мои кости…

Чтоб услышать мне смех истерический, —Возложите венок металлический!

Отпевание, рыданияВ сквозных, в янтарных лучах;

До свидания —В местах,Где нет ни болезни, ни воздыхания!

Дьякон крякнул,Кадилом звякнул:

«Упокой, Господи, душу усопшего рабатвоего…»

Вокруг —Невеста, любовница, другИ цветов малиновый пук,

А со мной – никого,Ничего.

Сквозь горсти цветов онемелых,Пунцовых —Савана лопасти —Из гиацинтов лиловыхИ белых —Плещут в загробные пропасти.

1906Серебряный Колодезь

У гроба

Со мной она —Она одна.

В окнах весна.Свод неба синь.Облака летят.

А в церквах звонят:«Дилинь динь-динь…»

В черном лежу сюртуке,С желтым —С желтымЛицом;Образок в костяной руке.

Дилинь бим-бом!

Нашел в гробуСвою судьбу.

Сверкнула лампадка.Тонуть в неземныхДалях —Мне сладко.

Невеста моя зарыдала,Крестя мне бледный лоб.В креповых, сквозныхВуаляхГоловка ее упала —В гроб…Ко мне прильнула:Я обжег лицо ее льдом.Кольцо блеснулоНа пальце моем.

Дилинь бим-бом!

1906Серебряный Колодезь

Вынос

Венки снимут —Гроб поднимут —

Знаю,Не спросят.

Над головамиПроплываюЗа венками —

Выносят —

В дымных столбах,В желтых свечах,В красных цветах —

Ах!..

Там колкойЕлкой, —Там можжевельникомБросятНа радость прохожимбездельникам —

Из домуВыносят.ПрижалсяКо лбу костяномуВенчик.

Его испугалсяПрохожий младенчик.

Плыву мимо толп,Мимо дворниЛицом —В телеграфный столб,В холод горний.

Толпа отступает.Служитель бюроТам с иконой шагает,

И плывет сереброКатафалка.

Поют,Но не внемлю.

И жалко,

И жалко,И жалкоМне землю.

Поют, поют:В последнийПриютСнесутС обедни —

Меня несутНа страшный суд.

Кто-то там шепчет невнятно:«Твердь – необъятна».Прильнула и шепчет невнятноМне бледная, бледная смерть.Мне приятно.

На желтом лице моем выпалиПятна.

Цветами —Засыпали.Устами —Прославили.Свечами —Уставили.

1906Серебряный Колодезь

Друзьям

Н.И. Петровской

Золотому блеску верил,А умер от солнечных стрел.Думой века измерил,А жизнь прожить не сумел.

Не смейтесь над мертвым поэтом:Снесите ему цветок.На кресте и зимой и летомМой фарфоровый бьется венок.

Цветы на нем побиты.Образок полинял.Тяжелые плиты.Жду, чтоб их кто-нибудь снял.

Любил только звон колокольныйИ закат.Отчего мне так больно, больно!Я не виноват.Пожалейте, придите;Навстречу венком метнусь.О, любите меня, полюбите —Я, быть может, не умер, быть может,проснусьВернусь!

Январь 1907Париж

Туда

К небу из душных гробовГоловы выше закинем:Видишь – седых облачковБледные пятна на синем.

Ринемся к нимСквозь это марево пыли.Плавно взлетимВзмахом серебряных крылий.

Память о прошлом уснет.Робко на облако встанем.В синий пролетРобко заглянем.

В страхе замремГрустны и немы,И не поймем,Где мы.

Белый атлас.Свод полнозвездный…Приняли насВечные бездны.

1904Серебряный Колодезь* * *

Я в струе воздушного тока,Восстану на мертвом одре.Закачается красное окоНа упавшем железном кресте.

Мне подножие – мраморный камень,Но я встану, омят бирюзой.На ланитах заискрится пламеньСамоцветной, как день, слезой.

Скоро, скоро – сквозным я духомНеотвратно приду за ней,Облеченный бледным воздухом,Как вуалью все тех же дней.

И к ней – воздушный скиталец —Прижму снеговое лицо.Наденет она на палецЗолотое мое кольцо.

Знаю все: в сквозные вуалиИ в закатный красный янтарь,Облечемся, – царица, царь.

Был окован могилой сырою,Надо мною качался крест.А теперь от людей укроюЕе колыбелью звезд.

1907Москва

Просветы