Искушение чародея (сборник) - Андрей Рябоконь

Вверху вдруг что-то затрещало, посыпалась труха, и на поляну, тяжело хлопая крыльями и обламывая ближайшие ветки, опустилась громадная черная птица. Такая же, как та, что нападала на меня на башне Технологии. «Или та же самая?»

Птица отряхнулась, покрутила грифьей головой. Покосилась на меня, потом обернулась к матушке Марфуте.

— Ах ты, незадача! Ты-то откуда взялась? — злобно прошипела ведьма, с ненавистью глядя на пришелицу. — Прости, Аленушка, придется тебе чуток подождать.

Управительница резко тряхнула кистями рук — посыпались искры. Птица чуть попятилась, недовольно заклекотала. Колдунья, внимательно глядя на зверюгу, начала делать медленные вращательные движения, и между ее ладонями вдруг появился небольшой розоватый шарик. На глазах подрос, увеличился, засветился тревожным малиновым цветом…

— Ну, золотко, держись! — ведьма старательно прицелилась и с силой швырнула заряд.

Птица — даром что выглядела тяжеленной — подпрыгнула почти на метр. Мох задымился и обуглился. Птица распахнула крылья, вытянула плоскую голову и попыталась спикировать на Управительницу. Ведьма пригнулась, и когти щелкнули впустую.

Управительница, бормоча что-то вполголоса, начала скатывать новый заряд. Но птица принимать бой не пожелала. Тяжело хлопая крыльями, она концентрическими кругами пошла вверх, и вскоре ее бесформенно-растрепанный силуэт исчез за кронами деревьев.

— Полетела докладывать. Ну и пусть, все равно не успеет, — проворчала ведьма и снова обернулась ко мне. — Что ж, милочка, пора заканчивать. Ты уж прости меня, старую, за задержку.

Я стояла неподвижной куклой. Вместе с птицей улетела моя последняя надежда на спасение.

Управительница, явно собираясь сделать что-то нехорошее, взмахнула руками. Но ее снова прервали.

— А меня поразвлечься не пригласят? — произнес насмешливый голос.

Матушка Марфута подскочила как ужаленная. Я, насколько могла, скосила глаза. На краю поляны, у самой границы зарослей, стоял Ильмаринен. В своем черном плаще-балахоне он как никогда был похож на мрачного вампира, самовольно прибывшего на ночную мессу, о которой ему по какому-то недоразумению не сообщили.

— Явился не запылился… — злобно проскрежетала Управительница.

«Что он здесь делает? Как здесь оказался? Ведь купол непроницаем для всех, кроме его жителей. И приглашенных гостей. Его зазвала Управительница? Они участвуют во всем этом вместе?!»

— Не вмешивайся, Ильмаринен. Тебе же хуже будет. Али не помнишь прошлого раза? — прошипела колдунья.

— Не стоило тебе это все затевать, ведьма, — спокойно проговорил Куратор.

— Ишь ты, поди ж ты, какой умный выискался. Ну так пеняй на себя!

Управительница сделала резкий взмах, и шквал огня полетел в сторону Ильмаринена. Тот резко вскинул руки в отторгающем жесте. Пламя, наткнувшись на невидимую преграду, растеклось по ней горящей пеленой. Ильмаринен навалился на огненную стену, и она чуть-чуть подалась. Миллиметр, еще… Ильмаринен давил, давил и давил. И пламя не устояло, дрогнуло, качнулось и покатилось в обратную сторону. И обрушилось на Управительницу, успевшую только прикрыть лицо локтем. Фигура колдуньи на мгновение вспыхнула, будто факел, а потом огонь рассыпался и искрами стек на землю.

— Научился, значит? А как тебе это? — прошипела ведьма, отряхиваясь. И зычно рявкнула: — Замри!!!

Лес вздрогнул и замер. Окаменели деревья, притих ветер, полегла осока на озере. Я, и так стоявшая без движения, почувствовала, как что-то с силой пригибает меня к земле. Но главный удар пришелся на Ильмаринена. Видно было, что он сопротивляется изо всех сил, но огромная тяжесть заставляет его склоняться все ниже и ниже.

— Что? Съел?! — с триумфом захохотала колдунья, хлопнула в ладоши, и в воздухе возникло сверкающее полотно. По тонким нитям перебегали, переливаясь, сине-фиолетовые огоньки.

Ткань неторопливо поплыла к Куратору. Вот она добралась до цели, на секунду зависла и начала опускаться на ссутуленную фигуру. Ильмаринен, согнутый в три погибели, попытался схватить опускающееся покрывало. То, будто живое, увернулось. Ильмаринен повторил попытку, и край оказался у него в руках. Полотно затрепыхалось. Лицо Куратора исказилось от боли, но пальцев он не разжал, а, наоборот, потянул материю на себя. Он мял, скручивал, сворачивал ее, превращая в большой сверкающий комок. Потом размахнулся и резко бросил получившийся шар вверх. Скомканная ткань начала расправляться, меняя цвет и фактуру. И, упавшая обратно, была уже не фиолетовой, а ярко-желтой, почти золотой. Ильмаринен встряхнул ее, и она, стремительно удлиняясь, полетела в сторону Управительницы.

Матушка Марфута чиркнула ребром ладони, и ровный обрезанный кусок упал к ее ногам. Второй взмах — и еще один обрывок золота полетел на землю. Потом еще один. И еще. Но ткань все вытягивалась, не кончаясь. Конец ее нежно коснулся рук женщины, змеей скользнул вокруг запястий. Колдунья вздрогнула, но сделать ничего не успела — ползучая ткань начала пеленать, закутывать, заворачивать. Очень быстро на месте волшебницы возник золотистый шевелящийся кокон, из которого торчала одна злобно шипящая голова. Вот ткань легла вуалью на лицо, и шипенье притихло. Из-под прозрачной пелены продолжали злобно сверкать глаза проигравшей.

«Ничего себе — магии чуть-чуть, — ошарашенно подумала я. — Сейчас самое время потерять сознание». Но сознание, видимо, имело на этот счет собственное мнение, и теряться не пожелало.

* * *

Ильмаринен, двигаясь чуть скованно, шагнул к спеленатой ведьме. Убедился в надежности пут, направился ко мне. Повел рукой, ощупывая пространство, щелкнул пальцами. Раздался легкий звон, как от осыпающегося стекла, и я, неожиданно избавленная от ловушки, осела на землю. Ильмаринен протянул мне руку, рывком поднял на ноги, так, что я почти уткнулась в него, шепнул:

— Привет, принцесса!

Нагнулся и… поцеловал. Голова закружилась, каруселью завертелся лес… «Кто бы мог подумать, что этот холодный насмешливый вампирище так замечательно целуется?!.» А потом я пришла в себя, рванулась, отскочила:

— Ты что?! Что ты делаешь?!

— Спокойно, спокойно, — засмеялся Ильмаринен. — Тебе что, в детстве сказок не читали? Так полагается. Уж если разбудил спящую красавицу — надо поцеловать. Иначе волшебство не закрепится.

Я засомневалась: «Может, правда?..»

— Правда, — подтвердил он, улыбаясь. — Ничего личного. У заклинаний свои законы.

Я смутилась. «Ой-ой-ой! Как неудобно! Человек старался, спасал меня, а я на него накинулась… А все-таки жаль, что ничего личного…»

— Как у тебя вообще получилось с колдовством?! — вопросила я, стараясь спрятать за возмущением разочарование. — Это же не твой профиль.

— Грош была бы мне цена, если бы я не знал законы собственного мира, — усмехнулся Куратор.

— Что значит — собственного? — не поняла я.

— Тридевятое царство — мой мир. Как и Технология.

— Твой? Как твой? Оба мира твои?! Что это значит?

— Я их создал. Я ими владею.

Я с сомнением вгляделась в лицо собеседника, ища признаки шутки. И не нашла.

— Но как же так? — попыталась разобраться я. — Миры такие разные, непохожие… И замечательный дизайн… Это все делал очень хороший фантазийщик… И это ты?.. Не может быть!

— Спасибо на добром слове, — усмехнулся Куратор.

— Ильмаринен, кто ты? — потребовала я объяснений.

Лицо Куратора вдруг наполнилось торжественностью, он возвел очи к небу, воздел руки в торжественном жесте и заговорил замогильным голосом:

— Знай же, юная дева! Ты разговариваешь не с простым смертным! — он сделал паузу и посмотрел со значением. Я напряглась. — Я… являюсь… представителем… великой расы надиров!!!

На последнем слове Ильмаринена резкий порыв ветра качнул траву, гладь озера задрожала, а по ветвям деревьев прошел трепет.

— Кто это?! — пролепетала я, чувствуя, что кровь отливает от лица. «Что же у них тут творится, а?! Куда я попала?! Ничего себе — инспекция в виде каникул!»

— Как, несчастная! Ты не знаешь нашу расу?! — Ильмаринен взвыл фальцетом. Верхнюю ноту зашкалило. Куратор откашлялся, покосился на мое потрясенное лицо и вдруг, не выдержав, согнулся пополам и начал хохотать.

— Что?! — возопила я.

— О-о-о! Госпожа инспектор! — простонал Ильмаринен, корчась от хохота. — Ну нельзя же быть такой доверчивой!

Я стояла, пытаясь сообразить, что мне делать: то ли начать смеяться вместе с Куратором, то ли делать ноги, пока еще не поздно. Ильмаринен вытер выступившие на глазах слезы, махнул рукой:

— Ну, извини. Не удержался. Больше не буду. Давай представлюсь по всей форме, — сделал серьезное лицо и сообщил: — Я — Илья Ольшанский.

Мои глаза и рот распахнулись от удивления: