Увечный бог - Стивен Эриксон

  - В точности, сэр.

  В шести шагах сзади Ромовая Баба прижалась к Шпигачке: - Знаешь, я когда-то баловалась с котятами.

  Шпигачка поглядела без всякого удивления: - Видит Странник, любимая, ты возьмешь деньгу с любого.

  ***  

  "Он был спесивым, это я помню. Ох, как мне было плохо, живот болел, словно я проглотил горячие угли, когда он входил в дом. Мама была птичкой, того рода, что вечно порхает, как будто ни одна ветка не дает уюта, ни один листочек - хорошей тени. Ее глаза прыгали к нему, а потом в сторону. Но одним коротким взглядом она умела определить, когда дело пахнет плохо.

  Если было так, она подходила ближе ко мне. Сойка на дереве, птенчик в опасности. Но что она могла сделать? Он весил вдвое больше. Он однажды швырнул ее и пробил хлипкую стену хижины. Вот так ошибка старого папаши: он вынес наружу то, что таилось внутри, и все увидели истину нашей чудной семейки.

  Должно быть, какой-то сосед с улицы увидел это и решил, что ему не нравится. Через день папашу притащили в дом избитым до полусмерти, и мы с мамой и братцем - он позже сбежал - его выхаживали.

  Ну не глупо ли? Нужно было закончить начатое добрым соседом.

  Но мы не стали.

  Этот чванливый урод и порхающая вокруг мама.

  Помню последний день. Мне было почти восемь. Тихоня Жинензе, что жил выше по улице и точил ножи, был найден задушенным в переулке за лавкой. Народ огорчился. Жинензе выглядел солидно, был старым ветераном Фаларских войн и, хотя имел слабость к выпивке, но не буйствовал во хмелю. Никогда. Слишком много эля - и он пытался соблазнить каждую женщину, которую видел. Что ж, славная душа. Так говаривала мама, взмахивая руками словно крылышками.

  Итак, народ был огорчен. Он был пьян той ночью. Не способен себя защитить. Его удушили веревкой из конского волоса - помню, люди говорили об этом, словно о важном факте. Я тогда не понимал. Но они нашли конский волос на шее Жина.

  Старухи, что втроем снимали домик на углу, вроде бы без конца посматривали на нас - мы были снаружи, слушали полные кипящих эмоций разговоры. Мать побелела как ударенная. Папаша сидел на скамейке у двери хижины. У него воспалились руки, он грел в ладонях кусок сала. Взгляд был странным, но он ни разу не подал голоса.

  Конский волос. Традиция выселков, лесорубов, что жили к западу от города. "Так прелюбодеев вешают, верно?" Старуха кивнула. "Но Жинензе, он никогда не..." "Нет, не понимаешь ты. У него там ожог - он был на корабле, когда тот загорелся при штурме Фаларской Гавани. Ничего не мог".

  Старый повеса, которому было нечем. Пакостно и жалко. Просто сердце разрывается.

  У него всегда находилось доброе слово для мамы, когда она приходила наточить единственный наш ножик. Хотя это мало помогало. "Таким лезвием мышь не побреешь, ха! Эй, малец, твоя мама мышей бреет? Хороший способ, если какая под нос лезет. На годы отпугнешь, верно?"

  "Значит", сказал кто-то в толпе, "ревнивый муж - нет, ревнивый глупец. Дерево вместо мозгов". Кое-кто засмеялся, но смех вышел неприятный. Люди что-то начинали понимать. Люди что-то знали. Оставалось лишь сложить один и один.

  Словно птица в терновый куст, мама неслышно скользнула в дом. Я пошел следом, думая про старого бедного Жина и гадая, кто теперь заточит маме ножик. Но папаша увязался сзади. С рук капал жир.

  Не помню, что я увидел. Просто блеск. Около лица папаши, под большой бородатой челюстью. Он захрипел и согнул колени, словно пытался сесть. На меня. Я отпрыгнул, споткнулся о порог и шлепнулся около скамейки.

  Папаша шипел, но не ртом. Шеей. Когда он упал на колени, поворачиваясь, как бы пытаясь уйти - вся грудь оказалась ярко-красной и мокрой. Я поглядел в глаза отца. И в первый раз увидел в них что-то живое. Блеск, сияние, тут же улетучившееся. Он грохнулся на порог.

  Мама стояла позади с маленьким ножом в руке.

  "Вот, бери, малец. Держи осторожно. Теперь им любую мышь побреешь - магия Сжигателей, только для достойного железа. Улыбнись еще раз, милый Элейд, другой платы я не возьму, красавчик".

  "Ну, рекрут, ты смирно встанешь? Вижу, крутишься и кружишься и оборачиваешься. Скажи, твой старик был придворным шутом или кем?"

  "Нет, старший сержант, он был лесорубом".

  " Неужели? С выселков? Но ты хилый для сына лесоруба. Не перенял ремесла, да?"

  "Он умер, когда мне было семь, старший сержант. Я не хотел идти по его тропе. Я учился, так сказать, по материнской линии - тетка и дядя работали с животными".

  "Нашел тебе имя, парень".

  "Старший сержант?"

  "Вот, записываю, все официально. Ты Наоборот, и ты теперь морпех. Ну, вали с глаз - и пусть кто-нибудь прибьет псов. Этот лай меня с ума сводит".

  - Как брюхо, Борот?

  - Горит как угли, сержант.

  К ним приближались шестеро солдат регулярной пехоты. Тот, что шел впереди, окинул взглядом Бальзама и сказал: - Подмога от Кулака Блистига, сержант. У нас руки крепкие, к оружию привычные...

  - Так орудуйте под одеялами, - посоветовал Бальзам.

  Горлорез издал дикий хохот, так что пришедшие солдаты подпрыгнули на месте.

  - Помощь всегда приветствуем, - добавил Бальзам. - Но отныне эти фургоны охраняются только морской пехотой.

  Капрал почему-то нервничал. Наоборот пригляделся... "Гм, чертовски пухлое лицо для того, кто держится на трех кружках в день".

  Капрал, слишком тупой или упрямый, попытался снова. - Кулак Блистиг...

  - Морпехами не командует, капрал. Скажу так: иди к нему и передай весь наш разговор. Если у него проблема, пусть подходит. Я сержант Бальзам, Девятый взвод. О, если мой ранг слишком для него низок, пусть ищет капитана Скрипача. Он вон там, впереди. - Бальзам склонил голову к плечу, поскреб челюсть. - Кажется, припоминаю с дней муштры, что кулак по рангу выше капитана. Эй, Мертвяк, я прав?

  - Почти, сержант. Иногда зависит от кулака...

  - И от капитана, - кивнул Горлорез, ткнув Наоборота острым локтем.

  - Именно, - задумчиво сказал Бальзам. - Как сожмет кулак под одеялом...

  Новый хохот Горлореза заставил солдат поспешно уйти.

  - Солдаты так и пышут здоровьем, - пробурчал Наоборот, когда те скрылись в полумраке. - Вначале бедные дураки просто исполняли приказ, и я подумал, что ты невежлив. Но сейчас появились подозрения.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});