Лифт в разведку. «Король нелегалов» Александр Коротков - Теодор Гладков

Своего самого надежного соратника генерала армии Всеволода Меркулова Берия решил пока в МВД не возвращать и имел на то очень серьезные основания. Меркулов уже давно занимал второстепенный при Сталине пост министра государственного контроля СССР. Второстепенный, поскольку судьбу крупных номенклатурных деятелей решал многолетний заместитель председателя и председатель Комитета партийного контроля (КПК) Матвей Шкирятов, по прозвищу «Милок» (а еще иначе — по прямому созвучию «Малюта Скуратов). По отношению к характеру и склонностями Шкирятова первое прозвище выглядело насмешкой. Просто у Шкирятова была такая привычка: обращаясь к дрожащему от страха в ожидании приговора очередному «фигуранту», он ласково приговаривал: «А ты, милок, пойди в коридорчик. Посиди там, милок, а мы тут посоветуемся». Случалось, что из коридорчика людей отвозили либо в больницу с инфарктом, либо в «Матросскую тишину», где был построен корпус под особую партийную тюрьму и в нем же кабинеты для партийных следователей, оснащенных телефонами спецсвязи[162].

Теперь, после смерти Сталина, должность министра госконтроля приобретала, вернее, могла приобрести исключительно важное значение.

Начальником Первого главного управления (контрразведки) снова стал генерал-лейтенант Петр Федотов.

Начальником Третьего управления (контрразведка в вооруженных силах) был назначен генерал-полковник Сергей Гоглидзе.

Исполняющим обязанности начальника Второго главного управления разведки министр назначил Александра Короткова. Теперь уже от него самого в значительной степени зависело наведение порядка в доме, по меньшей мере, на одном из его этажей.

Автор данной книги не собирается вступать в идущую уже несколько лет полемику о личности Лаврентия Берии, давать оценку его нравственным устоям (при их наличии, разумеется), вникать в мотивы поступков и решений. Занятие это, с его точки зрения, абсолютно бессмысленное, поскольку массовое сознание по данному поводу зиждется на многолетних мифах. А оспаривать мифы невозможно. Мифы либо испаряются как бы сами по себе, по мере накопления информации до какой-то критической массы, либо заменяются другими мифами, противоположного знака. Причем демифологизация осуществляется у разных групп населения и отдельных лиц с различной скоростью и глубиной. Одним, чтобы разувериться в былом кумире, достаточно ознакомиться с одним-единственным, но достоверным документом. На других долгие десятилетия не действуют никакие, самые убедительные аргументы. Они их просто не воспринимают, как, скажем, человек, в отличие от некоторых насекомых не воспринимает инфракрасные лучи. Именно поэтому до сих пор сохранились яростные сталинисты в анпиловской «Трудовой Москве» (в которой, вопреки названию, состоят преимущественно пенсионеры с многолетним стажем). Мифы иногда могут возрождаться. Чаще всего такое происходит во времена смут и потрясений. Этим, в частности, можно объяснить появление в России на рубеже тысячелетий убежденных юных сторонников Сталина и даже… Гитлера.

Согласно устоявшемуся мифу, Лаврентий Берия — самый страшный злодей, когда-либо живший на одной шестой части земной суши, которая когда-то называлась СССР. Но так ли это? И действительно ли, что тот же Шкирятов, невзрачные Швернин и Андреев, Маленков или импозантный алкоголик Булганин по сравнению с ним лубочные святые? Можно сколь угодно часто повторять, что необычные, экстраординарные меры, предпринятые Берией после смерти Сталина, носили, как бы мы сказали сегодня, популистский характер. Но почему совершил их именно он, а не тот же Маленков, у которого, как у главы правительства, было на то гораздо больше возможностей? Нравится это кому-либо или нет, но приходится признать, что Берия весной 1953 года опередил время на несколько десятилетий.

Уже 4 апреля в газетах было опубликовано Сообщение ТАСС, из которого потрясенная страна узнала, что врачи-«убийцы» были арестованы без каких-либо на то оснований, что следствие по их делу велось с грубым нарушением советских законов, с применением «запретных методов», а попросту — пыток и избиений. Все арестованные по делу «убийц в белых халатах» были немедленно освобождены с принесением извинений и восстановлены на работе и в партии (если являлись членами ВКП(б). Такое публичное признание совершилось впервые за всю историю Советской власти и явилось, в сущности, первым же случаем политической реабилитации безвинно репрессированных людей[163]. В тот же день был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР об отмене предыдущего Указа о награждении Лидии Тимашук орденом Ленина. Злосчастная советская Жанна д’Арк так и не успела толком понять вначале, за что ее удостоили высшей награды Родины, а следом — за что оную отобрали.

28 апреля 1953 года по предложению Берии бывший министр госбезопасности Игнатьев за «дело врачей» был выведен из состава ЦК КПСС. Теперь же по предложению Хрущева его восстановили в правах члена ЦК. В дальнейшем Игнатьев благополучно работал первым секретарем Татарского и Башкирского обкомов КПСС.

К этому времени Рюмин по распоряжению Берии уже был арестован. Позднее его судили и расстреляли.

Далее Берия разобрался с обстоятельствами гибели, а точнее, уничтожения Михоэлса. Он лично допросил бывшего министра МГБ СССР Абакумова, его первого заместителя Огольцова, а также бывшего министра госбезопасности Белоруссии Цанаву, на чьей даче на тогдашней окраине Минска и произошло умерщвление Михоэлса и его спутника. Абакумов твердо заявил, что приказ о ликвидации Михоэлса он получил в устной форме лично от Сталина, и что никто в МГБ кроме него и прямых исполнителей операции об этом не знал.

Берия направил письмо в адрес Председателя Совета министров СССР Маленкова с требованием лишить участников двойного убийства правительственных наград и предать их суду.

Ордена у них отобрали, но под суд так никто и не попал. Спас «великолепную шестерку»… арест Берии![164]

Этот поступок никак нельзя назвать популистским, поскольку письмо было секретным и опубликовано лишь спустя многие десятилетия. Точно так же нельзя считать популистским приказ Берии, категорически запрещающий применять к арестованным меры физического воздействия. Приказ, как и письмо Маленкову, также был секретным[165].

По представлению Берии были освобождены из тюрьмы, реабилитированы, восстановлены в званиях Александр Новиков, Алексей Шахурин и другие репрессированные по «делу авиаторов»[166].

Следствие велось пятнадцать месяцев, но ни один из арестованных себя виновным во вредительстве не признал. Секретным приказом Берии от 17 апреля 1953 года следственное дело на них было прекращено, они из-под стражи освобождены и восстановлены во всех правах.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});