Химеры (СИ) - Кузнецова Ярослава Анатольевна

Вильфрем Элспена тряс окровавленной рукой. Белка скулила, скорчившись на полу, над ней стоял Хосс с распоротым надвое одеялом в руках.

— Твою мать! — удивленно сказал он, — Нихрена себе когтищи!

— Что, цапнула? — спросил Рамиро. — Сильно?

— Не цапнула, дернулась, — Виль вытащил платок и обернул ладонь, — Я почти уговорил ее отдать эту чертову жвачку, а тут Логан с одеялом сунулся.

— Я помочь хотел… — Хосс отбросил лоскуты и показал Рамиро располосованный рукав, — Смотри, партизан, она и по мне отмахнулась.

— Напугали вы ее, сэн Логан. — Рамиро поставил чайник на тумбочку и снова посмотрел на свернувшуюся в узел фоларицу. Платье, и так местами дырявое, прорвалось на спине, из прорех высовывались бесцветные иглы плавника. Из локтей тоже торчали шипы, кажется, даже зазубренные. — По-моему, ее надо оставить одну, пусть успокоится. От табака с ней ничего не будет, ее приятель как-то плитку мездрового клея слопал на четыре фунта, и хоть бы хны… — Рамиро умолчал о том, как Ньет однажды сожрал юбилейный торт в виде палитры, преподнесенный Академией два года назад, забытый на стеллажах среди развалившихся макетов, превратившийся в груду засохшей, заросшей до неузнаваемости пылью органики. Пыль, однако, Ньет счистил… гравером с проволочной щеткой, ага. — А мы тут суетимся и говорим о промывании желудка. Кто хочешь испугается. В худшем случае она просто наблюет на пол.

— Вот не любишь ты детей, Илен, — огорченно сказал Элспена, поднимаясь на ноги.

— Тут, скорее, разговор о животных, — буркнул Рамиро.

— О маленьких детях! — отрезал Виль, — Девочка, конечно, отстает в развитии, но во-первых, ее угнетает влияние полночи, во-вторых…

— Слушай, мы уже десять минут как должны быть на месте, — бригадир посмотрел на часы.

— Во-вторых, за две недели с нами она из младенца превратилась в вполне осознающего себя ребенка… она даже немножко говорит, если ты не заметил.

— Если бы она еще дотянула до возраста, на который выглядит…

— Вильфрем, пошли уже! Хватит лекции читать.

— Ты только сиськи заметить и способен, Илен.

— Где тут сиськи? — Рамиро повернулся к фоларице, но она, оказывается, уже отползла к тумбочке, и там, стоя на коленях, поглощала из миски макароны. Не пользуясь ложкой, естественно. — Я же сказал, что ей все впрок пойдет.

— Вон твой портсигар, — указал под стул Хосс.

Элспена молча подобрал его и вышел, а Логан Хосс оглянулся от дверей на вылизывающую миску девицу, осклабился и подмигнул.

Шаги затихли. В казарме стояла тишина, те бойцы, кто не был занят на патрулировании и заданиях, отсыпались или ушли в город, пользуясь светлым временем.

Рамиро сел на кровать и обнаружил, что распоротое одеяло было его. Интересно, что скажет на это кастелян? Пошарив под подушкой и не найдя “Песен синего дракона”, Рамиро расстроился еще больше. Чертов принц, даже не подумал вернуть книгу. Вот и верь после этого лавенжьему слову. День расскандалится, когда узнает, что идиот Илен не сохранил его подарок.

Впрочем, где теперь дорогой друг Денечка…

Все-таки надо… ну, если не позвонить, то письмо написать. А вот Кресте надо позвонить. И Ларе надо позвонить. Как они там? Для этого даже не нужно идти на телеграф, только в комендатуру, на второй этаж.

Звякнуло — это Белка бросила на пол завязанную в узел алюминиевую ложку и с радостным мяуканьем кинулась к двери. Вошел Ньет, а за ним — двое незнакомых найлов в черных шинелях с черно-красными нашивками на рукавах. Люди герцога Астеля.

— Хорошо, что ты тут, — сказал Ньет, отодвигая отирающуюся о него подружку, — Не хотел уезжать, не попрощавшись.

— Куда уезжать? — опешил Рамиро.

— Меня человек Эртао Астель позвал. Проводником. На свой корабль.

— Чего? — Рамиро взглянул на молчаливых найлов, вставших у дверей с непроницаемыми лицами. Они никак не отреагировали на вопрос. Может, не знали альдского.

— Эртао Астель, — терпеливо повторил Ньет, вытаскивая из-под койки брезентовый мешок с лямками. — Он герцог, очень большой человек, у него корабли, много, боевой флот. Ему нужен проводник, он пригласил меня. Я согласился. Пришел за своими вещами и попрощаться. Присмотри, пожалуйста, за Белкой. Ей уже нельзя обратно в море.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ты с ума сошел? Ньет, ты к моему отделению приписан, тебя на довольствие поставили, личное оружие выдали, я за тебя лорду Хоссу поручился. Ты человек лорда Хосса, я же тебе объяснял. Ты не можешь просто так взять и уйти. Ты меня подведешь, и сэна Логана подведешь.

Рамиро снова охватило дикое ощущение, что Ньет, Ньере, Каньявера, ученик, племянник и друг — существо абсолютно чуждое, непонятное сейчас и не понимаемое прежде. Он похож на человека, только когда ему это удобно. Прикидывается. Мимикрирует.

— Ньет! Ты же присягу давал, хоть и временную, а теперь хочешь ее нарушить. — Рамиро выложил последний козырь. — Это обман. Ты потеряешь удачу, если пойдешь на обман.

— Я говорил об этом с герцогом, — кивнул фолари. — Он написал лорду Хоссу письмо. Вот. — Вынул из кармана конверт и положил его на свою постель. — Передашь его сэну Логану, хорошо?

Даже издали была четко видна герцогская печать на конверте. Рамиро отвернулся.

Белка, что-то по-беличьи воркуя, вертелась вокруг найлов и пыталась залезть им в карманы. Парни, беспомощно улыбаясь, выгребали на свет облепленный табачной крошкой мусор, в котором Белка деловито шарила.

Рамиро вышелушил из пачки последнюю папиросу, собрался прикурить, но сломал ее неудачно и смял в кулаке вместе с пачкой.

— И куда же ты поведешь герцогские корабли, герой? Поплывете искать дырку, из которой Полночь сыплется?

— Нет такой дырки. — Ньет перехватил горловину мешка длинной петлей и соорудил две рюкзачные лямки. — Мы плывем на Стеклянный Остров, освобождать Авалакха и остальных Старших.

Рамиро онемел и целую минуту сидел на своей койке смирно, с ничего не выражающим лицом. Потом спросил:

— Это не шутка? Герцог так и сказал?

— Совсем не шутка. Герцогу ответила Нальфран. Ну, он так считает. Все равно, другого выхода нет. Люди не справятся с Полночью.

— Но… Как вы туда доплывете? Ты знаешь дорогу?

— Сейчас не знаю. Но узнаю. Я знаю, что я его найду.

— Ну… тебе виднее.

Ньет пристроил мешок на спине и выпрямился.

— Ты отдашь письмо сэну Логану?

— Отдам.

Ньет протянул руку.

— Прощай, Рамиро. Может, свидимся еще.

Рамиро стиснул зубы и заставил себя пожать фоларийскую пятерню. Не надо привлекать внимание найлов недружелюбными действиями.

Ньет пошел к двери и Белка повисла у него на локте.

— Тебе надо остаться. Надо остаться, Белочка. Иди к Рамиро.

Девчонка заскулила, она всегда отчаянно скулила, когда Ньет уходил. Найлы, вместо того, чтобы прикрикнуть, принялись в два голоса ее уговаривать и в четыре руки оглаживать, как собаку. Белка, почуяв слабину, взвыла.

— Рамиро, позови ее. Позови, пусть к тебе подойдет.

— Когда она меня слушала?..

Рамиро комкал папиросную пачку и дожидался, когда они свалят. Беличий плач доносился уже из коридора. Бедняжка теперь не меньше часа будет сидеть под дверью и рыдать, потом устанет и заснет, и ее можно будет перенести в комнату.

Рамиро подождал еще немного, потом встал, вышел и зашагал по коридору. Но не к выходу, где плакала Белка, а в обратную сторону, к лестнице. Прыгая через ступеньки, взлетел на второй этаж. В комендантскую, к телефону.

Приемную не закрывали, оставляя к телефону круглосуточный доступ. Сейчас тут даже секретаря не было. Черт, дверь не запиралась, вернее, запиралась только на ключ, а где этот ключ?.. Даже на стул ее не закроешь, выпадет из ручки-рычага. Рамиро просто прикрыл створку, пересек комнату и снял трубку с висящего на стене телефона. По памяти набрал код связи с операционисткой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Девушка? — обнял трубку ладонью, стараясь не повышать голос. — Девушка, соедините пожалуйста, с Катандераной, восемнадцать, два ноля, тридцать шесть. Да, это управление цензуры. Добавочный семь четырнадцать. Срочно! Але! Але! Господина Дня пожалуйста к телефону. Чрезвычайные известия из Химеры. Неважно, кто спрашивает… ах, вы узнали. Ах, он в командировке. Слушайте, молодой человек, если День не хочет подходить, то передайте ему слово в слово… найлы идут на Стеклянный Остров, освобождать своих богов. Флот герцога Эртао Астеля…