Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Почему я так подробно описал жизнь современниц Пушкина и Лермонтова и их героев и героинь? Потому, что жизнь таких, как мать Феофания, осталась за пределами художественной литературы. Можно было бы при желании назвать тысячи имен подобных этой игуменье, современнице Лариных и княжны Мери. Русская литература породила целое сонмище людей «лишних», жаждущих настоящего дела, а дело было между тем в их собственной пустоте. Но спросим себя: что узнают наши школьники о России из изучения русской литературы? Ответ будет самый печальный. И удивительное дело: в то время, когда литература доносит до нас жалобные вздохи крестьян, описывает нищету и бедность, изобразительное искусство своими гравюрами, живописными полотнами представляет нам Россию сытую, лица довольные, благодушные и веселые. Какое неповторимое удовольствие испытываешь, глядя на цветные полотна, изображающие деревни или Москву XVIII и XIX столетий.
Мемуары и статистические сборники представляют нам страну нашу решительно не похожей на тот ее образ, что создан усилиями великих литераторов. И тогда не закономерно ли сказать себе, а реалистично ли это «реалистическое искусство» классической литературы? А не есть ли это все та же страна Утопия с сонмищем пустых «лишних» людей, которые не знают, чем занять себя, и которых писатели наши сделали главными представителями России.
Еще один пример из реальной жизни, на этот раз из жизни русских крепостных крестьян.
В селе Тарутино, что от Москвы примерно в 90 километрах, стоит самый большой памятник победе русскому оружию в войне с Наполеоном. Памятник производит громадное впечатление: на насыпи, обложенной камнем, гранитный постамент, на котором находится высоченная чугунная колонна, и на этой колонне сидит, разведя крылья, бронзовый позолоченный орел; сидит, как помнится, на шаре, по которому проходит лента со знаками Зодиака, также хорошо видными. На самой черной чугунной колонне, в духе того времени, бронзовые доспехи, тоже позолоченные. Общая высота памятника примерно с десятиэтажный дом — около 32 метров. Когда-то на постаменте имелась гранитная табличка, из которой можно было узнать, кто и на какие деньги воздвиг этот памятник. Уже в относительно недавние времена эту табличку, как водится, «ликвидировали». Так вот... За точность цифр не поручусь, так как пишу по памяти, но расхождение будет небольшим.
Этот памятник был поставлен на деньги крепостных крестьян села Тарутино, принадлежавшего графу Румянцеву, одному из сыновей известного фельдмаршала. Из таблички и документов, которые имеются в маленьком музейчике в том селе возле памятника, узнаем, что дворов в этом селе было 216. Что крестьяне вызывали архитектора из Парижа, и, что памятник им обошелся в 60 тысяч рублей, что одновременно крестьяне выкупились на волю, а еще заплатили графу где-то около 40 тысяч. Но и это не все. Они одновременно заплатили все долги графа. Это тоже около 20-30 тысяч. Источник дохода крестьян, видимо, главный: женщины в селе занимались шитьем золотыми нитками, то есть были золотошвеями.
Если теперь представить, сколько денег имелось в каждой семье, то придется как-то капитально изменить в себе представление о русском крестьянине, под гнетом крепостничества ставшем миллионером. Я не говорю уже о том, насколько высоко должно было быть сознание этих крепостных крестьян, пониманиеими своего патриотического долга, если они по добровольному почину решили воздвигнуть такой памятник. И ведь не просто памятник, а такой громадный, что больше него и нет из посвященных разгрому французов в войне 1812 года. Пусть кто-нибудь попытается перенести эти реалии на нашу жизнь. И постановку памятника, пусть даже государством, и сумму денег, в которую подобный памятник мог нам обойтись, и способность на осуществление этого дела нынешнего какого-нибудь богатого села, и возможность самого наличия такого самосознания и гордости за свою державу и многое, многое другое.
Митрополит Филарет, человек крайне осторожный и крайне нелюбимый властями и самим Николаем I, и не очень любимый и Александром II, с горестью предвидя тяжкие испытания, которые грядут и повергнут страну в тяжелую смуту, сурово писал: «Несчастие нашего времени то, что количество погрешностей и неосторожностей, накопленное не одним уже веком, едва ли не превышает силы и средства исправления». Он писал это в то время, когда пропаганда социалистических разрушительных идей в подцензурной печати стала обычным делом. Чернышевский, Добролюбов, Писарев, Зайцев, Благосветлов и прочие обвиняли все общество и христианскую культуру во лжи и звали к топору.
Убийство Александра II лишь на короткое время заставило либералов задуматься о будущем страны. Но В. Соловьев, Лев Толстой проявили именно этот синдром «иудушки»: они не нашли ничего лучшего, как просить помиловать убийц. Ни слова осуждения не нашлось у них в адрес террористов и самого террора. Слепотствуюшие гуманисты проявили удивительное безразличие к судьбам русского народа. Они писали, что этим прощением новый царь станет на недосягаемую нравственную высоту и докажет всем, что он святой царь. А в это время убийцы уже готовились в России поточным методом. Через 37 лет страна погрузится в кровавую бойню.
Поразительно, что и потом, когда террористические акты стали массовыми, людей убивали и убивали всякого рода проектисты, во имя той красоты в будущем, которая спасет мир, писатели ни разу не высказали публично свое порицание этим кровопролитиям. А ведь только от 1905 до 1907 гг. бомбами, револьверами и кинжалами было убито около 56 тысяч человек. По поводу спровоцированного и надуманного антисемитизма, это когда едва ли не весь корпус адвокатуры по всей стране был в руках евреев, как и крупнейшие банки и прочее и прочее, эти писатели нашли время и силы выразить свой протест. По поводу убийств еврейскими террористами невинных русских людей не нашли в себе силы выразить протест в Думе и либеральные профессора-кадеты. «Синдром Иудушки» более чем характерен для всего того неопределенного гуманизма, который шел со страниц либеральной печати и был вложен в само мировосприятие людей, воспитанных на романтизме и мечтательном мистицизме масонских лож и их пропаганде.
Не следует забывать, что все наши писатели находились под сильным влиянием масонской мистической литературы. Труды Сен-Мартена, Баадера, Фенелона, Гюйона, Штиллинга и других были излюбленным и обязательным чтением всей нашей интеллигенции XIX века. Тот же В. Соловьев был, как известно, социалистом, атеистом, убежденным дарвинистом. Он усиленно изучал гностику, каббалу, считал Валентина крупнейшим философом, увлекся Шеллингом, Шопенгауэром, Гартманом. В конце своей недолгой жизни занимался вызыванием духов умерших, верчением столов, предавался занятиям черной магией. Русскую церковь не любил, никогда в нее не ходил, а его выражения по поводу Церкви были всегда оскорбительны. Но о Церкви писать любил, мечтая о единой всемирной религии.
Вопрос, какую церковь он имел в виду. Особенно если учесть, что христологии у него, можно сказать, нет. Личности Христа он не видел, не чувствовал. Он прошел мимо мистических святынь Церкви. Мистика света Фаворского осталась вне его кругозора. Потому так осторожно и относились великие отцы и аскеты Церкви к философии и богословию, что эти предметы не требовали от человека никакой веры положительной. Митр. Исайя Копинский (XVII в.) писал по этому поводу: «Ин бо есть разум мира сего, ин же духовен. Духовного бо разума от Пресвятого Духа учишася вси святии и просветишася яко солнце в мире. Днесь же не от Духа Свята, но от Аристотеля, Цицерона, Платона и прочих языческих любомудрецов разума учатся. Сего ради до конца ослепеша лжею и прельстишася от пути правого в разуме. Святии заповедей Христовых и умного делания учишася, сии же точию словес и глаголаний учатся, внутрь души мрак и тьма, на язытце ж вся им премудрость». Вот этот мрак в душе и премудрость «на язытце» и есть постоянное обвинение интеллигенции в ее двоедушии и болтливости.
Нельзя не упомянуть еще об одном мощном факторе воздействия на идейный строй нашей литературы и общественного сознания, влияния, также идущего от теории и практики масонских лож. Это только здесь и имеющая свое право на жизнь проблема героя, несущего свет и знания, и народа, толпы, погруженной «во тьму нелепостей и предрассудков». Придуманный эзотеризм истории масонских лож именно в ключе «героев и толпы» излагал все события истории от Адама до наших дней. Революционные Прометеи, Озирисы, Будды, надуманные Моисеи и Орфеи, отдающие свои жизни за правое дело и убиваемые закостенелыми в невежестве князьями и жрецами, переползли в проблематику и сюжеты романов и в теорию социалистического делания и строительства. Красавец-разбойник, а затем босяк Горького довели с. грану до мысли, что труд — это низко, что плата за труд — это постыдное корыстолюбие, и благородное безделье — это единственное достойное подлинного человека занятие. Балы... Болконские, Онегины, Печорины, Левины — все создавало настроение мечтательных грез и сладких фантазий, рождающем представление о себе, как стоящем над «толпой».
- Повесть Гоголя «Портрет» - Александр Иванович Алтунин - Менеджмент и кадры / Публицистика / Науки: разное
- Разыскания о жизни и творчестве А.Ф. Лосева - Виктор Петрович Троицкий - Науки: разное
- Добросовестность ума - Александр Иванович Алтунин - Менеджмент и кадры / Психология / Науки: разное
- «Отреченное знание». Изучение маргинальной религиозности в XX и начале XXI века. Историко-аналитическое исследование - Павел Георгиевич Носачёв - Религиоведение / Науки: разное
- «Я сам свою жизнь сотворю…» «Мои университеты». В обсерватории. На аэродроме - Геннадий Вениаминович Кумохин - Короткие любовные романы / Русская классическая проза / Науки: разное
- Культура русского старообрядчества XVII—XX вв. Издание второе, дополненное - Кирилл Яковлевич Кожурин - История / Науки: разное
- Приспособление/сопротивление. Философские очерки - Игорь Павлович Смирнов - Науки: разное
- Поиск себя в творчестве - Александр Иванович Алтунин - Менеджмент и кадры / Публицистика / Науки: разное
- История России (для студентов технических ВУЗов) - Б. Земцов - Науки: разное
- Мать порядка. Как боролись против государства древние греки, первые христиане и средневековые мыслители - Петр Владимирович Рябов - История / Обществознание / Политика / Науки: разное / Религия: христианство