Ночные кошмары и фантастические видения (сборник) - Кинг Стивен

– Лицом к стене и обопритесь руками. Оба.

– Если вам нужны деньги… – начал Кинан.

Я засмеялся.

– Ну конечно, я собирался предложить вам посуду по сниженным ценам и постепенно перейти к более серьезным делам, но ты сразу разгадал мою уловку. Да, мне нужны деньги. Четыреста восемьдесят тысяч долларов, между прочим, что закопаны на маленьком островке Карменс-Фолли, недалеко от Бар-Харбора.

Кинан дернулся, будто в него выстрелили, но бетонное лицо Сержанта не дрогнуло. Он повернулся кругом и уперся руками в стену, наклонившись вперед. Кинан неохотно последовал его примеру. Я обыскал его первым и достал из кармана смехотворно маленький револьвер тридцать второго калибра с трехдюймовым стволом. Пользуясь таким револьвером, можно приставить дуло к голове человека, нажать на спусковой крючок и все-таки промахнуться. Я бросил его за спину и услышал, как он рикошетом отскочил от одного из автомобилей. У Сержанта не было оружия, и я с облегчением отошел.

– А сейчас мы отправимся в дом. Ты пойдешь первым, Кинан, за тобой Сержант, потом я. Только без глупостей, ладно?

Мы поднялись по ступенькам и вошли в кухню. Это была одна из тех стерильно чистых кухонь из хрома и кафеля, что кажутся целиком сделанными на конвейере где-нибудь на Среднем Западе усилиями энергичных идиотов-методистов, каждый из которых выглядит как мистер Гуд-ренч и пахнет табаком «Черри бленд». Я ни минуты не сомневался, что такая кухня не нуждается в чем-то столь вульгарном, как уборка.

Я провел их через кухню в гостиную, которая тоже выглядела как на картинке. Судя по всему, ее интерьером занимался дизайнер с гомосексуальными наклонностями, так и не сумевший избавиться от влюбленности в Эрнеста Хемингуэя. В гостиной был камин, сложенный из каменных плит размером с кабину лифта, тиковый обеденный стол и голова лося над ним, столик на колесиках для напитков под пирамидой из множества лучших винтовок и прочей артиллерии. Стереопроигрыватель выключился сам.

Я указал пистолетом на диван.

– Садитесь – каждый на противоположном конце.

Они сели. Кинан – справа, Сержант – слева. Сидя Сержант казался даже больше, чем на самом деле. Едва скрытый короткими волосами, его голову пересекал ужасный глубокий шрам. Я решил, что Сержант весит не меньше двухсот тридцати фунтов и не мог понять, почему мужчина таких габаритов и физической силы, под стать Майку Тайсону, ездит в «фольксвагене».

Я взял кресло, протащил его по ковру пасочного цвета и поставил напротив дивана между ними. Усевшись, я положил свой «кольт» сорок пятого калибра на бедро. Кинан уставился на него, как птичка на змею. Сержант уставился на меня – словно он был змеей, а я – птичкой.

– Ну и что дальше? – спросил он.

– Теперь побеседуем о картах и деньгах, – сказал я.

– Не понимаю, о чем ты, – пожал плечами Сержант. – Я знаю только одно – маленьким мальчикам не следует играть с оружием.

– Как сейчас поживает Кэппи Макфарланд? – небрежно поинтересовался я.

Сержант никак не отреагировал на это, но Кинана будто ударила электричеством.

– Он знает! Он все знает! – Слова вылетели из него как пули.

– Заткнись! – рявкнул Сержант. – Заткни свою проклятую пасть!

Кинан застонал. Он никогда не рассчитывал, что ему придется участвовать в этом эпизоде сценария. Я улыбнулся.

– Он прав, Сержант, – сказал я. – Я знаю. Знаю почти все.

– Кто ты такой?

– Никто из вас не знает меня. Я – друг Барни.

– Какого Барни? – равнодушно спросил Сержант.

– Барни Кугла, с круглыми глазами?

– Когда я нашел его, он еще был жив. Почти.

Сержант повернулся и одарил Кинана злобным, убийственным взглядом. Кинан задрожал и открыл рот.

– Молчи, – предупредил его Сержант. – Чтобы ни слова из твоей вонючей пасти… Только скажи что-нибудь, и я сверну тебе шею, как цыпленку.

Рот Кинана тут же закрылся.

Сержант снова взглянул на меня.

– Что значит – почти все? – спросил он.

– Все, кроме мелких подробностей. Мне известно про бронированный автомобиль. Про остров Кэппи Макфарланда. Про то, как ты и Кинан и какой-то ублюдок по имени Джаггер убили Барни. И знаю про карту. Я знаю о ней.

– Все было не так, как он тебе рассказал, – сказал Сержант. – Он собирался обмануть нас – Барни не смог бы обмануть даже ребенка, – сказал я. – Он был всего лишь простаком, умевшим крутить баранку.

Сержант пожал плечами; со стороны происходящее походило на легкое землетрясение.

– Ну хорошо. Оставайся таким же тупоумным, как выглядишь.

– Я знал, что Барни замешан в каком-то деле еще с марта. Но мне не было известно, в каком именно. И вот однажды вечером у него появился пистолет. Вот этот пистолет. Как ты вышел на него, Сержант?

– Через общего друга – через одного парня, с которым я отбывал срок. Нам нужен был водитель, который знал бы дороги в восточной части штата Мэн и в районе Бар-Харбора. Мы с Кинаном пошли к Барни и все выложили. Ему это дело понравилось.

– Я был с ним в одной камере в Шэнке, – сказал я. – Он мне нравился. Он не может не нравиться. Туповат, но парень хороший. За ним приходилось присматривать, а вот как партнер он слаб.

– Джордж и Ленни, – усмехнулся Сержант.

– Приятно слышать, что ты недаром провел срок в тюрьме, – усовершенствовал то, что заменяет тебе мозги, миленький, – произнес я. – Мы наметили один банк в Льюистоне. Он так торопил меня, ждал, когда я все подготовлю. Теперь он в могиле.

– Господи, как это печально, – рассмеялся Сержант. – Я готов заплакать, такой уж я чувствительный.

Я поднял пистолет и дал ему возможность заглянуть в дуло. На пару секунд он превратился в птичку, а пистолет стал змеей.

– Еще одна шуточка – и я пущу тебе пулю в брюхо. Ты веришь мне?

Он высунул язык и с удивительной быстротой облизнул внезапно пересохшие губы. Затем кивнул. Кинан боялся пошевелиться. Казалось, его вот-вот стошнит, но он сдержался.

– Он сказал мне, что это крупное дело, большие деньги, – продолжил я. – Это все, что мне удалось от него узнать. Он скрылся третьего апреля. Два дня спустя четверо парней ограбили бронированный автомобиль фирмы «Портленд – Бангор федерейтид». Все три охранника были убиты. В газетах писали, что грабители прорвались через две засады, перекрывавшие шоссе, на «плимуте» семьдесят восьмого года выпуска с форсированным двигателем. У Барни стоял в гараже такой автомобиль, он собирался переделать его в гоночный. Готов поспорить, что Кинан дал Барни деньги, чтобы он соорудил что-то скоростное и мощное.

Я взглянул на Кинана. Лицо его цветом напоминало сыр.

– Шестого мая я получил открытку, на ней стоял штамп, почтового отделения Бар-Харбора, но это ничего не значит – в том районе находится много маленьких островков, отправляющих почту через него. Эти островки объезжает катер, который собирает почту. В открытке говорилось: «С мамой и семьей все в порядке, лавка процветает. Увидимся в июле». И подпись Барни – его второе имя. Я арендовал коттедж на берегу – у нас была такая договоренность. Июль наступил, а Барни все нет.

– Должно быть, ему страшно захотелось прогуляться по девкам, верно? – произнес Сержант. Думаю, он хотел, чтобы я понял, что мне не удалось запугать его.

Я окинул его равнодушным взглядом.

– Он приплыл на лодке в начале августа. Благодаря твоему приятелю Кинану, Сержант. Кинан забыл, что в лодке был установлен автоматический насос, откачивающий воду. Он считал, что волны захлестнут лодку и она быстро потонет, верно, Кинан? Но ты считал к тому же, что Барни мертв. Каждый день я расстилал на мысе Френч-Пойнт желтое одеяло. Его видно за несколько миль. Заметить нетрудно. И все-таки ему повезло.

– Слишком повезло. – Сержант со злости плюнул.

– Мне не дает покоя любопытство – одно только мне непонятно. Он знал, что деньги новые, что все их номера известны? Что вы не сможете продать их даже скупщику краденого на Багамах, чтобы он придержал их на три-четыре года?

– Знал, – буркнул Сержант, и я с удивлением обнаружил, что верю ему. – И мы не собирались сбывать деньги никакому скупщику. Он и это знал. Думаю, он рассчитывал, что после ограбления банка в Льюистоне, которое вы планировали, у него появятся наличные, но рассчитывал он на них или не рассчитывал – он знал, как обстоит дело, и сказал, что согласен. Господи, почему бы нет? Предположим, мы подождем десять лет, а там – отправимся за деньгами и поделим их. Что такое десять лет для молодого парня вроде Барни? Черт побери, ему исполнилось бы всего тридцать пять. А вот мне был бы шестьдесят один.