По средам мы носим чёрное (СИ) - "Vastise"

— У тебя осталась пена на плече.

Драко встал и в несколько шагов преодолел расстояние между ними. Легким касанием он стер белую полоску с золотистой кожи, вызвав у Грейнджер мурашки по всему телу.

— Здесь прохладно, — он вытащил палочку и невербально наколдовал согревающие чары.

Его забота разлилась теплом, заставляя щеки окраситься в розовый цвет. В этом жесте была заключена непривычная для Малфоя нежность, которая обезоруживала. Вытягивала воздух из легких и не давала даже вздохнуть. Он будто хотел защитить её от всего мира. Оберегать и быть рядом, подставляя плечо, на которое она могла полностью положиться.

— У тебя такие длинные волосы.

— Да, я как раз думала обрезать, чтобы…

— Мне нравится, — перебил её Драко, проводя пальцами по мокрым прядям.

В комнате полился ярко-голубой свет, заставляя мужчину резко развернуться и, прикрывая Грейнджер, направить палочку куда-то в неизвестность. Напротив волшебника появился полупрозрачный Блейз и негромко заговорил:

— У нас все под контролем, настраиваем зеркала. Проверка по плану через четверть часа.

После Забини растворился словно дым. Малфой непонимающе смотрел на место, где только что был его друг-призрак, пытаясь осознать, что только что произошло.

— Это патронус Джейн, — кратко сказала Гермиона.

— Ее патронус — Блейз? Как такое возможно?

— Она ведь эмпат, магия принимает форму того, что ей нравится. Видимо, кто-то по уши влюбился в Забини и вот результат.

— Потрясающе. Никогда раньше ничего подобного не видел, — Малфой приподнял брови и закачал головой.

— Да уж, по сравнению с моей выдрой совсем другой уровень. Какой у тебя патронус?

— У меня его нет. Недостаточно светлых воспоминаний для такого заклинания.

— Но когда-то ведь… — неуверенно начала Гермиона.

— Это было очень давно, на пятом курсе, но после я принял метку и больше не смог вызвать патронуса. Пожирателям неподвластны такие светлые и чистые чары.

— Сколько раз тебе повторять, — девушка едва заметно улыбнулась. — Правильно говорить: бывший заложник идеологии.

— Ты говоришь это впервые.

— Попробуй докажи, — край полотенца будто невзначай приспустился, немного обнажая грудь.

Взгляд Драко проследовал прямо вниз. В горле пересохло. Почему рядом с ней он чувствовал себя словно пятнадцатилетний мальчишка, трясущийся от страха от одной мысли, чтобы позвать сокурсницу на свидание? Она кружила ему голову сильнее, чем самый стремительный водоворот трансгрессии.

— И как ты с такой хитростью попала на Гриффиндор?

— Красный мне больше идет, — Грейнджер поправила ткань и схватила сумочку со столика. — Я должна одеться, чтобы мы могли связаться с Джейн и Блейзом по зеркалам.

Малфой кивнул и вернулся назад в кресло, успокаивая разогнавшуюся по венам кровь. Они ведь только утром занимались сексом, а желание вновь овладеть её податливым телом опять завладело сознанием. Как будто ему всегда будет мало Грейнджер. Как будто она являлась его персональным магнитом.

Пока Гермиона одевалась, предусмотрительно удалившись в другую комнату, волшебник отправил небольшое сообщение Поттеру. Он ведь не обещал не преследовать Уизли в отличие от Драко.

Он в Скопье. А. уже послала за ним шпиона. Без меня не убивай.

========== Глаза твои полны серебряных монет, чтобы в них навсегда вернуться. ==========

Детские ручки были измазаны в шоколаде, а лягушка почти растаяла. Джеймс настолько увлёкся сладостями и игрушками, что совсем не обращал внимания на быстро сменяющуюся картинку в окнах поезда, что несся на всех парах в Беллсхилл.

Хотя четверть часа назад ребенок был поглощен пейзажами и пролетающими деревьями. Астория мягко улыбнулась. Маленькому Поттеру было всё интересно, он обладал поразительной любознательностью и невероятной способностью создавать целое приключение из простых вещей. Вот и лягушка пала под его фантазией, и разломанный растаявший шоколад служил не хуже волшебного пластилина.

Девушка чувствовала, как накатывает очередная волна усталости. Зелья выносливости переставали помогать, о кофе и говорить нечего.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Надо держаться. Сейчас как никогда раньше нужны силы, чтобы помочь Гарри, который в очередной раз осматривал поезд. Постоянно начеку в ожидании нападения. Гринграсс прислонила руку к внутреннему карману. Там лежала колдография.

Сейчас, много лет назад и как минимум до конца жизни. Сменялись платья, пиджаки, форма колдомедика, но не улыбающееся лицо и горящие зеленые глаза. В самые темные времена Астория всматривалась в каждую черточку и становилось легче.

Мама говорила, что любовь — слишком дорогое украшение, и ни одна чистокровная семья не может себе его позволить.

— Все в порядке, я заглянул в каждый уголок. Ты можешь спокойно поспать, нам ехать еще несколько часов, — Поттер закрыл дверь купе и сел напротив.

— Сначала нужно уложить Джеймса, но после того, как ты дал ему сладкое, это будет не так просто.

— Астория, — его голос стал серьезным. — У тебя круги под глазами, серая кожа и немного дрожат руки. Я проверил поезд несколько раз, здесь безопасно, тебе не о чем беспокоиться. Джеймсом я займусь сам. Отдохни.

— Не думала, что настолько ужасно выгляжу, — она печально улыбнулась.

— Я совсем не то хотел сказать…

Гарри смотрел на нее, не отрываясь. Ему хотелось помочь ей, хоть как-то отплатить за всю ту доброту и заботу, что Астория проявляла. Хотелось дать глоток свежего воздуха в душной темноте происходящего.

Он понимал, что в головоломке, которая его мучает, не хватает слишком много деталей, чтобы увидеть картину целиком. Но одно Поттер знал точно: никто не смеет причинить вред Тори. Ни слова, ни взгляда в ее сторону.

В ней заключался невероятный свет, что был сильнее любого Люмос максима. И счастливее любого воспоминания для Патронуса.

— Сделай это ради меня. Ради Джеймса. Ради себя самой, потому что… — он запнулся, чувствуя неуверенность.

Возможно то, что мужчина собирался сказать, было за гранью. Недопустимо.

— Потому что …?

Гарри выдохнул, пытаясь подобрать слова. Сейчас совсем не время говорить о том, что он слышал только её голос, когда тонул во мраке. И чувствовал именно её губы, оставляющие поцелуй, полный отчаяния.

— Потому что ты нужна нам. Нужна мне.

Гринграсс перестала моргать, даже перестала дышать. Внутри разливалось мягкое тепло, обволакивало и заставляло сердце биться чаще. Только вот между ними ничего нет и быть не может.

Эту правду Астория усвоила много лет назад и больше не собиралась переступать черту, которую он провел очень давно.

— Мне нужно выйти ненадолго, — девушка усадила ребенка рядом и поднялась.

— Будь осторожна, — Гарри кивнул и пересел на её место.

Привычная улыбка, скрывающая печали, коснулась бледного лица. Она открыла дверь и вышла в длинный коридор.

Глубокий вдох, медленный выдох. Поттер просто пытался быть вежливым. Астория контролировала эмоции, стараясь сдержать рвущиеся наружу слёзы.

Она была готова выдержать его холодность, дружеские шутки, ярость, рабочие вопросы, но никак ни чертову заботу. Та давала отвратительную, но такую манящую надежду.

После того, как Гринграсс узнала, что Джинни поила мужа амортенцией, в груди закралось сомнение. Что если на самом деле тогда всё было не так просто, как она думала? Что если у них могла бы быть совсем другая история?

Девушка шла по коридору, поглощенная своими мыслями, и не заметила идущего навстречу мужчину. Они случайно столкнулись. Тот лишь расплылся в улыбке, и в его ярко-зеленых глазах появился огонёк.

— Простите, я не хотел…

— Что вы, это моя вина, я задумалась.

— Хотите сигарету? — незнакомец протянул пачку.

— Я не курю, — улыбнувшись в ответ, произнесла Астория.

— Черничная, поможет успокоиться. Возможно, даже залечит душевные раны. Можем помолчать между вагонами, если предпочитаете не разговаривать, — он открыл дверь, предлагая пройти вперед. — Не бойтесь, я не кусаюсь.