Слуги Темного Властелина - Р. Скотт Бэккер

В результате Завету об Атритау было известно очень мало – только то, что удавалось вытянуть из отважных торговцев, которые благополучно преодолевали дальнее путешествие из Галеота в Атритау и обратно. Поэтому Ахкеймион понимал, что ему придется всецело положиться на слова Келлхуса. У него нет возможности выяснить, правду ли тот говорит, даже никогда не узнает, действительно ли Келлхус – князь.

И однако Анасуримбор Келлхус умел повелевать душами тех, кто его окружал. Беседуя с ним, Ахкеймион обнаружил, что приходит к выводам, которых иначе почти наверняка бы не сделал, находит ответы на вопросы, которые даже не осмеливался задать – как будто его собственная душа ожила и раскрылась. Согласно комментариям, именно таким человеком был философ Айенсис. А разве мог такой человек, как Айенсис, лгать? Келлхус как будто бы сам был живым откровением. Образцом Истины.

Ахкеймион обнаружил, что уже доверяет ему – доверяет, невзирая на тысячелетние подозрения.

Было уже поздно, костер еле теплился, угрожая затухнуть. Серве, которая почти все время молчала, уснула, положив голову на колени Келлхусу. Лицо спящей девушки расшевелило в Ахкеймионе смутное чувство одиночества.

– Ты ее любишь? – спросил Ахкеймион. Келлхус грустно улыбнулся.

– Да… Я нуждаюсь в ней.

– Знаешь, она тебя чтит, точно Бога. Я это вижу по тому, как она на тебя смотрит.

Но это, похоже, только опечалило Келлхуса. Лицо его помрачнело.

– Я знаю, – ответил он, помолчав. – Она почему-то видит во мне нечто большее, чем я есть… Да и другие тоже.

– Быть может, – сказал Ахкеймион с улыбкой, которая почему-то ему самому показалась фальшивой, – они знают что-то, чего ты не знаешь?

Келлхус пожал плечами.

– Быть может.

И серьезно посмотрел на Ахкеймиона. Потом страдальческим голосом добавил:

– Какая насмешка судьбы, не правда ли?

– В чем?

– Вот ты владеешь уникальными знаниями, но тебе никто не верит, в то время как я ничем не владею, однако все твердо уверены, будто я обладаю некими уникальными знаниями.

Но Ахкеймион думал только об одном: «Но ты-то мне веришь?»

– Что ты имеешь в виду? – спросил он.

Келлхус посмотрел на него задумчиво.

– Сегодня вечером один человек упал передо мной на колени и поцеловал подол моей одежды.

Он расхохотался, как будто его до сих пор удивлял этот дурацкий поступок.

– Это из-за твоего сна, – ответил Ахкеймион будничным тоном. – Он думает, что тебя ведут боги.

– Ни в чем, кроме этого сна, они меня не направляли, уверяю тебя.

Ахкеймион усомнился в этом, и на миг ему сделалось страшно. «Кто же этот человек?»

Некоторое время они сидели молча. Откуда-то из лагеря донеслись крики. Пьяные.

– Собака! – ревел кто-то. – Собака!

– Знаешь, я тебе верю, – сказал наконец Келлхус. Сердце у Ахкеймиона встрепенулось, но он ничего не сказал.

– Я верю в миссию вашей школы.

Теперь настала очередь Ахкеймиона пожать плечами.

– Ну вот, значит, вас уже двое. Келлхус усмехнулся.

– А можно поинтересоваться, кто второй?

– Женщина. Эсменет. Проститутка, с которой я встречался время от времени.

Сказав это, Ахкеймион невольно бросил взгляд на Серве. «Не такая красивая, как эта женщина, но все-таки очень красивая».

Келлхус пристально следил за ним.

– Она, наверное, очень красивая.

– Она проститутка, – уклончиво ответил Ахкеймион, слегка испуганный тем, что Келлхус словно бы читает его мысли.

Вслед за этими словами воцарилось неловкое молчание. Ахкеймион пожалел о сказанном, но было поздно. Он посмотрел на Келлхуса виноватыми глазами.

Однако все было уже прощено и забыто. Когда двое людей молчат, молчание это зачастую бывает отягощено неблагоприятным смыслом: обвинениями, колебаниями, суждениями о том, кто слаб, а кто силен, – но молчание этого человека скорее снимало, чем подчеркивало такие мысли. Молчание Анасуримбора Келлхуса как бы говорило: «Давай двигаться дальше, а об этом мы вспомним потом, в более подходящее время».

– Есть одна вещь, – сказал наконец Келлхус, – о которой я хотел бы попросить тебя, Ахкеймион, хотя боюсь, мы еще очень мало знакомы для этого.

«Какая откровенность! Ах, если бы я мог отвечать тем же…»

– Что ж, Келлхус, не попросишь – так и не получишь. Норсираец улыбнулся и кивнул.

– Ты ведь наставник, а я – несведущий чужестранец в стране, где все для меня ново и непонятно. Не согласился бы ты стать моим наставником?

Когда Ахкеймион это услышал, у него в голове тотчас зародились сотни вопросов, но он, как бы помимо своей воли, ответил:

– Я почту за честь иметь в числе своих учеников потомка Анасуримборов, Келлхус.

Келлхус улыбнулся.

– Что ж, значит, по рукам. Значит, я буду считать тебя, Друз Ахкеймион, своим первым другом посреди этой неразберихи.

Услышав это, Ахкеймион почему-то застеснялся. Ему сделалось не по себе, и он был только рад, когда Келлхус разбудил Серве и сказал ей, что им пора ложиться спать.

Пробираясь по темным полотняным улочкам к своей собственной палатке, Ахкеймион испытывал странную эйфорию. Несмотря на то что подобные перемены измерению не поддаются, он чувствовал себя так, словно эта встреча с Келлхусом незаметно изменила его, словно ему продемонстрировали необходимый образец подлинной человечности. Образец правильного отношения к жизни.

Он лежал в своей скромной палатке и страшился уснуть. Заново переживать все эти кошмары казалось невыносимым. Он знал, что от шока проницательность может как затухнуть, так и разгореться.

Когда сон наконец сморил его, ему снова приснился разгром на поле Эленеот и смерть Анасуримбора Кельмомаса II под боевыми молотами шранков. И когда он пробудился, жадно хватая ртом воздух, свободный от безумия, голос умирающего верховного короля – так похожий на голос самого Келлхуса! – еще звенел у него в душе, сбивая с такта сердце своими пророческими словами.

«Один из моих потомков вернется, Сесватха, – Анасуримбор вернется…

…Вернется, когда наступит конец света».

Но что это означало? Действительно ли Анасуримбор Келлхус – это знамение, как надеется Пройас? Только не знамение Божьего благоволения, как рассчитывает Пройас, а грядущего возвращения Не-бога?

«…Когда наступит конец света».

Ахкеймиона начала бить дрожь. Он испытывал ужас, которого никогда прежде не испытывал наяву.

«Возвращения He-бога? Сейен милостивый, сделай так, чтобы я умер раньше!»

Это просто немыслимо! Ахкеймион обхватил себя за плечи и принялся раскачиваться в темноте, шепча: «Нет! Нет!» Снова и снова: «Нет! Нет!»

«Нет, только не это! Со мной такого случиться не может! Я слишком слаб, я просто старый дурак…»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});