Танцующая с грозой (СИ) - Сдобберг Дина

Саар подполз к Каяне и подхватил ее на руки. Саргус опустился перед девушкой на пол и снял с ножек туфли. Забрав жену из объятий брата, поставил ее на кольца собственного хвоста ещё и опутав, чуть ли до бедер, для надёжности.

Я наблюдала за происходящим, облокотившись спиной на грудь медведя и рядом с Гаром и Сидом. Один обвил мои ноги до колен кончиком черного хвоста, второй держал за руку, поддерживая и успокаивая.

Саргус взял ладошки Каяны в свои и прижавшись лбом к её, начал говорить.

— Я, Саргус из клана синих, перед тобой, как перед единственной своей богиней — я с тревогой проглядела на статую богини после этих слов, но получив порцию лепестков на голову, успокоилась. — Говорю, что ты тепло моей жизни, мое дыхание и моя кровь. Ты единственное пламя, согревающее сердце. Единственная хозяйка моей души. Я прошу тебя принять меня своим и позволить прожить свою жизнь рядом с тобой.

— Ты мой муж, — тихо произнесла смущённая вниманием сотен нагов Каяна.

— Позволишь? — Прошипел Саргус и, дождавшись кивка, прижался клыками к шее девушки. Пара капель крови побежали по коже. Но наг поймал их и слизал.

Неожиданно Каяна подалась вперёд и сомкнула зубы на коже нага. А тот только крепче прижал ее к себе и радостно шептал "сильнее". Под радостный рев толпы по груди Саргуса пробежали несколько капель крови из прокушенной насквозь раны. Такую самодеятельность невесты наги приняли на ура.

Саар и Радмал слов Саргуса не повторили. К моему удивлению, каждый просил принять его по-своему. И каждый просил позволения на метку наалис. А смущённой до ярко-красных щёк Каяне, пришлось повторять свой порыв, к радости собравшихся. Дошла очередь и до жреца.

— Я не связан с тобой нитями жизни ребёнка, я не молод, увечен, не наследник славного клана. Я всего лишь воин богини. Но моё сердце впервые потеплело при взгляде на чужую самочку, волнующуюся за свою сестру и прижимающую к себе сына. Я клянусь тебе в верности и в вечном служении, я клянусь, что и принимая посмертие, я останусь хранителем твоей крови. — Изумлённый выдох толпы дал понять, что обещает жрец, что-то запредельное. — Я прошу твоей милости и принятия меня, как единственной возможной для меня судьбы.

— Кайр… Ты давно мой. С того дня, как взял под свою защиту запутавшуюся женщину и ребёнка. Но в моей душе больше нет места для благодарности тебе. Ты мне нужен как мой мужчина, как мой муж. Я принимаю тебя четвертым моим мужем и замыкаю круг. — Каяна произнесла ритуальную фразу, означающую, что больше мужчин в её семье не появится.

Жрец казалось, засветился от счастья и радости.

— А… А можно я тоже… — Каяна поняла его без слов и, улыбаясь, подставила шею, где уже красовались следы от клыков троих мужей.

— Как ей только не больно? — Удивилась я.

— След сразу убирает боль от укуса. — Подсказал Сид на ухо. Успев при этом лизнуть шею.

Зализав след от своих клыков на шее своей уже жены, жрец замер в ожидании. Каяна засмеялась.

— Это же просто порыв! Я же не нагиня и не оборотень! — Она погладила пальчиками кожу на груди белого.

— Это очень ценный и важный порыв…

— Ты точно хочешь?

— Да — жрец поцеловал Каяну и прижал её к своей груди, прикрыв глаза от удовольствия и поглаживая её по волосам, пока получал такую важную для него метку.

Не успели отзвучать приветственные крики нагов с поздравлениями и пожеланиями, как освободившееся место перед алтарём снова заняли.

Аскер, державший весь ритуал Рианнон в объятьях своего хвоста и что-то шептавший ей на ушко, с неверием в ошалелом взгляде выполз в центр "змеиного ока" с девушкой на руках. Еле сдерживая прорывающуюся от волнения дрожь, наг помог девушке встать босыми ногами на свой хвост. То ли от волнения, то ли желая спрятать от чужих взглядов, но своими кольцами он оплел девушку почти до живота.

Побратимы тут же помогли девушке немного выбраться из тесных объятий. Хотя у старшего, Барга, заметно дрожали руки, когда он разматывал платок, скрывающий руку девушки от кисти и до локтя, а точнее широкий, сантиметров десять, шрам от сильного ожога.

Многие в толпе ахнули, послышались возмущенные выкрики, сменившиеся удивлёнными, когда все три нага сняли кожаные браслеты, прикрывающие идентичные шрамы на их собственных руках.

Синие наёмники просили прощения. За обиду, причиненную по незнанию. За отношение, за собственную глупость. И за то, что не заботились во время беременности, что их не было рядом во время родов, и не они помогали появиться на свет своим дочерям. А потом просили милости и разрешения быть рядом.

Их клятвы больше напоминали рабские, нежели брачные. А вот Рианнон удивила, повторив клятвы мужей дословно, добавив, что в семье, каждый получает, столько же, сколько может отдать. Её робкая улыбка после этих слов, была встречена шквалом сумасшедших поцелуев. Казалось, новоиспечённые мужья собрались покрыть поцелуями жену целиком, буквально. Начиная с кончиков пальцев на ногах.

А вот серый наг, был очень и очень краток.

— Моя жизнь в твоих руках, потому что ты и есть моя жизнь.

Но даже этих простых слов хватило богине, что бы принять их, как клятву. Ведь для неё было не важно, что говорят. Она видела мысли и все чувства, до самого донышка души, до самых укромных уголков.

Лёгкий перезвон далёких колокольчиков, и яркое сиреневое сияние обвивается змеёй по рукам стоящих перед алтарём и застывает витым чешуйчатым браслетом. Три змея, два синих и один серый, обвивали лист папоротника. А уродливый шрам пропал, словно и не было. Правда, только у Рианнон.

— Марина, ну, Марина… — я почувствовала, что кто-то дёргает меня за юбку. — Вот, скажи, это наши папы? Да?

— Да, а что такое? — Девочек — нагинь я между собой различала с большим трудом. Больше угадывала по характеру, и по мальчишкам. Судя по тому, что сейчас нагиню сопровождал Ярл, то это Лира.

— Ну, я вот тут подумала, раз они перечисляют, все, что должны были делать для мамы и не делали, и обещают это всё исправить, то и нас с сестрёнкой это тоже касается? Или как? — Девчонка задумчиво теребила расшитый поясок туники.

— В каком смысле? — Не поняла вопроса я.

— Ну так они же папы, а папины дела не делали. Драться не научили, стрелять из лука тоже, ножи метаю, как получится, а не как надо. Охотиться не умею. Значит, и это всё они тоже будут исправлять и учить? — В красивых, голубых глазках было столько надежды.

— А вот то, что ты перечислила, это весь список, чего папы должны сделать? — Ох, чую, травница вырастет ещё та!

— Неее, это так, чтоб долго не перечислять.

— А ты писать умеешь?

— Конечно! Нас мама научила. Мы ж не неучи! — Искренне возмутилась змейка.

— Ну, вот и пиши список! Ярл поможет, если что. Потом пап обрадуешь! — Я довольно улыбнулась.

А то жена у них неумелая и неопытная. Вон, дочек сначала научите!

На улице разожгли большие костры, жарилось мясо, томились отвары. Мужчины показывали удаль, устраивая дружеские схватки на утрамбованных площадках.

Как только была готова первая партия мяса, Саргус и Аскер подхватили подносы с мясом и чаши с отваром и отнесли на алтарь. Угощение от каждой семьи. До этого, я была только на одном празднике у нагов, на собственном представлении клану. И сейчас, судорожно вспоминала, что и как положено делать. К моему облегчению, никаких особых знаний не потребовалось.

Единственный смутивший меня момент состоял в том, что наги, а вслед за ними и медведь, кормили меня с рук. Выбирали самые вкусные на их взгляд кусочки мяса и ломтики овощей и скармливали с пугающим блеском в глазах. Последний раз с такой фанатичностью меня кормили в детстве, с ложечки, чтоб наверняка все съела.

Но потом я обратила внимание, что и Рианнон, и Каяна тоже сами к еде не прикасаются.

— Это традиция, практически ритуал. — Прошептал на ушко Гар. — Муж обязан обеспечить свою самочку пищей. И именно так он даёт понять, что с ним девочка не будет голодать, что накормить пару, всегда будет важнее, чем утолить собственный голод. А самочка принимая пищу, показывает свое доверие к выбранному самцу. А главное, свое расположение. Показывает всем, что именно этот мужчина ей приятен, и она не брезгует прикосновением к нему.