Особенности национального пиара. PRавдивая история Руси от Рюрика до Петра - Владимир Мединский

Но даже после провальных походов был выход: Голицын мог жениться на Софье. Сама царевна была бы только счастлива, а Голицын в роли царя был бы совсем неплохим выбором. Ну не полководец — так нашлось бы, кому воевать.

Судя по всему, подвела Голицына порядочность и чистоплотность. Он был женат. Развод по тем временам — дело почти неслыханное. Ему бы, как поступил бы на его месте, считай, почти любой из его круга, — потихоньку отравить постылую жену, или на край — отправить в монастырь. Чистюля Голицын на это оказался не способен, и борьбу за власть при своем незаурядном уме — проиграл.

В 1687 году Софья хотела венчаться — не с Голицыным, а на царство. Петр взрослел не по дням, а по часам, и надо было что-то делать. Готовилась «отработанная технология» — челобитная якобы опять «от всех чинов Московского государства». Попутно ближайшие сподвижники Софьи пытались прощупать почву в среде стрельцов насчет физического устранения младшего из царей. Обе идеи оказались бесперспективными.

Стрельцы то ли разленились, то ли вспомнили об участи Хованского[151] и не желали рисковать. На призыв к цареубийству откликнулось только пять человек, что было явно не достаточно для лобового штурма царской резиденции — села Преображенского. В ниндзя эти пятеро тоже не годились.

Пиар-кампания в этот раз категорически не удалась: страна ждала настоящего государя, и подниматься за Софью не собиралась.

Монастырь ее догнал

В начале 1689 года Петр женился. Этот брак был роковым для Софьи, так как по русским представлениям уж женатый человек считался совершеннолетним и не нуждавшимся в опеке. Собственно, он и сам себя таковым считал.

Софья осуществила последнюю попытку повернуть ход событий вспять — и опять методами «черного PR». В царских хоромах возникло очередное подметное письмо. В нем сообщалось, что от Петра, из Преображенского, придут солдаты, чтобы убить царя Ивана Алексеевича и всех его сестер. В Кремль немедленно были призваны четыреста стрельцов с заряженными ружьями, а триста встали на Лубянке.

Тут же в Преображенское тоже кто-то прибежал: с криком что где-то в роще прячутся люди, хотят убить царя Петра.

До сих пор непонятно, подсылала Софья убийц к сводному брату Петру, или нет.

Если и нет — Софью победили ее же методом черного PR, приписав ей готовность к убийству брата.

В любом случае Петр страшно перепугался, и в одной сорочке, босой, сел на коня и ускакал в ближайший лес. Туда принесли ему платье. Через пять часов он уже был у Троицы, скрываясь за стенами монастыря.

Нарышкины тоже объявили сбор дворянского ополчения. Вскоре монастырь наполнился их сторонниками.

Как и во всякой гражданской войне, главное тут было не только движение войск, но и движение информации — PR.

Похоже, что PR Софьи окончательно стал работать против нее же самой. Фирменная схема — сначала слухи и обработка общественного мнения, а потом кровь — не сработала. Момент был упущен, и инициатива перешла к Петру. В окружении Софьи еще успела родиться грамота к людям всех чинов Московского государства. Правительница жаловалась народу на Нарышкиных: «Они ни во что ставят старшего царя Ивана, забросали его комнату поленьями, изломали его царский венец; потешные Петровы делают людям насилия, а царь Петр никаких челобитных не слушает...»

Поленья, которыми забросана царская комната, конечно, не могли не произвести впечатления. Сильный образ! Но эту грамоту даже уже не успели разослать. Механизм реализации «слухов, сплетен и компромата» вовсю сбоил. Наверное, слухи и сплетни всем успели надоесть пуще пареной репы.

Войны не получилось. Люди просто уходили к Петру, Софья осталась почти одна, и скоро Нарышкины могли делать со своими давними врагами буквально все, что только было их душеньке угодно.

Кого-то из ближайших сторонников Софьи казнили, кого-то отправили в ссылку. Сослали Василия Голицына, он умер у себя в имении аж в 1714 году (Петр I пережил его совсем ненадолго). Сама же царевна отправилась в Новодевичий монастырь.

Это уже период правления Петра I. Здесь кончается Древняя и Средневековая Русь, здесь начинается новая эпоха.

Но Софья-то никуда не делась! И память о ее пиаре, мастерском распространении слухов, тоже.

Прошло почти десять лет, и вот на берегу Двины стрелец, стоя на телеге, опять читал перед кругом своих соратников письмо от царевны Софьи. Она якобы убеждала идти их к Москве, стать табором под Новодевичьим монастырем и просить ее снова на царство. Царь Петр I был тогда за границей, но, узнав об этом случае, примчался из Вены в Москву как ошпаренный и стал чинить расправу. Сотни стрельцов были замучены, повешены, казнены на плахе.

Конечно, Петр Алексеевич вспоминал тогда Красное крыльцо, с которого бросали на копья его родственников.

Доказательств существования этого последнего письма Софьи так и не смогли получить. Но прямо перед окнами кельи царевны, которая по приказанию Петра была пострижена в монахини под именем Сусанны, повесили 195 человек. Троим из них всунули в руки бумаги с записью их «пыточных речей» — в которых они «сознавались», что шли к монастырю, к Софье, бунтовать.

Еще раз вернусь к важной мысли: черный PR слишком часто возвращается как страшный бумеранг.

Репин И. Е. (1844-1930). Царевна Софья Алексеевна через год после заключения ее в Новодевичьем монастыре, во время казни стрельцов и пытки всей ее прислуги в 1698 году

Постпиар Софьи и Василия Голицына

Собственно говоря, это не их собственный постпиар. Это постпиар их врагов. Мы до сих пор представляем себе Софью и Василия Голицына такими, какими изобразила их враждебная пропаганда сначала Петра, потом его потомков. Мужеподобная страхолюдная бабища — Софья с картины Репина, болтливый мечтатель Голицын в Романе «Петр I» Алексея Толстого, — это не историческая реальность. Это устоявшаяся реальность черного пиара, поколениями принимаемого за истину.

В последнем случае Алексею Толстому, пишущему свой эпохальный роман с оглядкой на «читателя № 1» — Иосифа Виссарионовича, было еще важно, чтобы Голицын чем-то неуловимо напоминал современного ему оппозиционера — этакого коллективного Бухарина: пустопорожнего теоретика, оторванного от жизни, не способного на практические действия.

PR-итоги века смут...

С многочисленными вопросами

XVII век в нашей истории русского пиара огромен. Посвященная ему глава по объему — как любые две другие главы в этой книге, два любых других века.