Империя тысячи солнц. Том 1 - Шервуд Смит

(Они говорят, они хотят идти дальше, но лишены ориентации. Возможно, мы не сможем на них положиться).

По мере того как их маленький отряд двигался дальше, Марим продолжала беззаботно щебетать, сообщая Брендону и Осри все, что было ей известно о Бабуле, – не слишком, впрочем, много.

Улыбка Брендона сделалась еще шире, когда они дошли до конца вестибюля. Осри повернул голову, борясь с острым желанием протереть глаза, и заглянул в обитель Бабули Чанг.

Его глазам нижнестороннего представилось, что они стоят на краю головокружительной пропасти. Цилиндр вестибюля открывался в пространство огромного шара – сбитый с толку невесомостью, он даже не мог определить его истинных размеров. Прямо над его головой тянулся от стены довольно широкий мостик, упиравшийся в маленький шар, расположенный в самом центре этого пространства; он ощутил некоторый дискомфорт, заметив, что мостик расположен по отношению к ним вверх ногами, а на некотором отдалении от них стоит на нем вниз головой какая-то фигура.

Маленький шар, в котором, как он предполагал, и обитала сама Бабуля, был почти скрыт от него ярко освещенными вывесками, варьировавшими от огромных плоских плакатов в старомодном стиле до светящихся голограмм и предлагавшими умопомрачительный выбор товаров и услуг.

ГРИНЗЛЫ ЙАНДРЫ СХВАТЯТ ВАС ЗА ГЛОТКУ ТРЕТИЙ ЯРУС

ДЕРЖИТЕ ВАШИ ДЕНЕЖКИ ИЛИ

ОСТАВЬТЕ ИХ В ДОМЕ НОЗЗИПАУ

ОТЛИЧНАЯ РЕПУТАЦИЯ

ЗАМУЧАЛИ ГАЗЫ?

НЕ ДАЙТЕ ВЫБРОСИТЬ СЕБЯ В ШЛЮЗ!

ПОКУПАЙТЕ ВЕТРОГОННОЕ СРЕДСТВО

ДЛЯ НЕВЕСОМОСТИ САКБУТГА!

Звукового сопровождения у вывесок не было, но до Осри доносились слабые звуки музыки и другой шум. Он заметил, что его босуэлл мигает, обозначая поступающий на него сигнал на открытых частотах. Он потянулся, чтобы послушать его – так, из любопытства, но Марим остановила его руку.

– Не стоит, если ты не хочешь, чтобы все это, – она махнула рукой в сторону цветовой какофонии перед ними, – оказалось у тебя в голове.

Но Осри не смотрел больше на вывески; проследив источник тех слабых звуков, что доносились до него, он наконец-то обнаружил остальную часть поселения. Ему приходилось бывать на нескольких орбитальных поселениях, но те были так велики, что можно было забыть, что ты находишься на орбите – если, конечно, игнорировать висящий в нескольких километрах над головой пейзаж.

Здесь все было совсем по-другому. Планетоид Бабули Чанг был меньше обычного синхропоселения, и интерьер шара разделялся кольцами террас, увеличивавшимися в диаметре от полюсов к экватору. Он понял, что каждое кольцо обозначает определенный уровень тяготения, давая посетителям возможность выбора. На всех террасах виднелись люди – одни прогуливались по галереям, другие ехали в небольших открытых вагончиках по направляющим в центре каждого кольца. Головы у всех, разумеется, были направлены к оси вращения сферы – поняв это, Осри почувствовал себя заметно уютнее и начал ориентироваться.

Центрального освещения здесь не было, так что интерьер сферы представлял собой головокружительную сумятицу фонарей и ленточных огней; приглядевшись, он вдруг заметил, что многие из них образовывали огромные символы, чем-то напоминавшие тенноглифы, которые так уверенно использовал Брендон.

Остальные начали пристегиваться к направляющему тросу, тянувшемуся вдоль мостика над их головами, и по одному, сделав кувырок, становились на него ногами. На полпути к центральному шару их встретил высокий молодой человек с раскосыми глазами и кожей цвета старого пергамента. Он небрежно помахивал бластером, перегораживая им дорогу.

– Прошу прощения, генц и капитаны, но это частное жилище. Могу я предложить вам взамен неописуемые развлечения... – Он осекся, явно узнав Вийю.

Она поклонилась ему – странный жест в невесомости – и произнесла что-то на певучем наречии: его гласные словно застревали в горле. Осри не смог его определить. Ему показалось, будто он услышал несколько искаженных слов из уни, но интонации не дали ему опознать их точнее.

Глаза юноши вспыхнули, и он поклонился в ответ.

– Честь моя и моих предков, – официальным тоном произнес он. – Простите меня. – Взгляд его скользнул вбок, а губы едва заметно шевельнулись – он явно связывался с кем-то по босуэллу.

(Что-то определенно не в порядке), – послышался голос Вийи. – (Ему полагалось ответить на хане: кто-то явно наблюдает за ним).

Спустя несколько секунд лицо юноши застыло и он снова поклонился Вийе.

– Приношу свои глубочайшие извинения, сестра капитан, но божественная Чанг не может принять вас сейчас.

Вийя сунула руку в карман и достала маленькую резную фигурку – какую-то напоминающую собаку тварь с разинутой пастью и развевающейся гривой – из зеленого камня. Осри узнал ее и в первый раз за все эти дни не испытал обычного гнева: это была часть добра, награбленного в Аванзале Слоновой Кости.

– Преданная дочь хотела только поднести божественной матери этот небольшой подарок.

Глаза мужчины расширились, и он со свистом втянул воздух сквозь зубы: очевидно, он узнал эту вещь. Последовал новый безмолвный разговор, только на этот раз он, похоже, спорил с кем-то.

(Это один из семьи Бабули; судя по его эмоциям, он дежурит здесь по принуждению. Я думаю, ее держат здесь в заложниках. Он проведет нас внутрь – ждите моего сигнала).

– Идите за мной, – наконец произнес юноша.

(Как нам отличить своих от врагов?) – спросил Брендон, когда они потянулись за юношей.

(Чанги – пуристы. Все, кто не похож на него, не из семьи.)

Дойдя до конца мостика, юноша откинул люк и жестом пригласил их внутрь. Они вошли в шлюзовую камеру, и наружный люк за ними закрылся. Внутренний люк был уже распахнут, и Осри напрягся в ожидании неизвестности.

Лучик зеленого света, напоминавший тенноглиф, заплясал в воздухе перед ними и двинулся вглубь коридора, приглашая их за собой. Осри обратил внимание на то, что выходившие в коридор люки располагались на всех четырех поверхностях – «низа» как такового здесь не существовало. Минуя один из полуприкрытых люков, он уловил в полумраке очертания непонятных механизмов.

Коридор привел их к большому люку в обрамлении кольца вырезанных из какого-то блестящего красного вещества символов и мифических животных. Некоторые из них напомнили Осри маленькую фигурку из кармана Вийи.

При их приближении люк распахнулся, и они вышли на балкон, открывавшийся в самое невероятное помещение из всех, в каких Осри приходилось бывать.

Оно представляло собой довольно большой куб – метров пятьдесят в каждом направлении, однако нагромождение мебели и разнообразной утвари делало его зрительно меньше. Мебель крепилась ко всем шести плоскостям и плавала в воздухе, растения в горшках перемещались по одним им ведомым траекториям, а тут и там лежали изящные бурые собаки с выпученными глазами и многопалыми лапами.

Здесь имелись даже курильницы благовоний, ажурные сосуды из черного металла с прилаженными к ним вентиляторами и багрово светившимися углями внутри; струйки дыма из них змеились в воздухе, сплетаясь в узоры, дикие для глаза нижнестороннего, каким был Осри. Аромат был сладкий и смолистый.

В самом центре этого пространства плавало что-то вроде кресла-паланкина, а в нем лежала груда обернутых тканью палок. Рядом с ней плавал огромный толстяк в парике Хопфнериадского сеньора.

Осри заморгал, не веря своим глазам. Говорили, что такие парики все еще пользуются модой у нижнесторонних с Хопфнери, хотя знатные семьи тамошних высокожителей отказались от них вскоре после принятия в число Тех, Кто Служит. Осри видел такие на видео, от которого у него сохранилось воспоминание о спадающих на плечи каскадах седых буклей, украшенных перемигивающимися огоньками, или распускающимися живыми цветами, или чем угодно еще живописным.

Этот парик был так велик, что почти удваивал истинный размер мужчины; приглядевшись к нему попристальнее, Осри понял, что на самом деле тот невысок. Парик представлял собой фантастическое нагромождение завитков, буклей и локонов, в которые искусно вплетались огоньки, небывалые насекомые и переливающиеся самоцветы. Осри прикинул было, какой мощности должен быть блок питания, приводящий в действие всю эту мешанину, но сам тут же переключил внимание на остальную часть толстяка. Тот сидел с видом человека, привыкшего распоряжаться: на лице – презрительная ухмылка, руки сложены на груди.

Несмотря на ухмылку, маленькие свиные глазки смотрели на них с подозрением. Осри показалось, что в одной из рук толстяк держит что-то. Он никак не походил на юношу, встречавшего их на мосту.