Песнь койота. Дилогия (СИ) - Кота Анна

Неожиданно в нескольких шагах от нее образовался сверкающий портал из которого вынырнул парень. Найрад грохнулся на землю, пару раз перекатился, чтобы смягчить падение, и так и остался лежать, раскинув руки и провожая взглядом пушистые облака.

— Развлекаешься? — поинтересовалась Кейса не в силах сдержать улыбку.

— Практикуюсь в перемещении, только силенок пока маловато, — ответил перекидыш, приподнявшись на локтях и подперев голову рукой. — Не ожидал тебя здесь увидеть. Обычно сад пустует, маскирующие чары скрывают его от всех, кроме меня и садовника.

— Наверное, это не действует на людей, — пожала плечами Кейса, — я часто прихожу сюда. Здесь тихо и никого не бывает. А я-то ломала голову, почему тут еще не разбили палатки пришлые оборотни? Теперь эта загадка разрешилась.

— Прошлый хозяин особняка ценил уединение и не пожалел времени на создание причудливых маскирующих амулетов. Не так-то просто скрыть что-то от оборотней, поэтому защита действует хитро и избирательно. Вероятно, на людей она не рассчитана, так как в волчьих общинах представители человеческого рода редкие гости.

— Будем считать, что мне повезло.

Найрад поднялся и принялся отряхивать одежду от пыли. Приведя себя в порядок, он подошел к кромке бассейна.

— О чем ты думаешь, сидя здесь в одиночестве? — спросил перекидыш, положив руку на ее плечо.

— Об оборотнях, — ответила Кейса.

— И что же ты о нас думаешь?

— К примеру, задаюсь вопросом, что вы едите? Сырое мясо в волчьем обличье? Пьете кровь? Или существует какая-то специальная диета?

— Мясо вполне сойдет, если приходиться жить в лесу, и нет никакой другой пищи, но вообще-то я его не люблю, хотя среди собратьев найдутся любители поохотиться. По мне, это слишком примитивно и больше подходит животным, чем существам с развитым сознанием. Кровь? — усмехнулся парень, — мы же не вампиры какие-нибудь, на что она нам сдалась? Обычная человеческая еда вполне подходит. Никогда не слышал, чтобы здоровые оборотни нуждались в специальной диете. Разве что, редкий перекидыш будет есть мусорную пищу, такую как чипсы, газировку или всякие полуфабрикаты. Обостренное чувство вкуса делает эти продукты непригодными для питания. Так что, в некотором роде мы — гурманы.

— Это радует, — с облегчением сказала Кейса, — насчет мяса я так и подумала, потому что не заметила, чтобы здесь держали скот, но сомнения остались, ведь дичь на провизию можно добывать в лесу. В человеческих легендах и преданиях оборотней описывают более кровожадными.

— Неужели я кажусь тебе таким кровожадным?

— В нашу первую встречу ты чуть не разорвал меня на куски. Если бы не Агнесс, то, наверное, я бы стала для тебя отличным обедом.

— Тогда я был немного не в себе, — поморщился Найрад, — но бросаться на тебя точно не собирался. Моей мишенью могла стать шаманка, ее маскирующие чары зародили подозрение, что она из Анти, а всему виной был чертов пес, который валялся в сенях, и фонил тревожный сигнал на весь лес.

— Вот только не надо все сваливать на Ричи, — хмыкнула Кейса.

— Ты права. Проблема была в том, что меня не предупредили о его присутствии. Но теперь это уже неважно. Главное, все остались целы. Хотя, может и стоило разорвать эту прохиндейку при первой встрече, но она может за себя постоять. Еще вопросы?

— Правда ли, что оборотни бессмертны?

— Нет, но мы можем прожить намного дольше обычного человека. Известный рекордный возраст, зафиксированный документально — тысяча сто восемь лет. И, думаю, это не предел. Правда особям, прожившим больше века, надоедает стайная жизнь. Они уходят на вольные хлеба, а если остаются среди себе подобных, то предпочитают не афишировать свой возраст. Говорят, после рубежа в сотню лет происходит мистическое перерождение, меняются жизненные взгляды, а также появляются дополнительные хвосты в волчьем обличье, которые долгожители предпочитают скрывать с помощью маскировочной магии. Но большинство перекидышей живет гораздо меньше, умирая насильственной смертью, в результате несчастного случая или от болезней. Кто-то вообще предпочитает прожить человеческий век, не останавливая старение.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— А как его можно остановить?

— Мы можем выбрать в каком возрасте остаться на всю оставшуюся жизнь. Как правило это — двадцать, тридцать, сорок или пятьдесят. В редких случаях старше, еще реже — моложе.

— А ты?

— Я еще пока не решил.

— Все это так клево! — воскликнула Кейса.

— Ты так спрашиваешь, будто примеряешь это все на себя. А, между тем, я пока еще не нашел способ тебя обратить.

— Уже и поинтересоваться нельзя? — фыркнула девчонка.

— Спрашивай, конечно, коли интересно, — ответил перекидыш, — надеюсь, ты не с кем не обсуждала обращение?

— Нет, что ты! — невинно захлопала глазами Кейса.

— Ну, вот и славно, — Найрад сел рядом и приобнял ее за талию.

Кейса не возражала, продолжая смотреть на рыб, она положила голову ему на плечо.

— Помнишь, когда мы в прошлый раз сидели вот так? — спросил перекидыш.

— Ночью в сенях лесной избушки Агнесс перед тем, как податься в большой мир? — ответила Кейса.

Казалось, что это было очень давно. Столько всего произошло с тех пор, как они вышли из заколдованного леса, и все же, Кейса до сих пор рядом.

— Мне жаль, что так вышло с Ричи, — виновато признался Найрад.

— Тебе и самому пришлось несладко, — ответила девчонка, — наверное, паршиво лишиться власти и былого могущества?

— Все только и твердят, что о титуле и силе, но для меня проблема не в этом.

— А в чем же тогда?

— Я никогда не стремился к управлению, поэтому потеря подданных не слишком меня беспокоит. Хотя, признаюсь, апгрейд способностей поначалу вскружил мне голову, но потом я понял, что все это… Как бы объяснить… Почитание, опьянение силой — игрушка, взятая взаймы. Ведь способности вожака напрямую зависят от стаи. Если оборотни перестанут верить в своего лидера, то все это лопнет как мыльный пузырь.

— Что же тогда тебя тревожит?

— Я подвел волков, — признался Найрад, — в моих руках было все: способности, объединенная стая, вера сородичей. Судьба усадила меня за стол, где играют по-крупному. Пришел мой черед делать ставку, и я ошибся. Перекидыши прямой дорогой шли к победе, а я как идиот доверился абы кому. В результате оборотни сдали позиции. Кто знает, что теперь ждет волчий род.

— Нельзя так себя настраивать.

— Почему?

— Ты проиграл сражение, но не войну.

— Боюсь, удача отвернулась от нас. Посмотри на меня. Я уже не боец. Купол высосал из меня все силы. Я даже переместиться-то нормально не могу.

— У тебя в подчинении по-прежнему треть стаи. Ты объединился с Лисом, так что все не так уж и плохо.

— Старик явился сюда, чтобы утереть мне нос, и бросил предложение о союзе словно подачку нищему.

— Вы же вроде равносильные союзники.

— Если бы, — вздохнул Найрад, — отсутствие силы делает меня пустышкой. Кто будет слушаться вожака, который по уровню личной силы не превосходит щенка?

— А как же стайная дисциплина?

— Только на ней до сих пор держится мой статус. Любой облезлый волк, включая Лиса, может бросить мне вызов, а мои шансы на победу невелики. Как я смогу утихомирить бунтарей, если до сих пор не восстановил энергетический потенциал? Когда Мирта впустила на территорию залетных оборотней, я задал трепку их предводителю, и конфликт был исчерпан. А что теперь? Недавно мелкий щенок из новеньких у меня на глазах напал на Ленни, а мне оставалось только молиться, чтобы овчар не прикончил недоумка.

— Вот так невезуха, — сказала Кейса, — я и не знала, что дела обстоят так плохо, а еще я докучаю с дурацкими просьбами об обращении.

— Ты вовсе не докучаешь, — сказал Найрад, — иногда полезно подумать о чем-то кроме войны. К тому же, воплощение твоей идеи в реальность могло бы пойти мне на пользу. У новообращенных оборотней просыпается огромный энергетический ресурс, которым при желании ты могла бы поделиться со своим скромным товарищем. Жаль только, что я не знаю чертов ритуал.