Младший сын. История зимы, что окрасила снег алым - Марина Лаврук

обратилась к нему, — они ведут себя так потому что ты не кажешься здесь лишним.

— Да я не переживаю, — ответив Нине слабой улыбкой Акио наткнулся взглядом на недовольное лицо кучерявой, которая словно назло села напротив.

— А стоило бы, — ее наглый тон заставлял губы Акио нервно подрагивать.

— Может тебе стоит переживать, что я здесь? — наклонившись чуть вперед тихо произнёс он.

— К счастью ненадолго, — также наклонившись к нему процедила Тина.

Мгновенье и Акио показалось, что между ними проскочила молния. И от чего же его так раздражает эта персона? Едкая ухмылка появилась на его лице и прильнув к Таро он тихо спросил:

— Что мне не следует говорить?

— Говори, что хочешь.

— Тогда я должен тебя расстроить, — гордо сложив руки на груди Акио обратился к Тине, — по-видимому нам придется видится все чаще, а кто его знает, может я и вовсе здесь навсегда.

К его удивлению все за столом лишь на миг замолчали, но после продолжили говорить, как ни в чем не бывало. Лишь красные щеки Таро и восхищенный визг очаровательной Наны осветили комнату.

— Ты слышала, слышала? — восхищено дергая кучерявую сестру за плечо Нана кажется находилась в полном состоянии радости, чего не скажешь о Тине, чье лицо заметно посерело.

Акио довольно улыбнулся, схватка была выиграна, добив ее тем что подвинулся чуть ближе к Таро он едва заметно показал язык, но тут же получил предупредительный взгляд Ниты и выпрямился, вернув лицу спокойствие.

Безумный завтрак закончился, им не было нужды торопиться во дворец, у клана Окумура были свои воздушные заклинатели и в нужное время их переместят, поэтому еще целый день был впереди. Таро очень переживал оставлять Акио на обезумивших младших, но все же ему нужно было время обсудить дела с Ниной и как-бы Акио его не умолял, какие-то дела клана должны были остаться скрытыми даже от него, поэтому Таро уходил один.

Сестры к его удивлению вели себя практически адекватно, он наконец смог искупаться, но вот только своих одежд после не обнаружил, зато лежали бережно сложенные зеленые одеяния, явно проделки очаровательной Наны. Она также провела ему воодушевленную прогулку по двору, где к удивлению, оказался небольшой, но уютный сад. Кучерявая предпочитала молчать, чему он был только рад. Мрачное затянутое небо все больше затягивалось тучами, а день подходил к концу. Наконец младшие оставили его в покое и сидя на деревянном полу террасы, выходящей в сад, Акио не мог сдержать улыбку, от чего-то день в этом сумасшествии казался ему таким теплым, что он даже не заметил ухудшения погоды.

— Кто ты? — хриплый старческий голос все же не утратил былой мощи и Акио не оборачиваясь узнал старика Окумура.

— Маруяма Макото, — быстро поднявшись Акио вежливо поклонился, — рад приветствовать.

Старик напротив был достаточно худым и болезненным, шрамы некогда покрывающие возрастное, но гордое лицо, теперь слились с морщинами на опустившемся лице. Некогда высокий и статный мужчина теперь прикладывал усилия стараясь выпрямиться, но тем не менее дрожащему телу это слабо удавалось.

— Какие боги завели тебя в мой дом?

— У нас общее дело с вашим сыном.

— Какие у него могут быть дела с кем-то вроде тебя?

— С кем-то вроде меня?

— Ты выглядишь как мальчишка из публичных домов, как проститут! — резко отрезал старик, убрав руки за спину.

Акио невольно окинул человека напротив презренным взглядом, он искреннее старался не хамить взрослым, но уже давно не считал себя хорошим человеком.

— И давно столь благородные господа знают, как выглядят мальчишки проституты? Часто приходилось сталкиваться? — Акио заметил за углом дома выглянувшую кучерявую сестру, которая тут же скрылась, но решил не придавать этому значения.

— Как ты смеешь обвинять меня в подобном, кто разрешил открывать рот?

— А что вам больше нравятся покорные? Могу состроить жалостливую мордашку.

— Как ты смеешь? — старик сорвался на крик.

— Смею что? Разве это не очевидно, боитесь клюнуть на мою красоту?

— Ты! — громкая пощечина пришла по лицу Акио, но он ни капли не разозлился лишь, повернув наглый взгляд обратно в разъяренного мужчину, — ваш клан только умеет растить шлюх вроде тебя? Почему не даете покоя моему сыну, почему вы продолжаете отравлять ему жизнь?

— А может это вы отравляете ему жизнь?

— Закрой свой рот, мерзкий…, — рука старика вновь замахнулась на ее остановила обхватившая крепкая ладонь таро.

С высоты своего роста взирая на немощного отца Таро не отводил пустого взгляда чуть крепче сжав руку. Акио прищурил глаз у щеки, которую очевидно пекло и увидел за спиной Таро миниатюрную кучеряшку, которая недовольно отводила глаза, скрестив руки на груди.

— Зачем ты здесь? — не отпуская руки отца спросил Таро.

— Кто позволил приводить его в дом? Если у тебя совсем нет стыда оставь это на радость работникам публичных домов! — старик едва не плевался от злости.

— Отец, вам нельзя нервничать, — кротко произнесла Тина, стоящая за спиной брата.

— Я не спрашивал тебя! — резко дернув руку, которую так и не отпустил Таро, старик прокричал это младшей дочери и тут же сморщился от боли.

— Не повышай на нее голос, — сжимая руку все сильнее Таро оставался спокойным.

Удивительно, но Акио показалось, что в глазах старика отражается страх, глядя в абсолютно бесчувственное лицо сына.

— Просто уведи его, — удивительно холодным тоном произнесла Нина тут же сменив лицо на мягкую улыбку глядя на Акио.

Таро действительно увел непокорного старика, а Акио так и остался на террасе с двумя сестрами.

Таро завел отца в его комнату бережно усаживая на расстеленную постель. Подойдя к шкафчику в углу, он взял настойку и усаживаясь на корточки передал отцу.

— Я не хочу это пить.

— Дело твое.

Отец лишь расстроенно смотрел перед собой в старческих глазах была какая-то невысказанная печаль или обида.

— Вы заперли меня тут как пленника, от чего я не могу свободно ходить в своем доме?

— Лекарь сказал тебе лежать, а еще никто из нас не желает пересекаться с тобой, так что можешь гулять ночью, — Таро говорил спокойно, в его голосе не было ни капли злости.

— Тогда проваливайте от сюда все, выметайтесь! — отец отбросил лекарства вновь повысив голос.

— Зачем если ты скоро умрешь?

Столь спокойный тон и пустой взгляд сына напротив словно окатили старика ледяной водой. Он замер.

— Чего так смотришь, ты же собрался нас всех выставить от сюда, так какое тебе дело до моих слов?

Старик не отвечал лишь губы нервно задрожали.

— Можешь что угодно говорить мне, я все стерплю, но не смей даже пальцем касаться моих близких, иначе смерть придет еще