Железное золото - Пирс Браун

работать в доме вашего отца.

Даксо смотрит на меня, выискивая признаки двуличия. Его рука снова поглаживает аквариум.

– Я играл в эти игры с детства, Лирия. Полуправда. Скрытые силы. Повелитель Праха – мастер этих махинаций, как и его дочь. Немного нужно, чтобы устроить резню в лагере алых. Еще меньше – чтобы внедрить к выжившим их агента. Ранить ее. Велеть ей притвориться алой из Лагалоса, а потом сыграть на симпатиях моего отца, чтобы ты могла пробраться к нам в дом. Дискредитировать способность правительницы здраво рассуждать перед самым голосованием по вопросу о мире. – Он осматривает меня с ног до головы. – С виду ты ягненок, но нет ли под этой личиной волчьей шкуры?

– Я родилась в Лагалосе. Я могу перечислить имена всех старшин и проходчиков за последние тридцать лет. Проверьте.

– Ну конечно же можешь. Разведка Сообщества хорошо готовит своих агентов. Вероятно, ты даже веришь, что ты та, за кого себя выдаешь. Возможно, они запрограммировали тебя. Твои воспоминания, твоя история, твоя скорбь по погибшей семье – все это может быть фикцией.

– Идите в шлак! Моя сестра не была фикцией. И Лиам тоже не фикция. Вы думаете, он тоже шпион? – Я пытаюсь отдышаться, чтобы прогнать вспышку гнева, вспоминаю сестру, ее улыбки и теплые объятия. – Я алая из Лагалоса. Я не работаю на работорговцев.

– Ну конечно же нет, – говорит Теодора. – Сообщество убило ее мать. Ведь так, Лирия? Ей отказали в лекарстве, которое спасло бы ей жизнь. – (Я киваю. Ну хотя бы она понимает. Я скорее умру, чем стану помогать Сообществу.) – Ее кровь, как и кровь многих других, – на их руках.

– Правда.

– А кровь других твоих родных – на руках республики.

У меня скручивает внутренности.

– Республика должна была защитить вас. – В глазах Теодоры светится сочувствие. Она подается ко мне. Она все понимает. – Мы освободили вас из шахт, пообещали вам новую жизнь. А потом позволили убийцам отнять у вас все. Мы причинили тебе больше вреда, чем когда-либо причинило Сообщество. Ведь так?

Я вытираю выступившие на глазах слезы гнева.

– Ты права, обвиняя нас, – мягко продолжает Теодора. – Ты права, обвиняя правительницу. Она виновна в их смерти. Вполне справедливо, что ты хочешь мести. Это была «Алая рука»?

– Вы меня не слушаете!

Теперь вступает Даксо:

– Они умерли из-за нее. Твой отец, твоя сестра, твой брат, твои племянники и племянницы. Ты хотела навредить правительнице.

– Нет!

– Отплатить ей, потому что это она виновата. Она виновата, что они мертвы. Она виновата, что ты осталась одна. Ты винишь ее. Верно?

– Да, я виню ее! – Гнев сочится из меня, темный и тошнотворный. – Эта сука вытащила нас из шахт и отправила гнить в лагерь! «Алая рука» отняла у меня все. А она их не остановила! Она даже не попыталась, потому что у нее были дела поважнее – вроде празднований дней рождения и прогулок по гребаным садам! Мои родные мертвы, потому что она пообещала нам то, чего не могла исполнить! – Я тычу пальцем в стол. – Но я ни на кого не работаю! И я никогда бы не причинила вреда ребенку!

При последнем слове мое самообладание рушится. Я заперла его внутри, этот гнев, и думала, что смогу сдерживать его и позабыть про боль. Но я не забыла. И то, что я оказалась рядом с этими людьми, лишь усугубило все. Филипп увидел, что у меня внутри что-то надломлено, и воспользовался этим. Розовая сочувственно смотрит на меня.

– Воспользуйтесь оракулом, – тихо произносит она.

– Оракулом! – шепчет Ниоба.

– У них Пакс и Электра, – говорит Даксо. – Ты видела отца. Как ты думаешь, что с ними делают? – (Плечи его матери поникают.) – Это необходимо. Холидей, держи ее.

Серая колеблется:

– Правительница знает?

– Мы ее совет, – говорит Теодора. – Ты пообещала Дэрроу, что будешь защищать его семью. Что ты ему скажешь, когда он вернется? «У меня не получилось», да?

Холидей хватает меня за плечи, оставляя синяки. Даксо запускает руку в аквариум и достает искусственного монстра. Его ноги скребут по воздуху, пока Даксо идет ко мне. От бледной плоти монстра исходит сладковатый запах засахаренного миндаля. Скорпионий хвост накрыт пластиковым колпачком. При виде моего обнаженного предплечья хвост приходит в движение. Я дрожу от страха и умоляю их остановиться. Они не слушают. Я знала, что так и будет. Знала, что правительница велит своим людям разорвать меня на части. Но ужас от этого не уменьшается. В другой руке у Даксо маленький нож. Он проводит лезвием по нижней части моего предплечья, оставляя неглубокую рану.

– Перестаньте! – прошу я. – Пожалуйста! Я говорю правду!

– Это мы скоро узнаем.

Существо устремляется к крови и принимается сосать. Его холодные, скользкие ноги обхватывают мою руку, словно пальцы старухи. Я дергаюсь в ужасе, но не могу вырваться из хватки Холидей.

– Давай начнем сначала, – говорит Теодора. – Кто…

– Что здесь происходит?! – раздается позади гневный голос.

Ниоба сгибается в поклоне. Следом за ней кланяется Даксо, но не так низко.

– Виргиния… Девчонка упрямится, – объясняет он. – Нам нужно знать все, что ей известно.

Я вытягиваю шею и вижу на пороге правительницу в белом мундире.

– Разве я сказала, что ты можешь пытать ее, Даксо?

Он встречает ее взгляд, не моргнув и глазом.

– Тебе вовсе незачем видеть это. Для этого у тебя есть мы.

– Я такой хрупкий цветок, что нуждаюсь в храбрецах, которые будут пытать людей ради моего же блага? – Правительница презрительно фыркает. – Ниоба, и ты?

– После того, что сделали с Каваксом…

– Да. И что он сказал бы обо всем этом?

Она ждет ответа. А спустя мгновение выхватывает клинок, бросается ко мне и хватает за колючий хвост тварь, сосущую мою кровь. Правительница бьет ее по хребту. Тварь кричит, словно человеческое дитя, ее хвост в руке правительницы сотрясается. Виргиния швыряет существо на пол, оно отползает в сторону, потом содрогается и издыхает. Правительница поворачивается к Теодоре:

– Я велела тебе уничтожить всех этих монстров. Много лет назад. Ты меня не услышала или теперь от моего главного шпиона можно ожидать дерзости?

– Я сохранила выводок, – говорит Теодора. – Для защиты твоей семьи я сделаю все, что угодно.

– Если бы Дэрроу был здесь…

– Я бы посмотрела ему в глаза и сказала, что не остановлюсь, пока мы не найдем детей, без извинений и без угрызений совести.

– И скажешь ему, что его ребенок пропал? – (Теодора ошеломлена.) – О, ты думала, я не знаю, что ты помогла ему пробраться в Дипгрейв, чтобы освободить военного преступника? Того, кто пытался убить нашу семью однажды