Исав и Иаков: Судьба развития в России и мире. Том 1 - Сергей Кургинян

Если мы не осмыслим тот печальный урок, если сейчас не помешаем уравниванию противоположностей, коими являются на самом деле линия на ускорение и прорыв и линия на перестройку, то мы в очередной раз проиграем. А мы не имеем права проигрывать в очередной раз. Мы не можем позволить врагу одурачить еще раз общество, приравняв каждого врага «перестройки–2» ко второму изданию теперь уже не коммунистической, а чекистской «Нины Андреевой»: «Ах, вы не хотите позволить стране распасться и вкусить от интеграции, пусть и по частям, в мир развития? Значит, вы реакционер. Вы хотите навязать стране «День опричника», махровую реакцию, деградацию в ужасной эрэфии, ха-ха-ха, единой и неделимой!»

Читатель, ты не видишь, как знакомая профессиональная рука знакомым образом выстраивает подобную ложную альтернативу? Ты не понимаешь, чем это чревато?

Что? Ты все это понимаешь, но не знаешь, что делать? Окончательные рецепты тут невозможны, читатель. Но кое-что сделать абсолютно необходимо. Давай сделаем хотя бы это и посмотрим, что будет дальше. Сделать же нужно следующее. Реабилитировав линию на ускорение и прорыв, доведя все, что связано с прорывом, до экзистенциальной и метафизической значимости, надо одновременно с этим (но только одновременно с этим!) БЕЗЖАЛОСТНО ДОБИТЬ ПЕРЕСТРОЙКУ. ДОБИТЬ ЕЕ ТАК, ЧТОБЫ НИКОМУ НЕ ПОВАДНО БЫЛО ЗВАТЬ ЭТО ЧУДИЩЕ ВНОВЬ НА НАШУ МНОГОСТРАДАЛЬНУЮ ЗЕМЛЮ.

Никакая другая стратегия страну из тупика не выведет! Предупреждал об этом тогда, предупреждаю теперь. Если начать просто добивать перестройку, не выведя из-под удара, не осмыслив и не достроив нужным образом ускорение и прорыв, то это будет иной вариант гибели страны. Но это тоже будет вариант гибели, и не более того. А мы ведь жить хотим, читатель, не правда ли?

Только если мы правильно задаем альтернативу между линией на ускорение и прорыв и линией на перестройку, то мы сумеем избежать этого капкана. А противникам нашим, повторяю, очень хочется, чтобы мы в него угодили.

Итак, мы входим в новую фазу большой игры, в ее небуквальный и потому особо коварный римейк, вооружившись четырьмя вышеназванными целями, образующими особый («самозамыкающийся») целевой контур.

Но эти четыре цели, которым мы пытаемся подчинить обсуждение идеи развития, ГЛУБОЧАЙШЕ ВРАЖДЕБНЫ тем силам которые хотят навязать происходящему одну-единственную потаенную логику — логику «перестройки–2», то есть Танатоса–2.

Ты заявляешь цели и в какой-то (минимальной, разумеется) степени их начинаешь реализовывать… Враг откликается, элитная Пустота начинает понемногу сгущать вокруг тебя нечто, мешающее тебе двигаться по твоему исследовательскому маршруту. «Понемногу» — это значит сначала мелкие интриги и кулуарные перешептывания, а потом…

Потом должно произойти нечто более определенное и развернутое. Отклики, которые я хочу превратить в отдельный слой текстуальной периферии, подлежащей исследованию, не могут долго носить интрижно-кулуарный характер. Конечно, если бы с помощью таких откликов удалось остановить тогдашнее движение по исследовательскому маршруту, то никто не стал бы наращивать идеологическое и психологическое давление. Но остановить движение по маршруту интрижками и кулуарными разговорами не удалось. Публикации в газете «Завтра» продолжались вопреки трюкам с ХАМАС и еще более грубо-мелочным разводкам.

Двигаясь дальше, я понимал, что противодействие моему движению усилится. Что, когда дешевые игры будут сорваны, элитная Пустота, оказавшись в цейтноте, перейдет к той или иной фронтальной атаке.

Направление этой атаки тоже было понятно. И для решения задачи-минимум (остановки движения зарвавшегося исследователя по какому-то, видите ли, маршруту), и ДЛЯ решения эадачи-максимум (подмены «ускорения–2» «перестройкой–2» и недопущения прорыва) нужна была бешеная антикоммунистическая истерия. Предвидя ее возможность и даже необходимость, я загодя описал, что такое любое «анти», оказавшееся не на личностной периферии, где ему положено быть, а в ядре личности.

Я ждал первых выбросов нового перестроечного Танатоса, превращающих заявку на развитие в свою противоположность, то есть в «перестройку–2». Ждал и дождался.

Глава VI. Ципко

Не поленись, читатель, проверь: номер газеты «Завтра», в котором я предсказал и разобрал с общих позиций новую (в том числе и адресованную нам) антикоммунистическую истерию, вышел в свет 25 июня 2008 года. Никто еще не призывал на этот момент к дебольшевизации (а значит, к очередной перестройке). Но я точно знал, что это произойдет, и потому с опережением описал структуру сознания возможных новых «дебольшевизаторов».

И вот — пожалуйста. В тот же день, когда вышел номер «Завтра», где я это описал, появилась (в «Литературной газете») откровенно «дебольшевизаторская» статья Александра Сергеевича Ципко «Снова «Красный проект»?». Как вам такое совпадение?

Тон статьи Ципко, отчетливо инквизиторский, тоже о многом говорит. И очень напоминает похожие статьи двадцатилетней давности. Если в «разговоре о левой идеологии» считается приемлемым такой ТОН РАЗГОВОРА, — то РАЗГОВОРА в принципе быть не может.

Но что это вообще за разговор? В чем его сокровенный смысл?

Выступая в газете «Завтра» и в других местах, я несколько раз предлагал не обсуждать красных, белых или кого-либо еще, а обсуждать только идею развития. Не я один говорил, что время формального красно-белого синтеза — в прошлом. И что синтез может быть только содержательным, то есть основанным на понимании объединительной роли развития, столь необходимого для страны. Что же касается красно-белых полемик, то они себя во многом исчерпали. Прошло время, когда можно было проклинать или восславлять. Нужно научиться понимать. Нужно отказаться от расхожих клише и категоричностей. Это не значит отказаться от принципов. Но негоже быть рабами прошлого и его страстей в момент, когда страна вновь находится в такой опасности.

Выводя на сцену Ципко и его «Снова «Красный проект»?», авторы начинания бросают вызов идее любого консенсуса. Ципко в восхитительно развязной интонации будет обсуждать этот самый «снова «Красный проект»?». Наверное, кому-то хочется, чтобы кто-то в такой же интонации опять начал обсуждать «снова «Белый проект»»? А результат? Разве неясно, чем это обернется? Это-то и есть перестройка.

А собственно, почему нельзя обсуждать развитие? Нечего о нем сказать? Когда нечего сказать, то молчат.

Ну, не хотят молчать… Пусть обсуждают то, что им нравится. Пусть те, кому нравится Белый проект, обсуждают Белый проект. Пусть тот же Ципко расскажет о Белом проекте. Расскажет умно и с любовью. И я об этом прочитаю. И в ответ постараюсь что-то рассказать о Красном проекте.

Но если Ципко с ненавистью рассказывает о Красном проекте, то, значит, он зовет дух ненависти. Зачем? И куда ведет эта дорога? В лаборатории мысли? Да полно!

Пахнет именно перестройкой с ее психическими атаками, призванными вновь и вновь придавить нашего несчастного соотечественника. Разбудить в нем комплекс вины, довести этот комплекс до так называемого «бреда вины» (вполне строгий термин, используемый в психиатрии). Это все называется — удар на поражение.

По кому удары наносите, господа? Потом опять скажете, что целили в коммунизм, а попали в Россию?

Апологеты дебольшевизации («перестройки–2») все время спрашивают: «А что, денацификацию тоже нельзя было проводить?» Что ответить?

Никто не запрещает патриоту России ненавидеть большевиков. Но это еще не значит, что этот патриот может позволить себе призывать к дебольшевизации («перестройке–2») и остаться патриотом. Потому что такая дебольшевизация — активизация внутрисистемного Танатоса — нанесет почти невосполнимый урон его народу, культуре, всей его цивилизационной системе.

Для того, чтобы патриот России призвал к дебольшевизации, он должен считать большевизм абсолютным метафизическим злом, а не крупной исторической неприятностью. И быть готовым применять страшные средства с открытыми глазами.

Те, кто призывал к денацификации Германии, прекрасно понимали, что призывают к применению страшных средств. Но были твердо уверены, что абсолютное метафизическое зло нацизма легитимирует применение даже таких средств.

А дальше возникает фундаментальный вопрос, который действительно разводит по разные стороны баррикад. Что следует называть абсолютным метафизическим злом? Нацизм или большевизм (коммунизм, Красный проект)? Понятно желание назвать злом и то, и другое. И зло действительно может быть разным. Но абсолютное метафизическое зло может быть только одно.

Два зла могут воевать друг с другом.

Два абсолютных метафизический зла вообще невозможны. И воевать друг с другом они тем более не могут.