Маньяк по субботам - Александр Петрович Гостомыслов

родился страх, я почувствовал смертельную опасность.

Глава XXVII

Не скажу, что услышал шорох, сначала решил даже, что померещилось — вдоль дороги бесшумно скользила легкая тень — словно ангел летел и чуть шелестел крыльями. Я читал в какой-то переводной книжке, что колдун одного африканского племени ночью заходил в дома своих врагов вершить страшные дела, а чтобы стать бесшумным и невидимым, надевал тапочки из птичьих перьев.

Наверное, нечто подобное было и на ногах у Зои. Я ее сразу узнал. Только прежде она меня притягивала к себе, а теперь при ее приближении я чувствовал жуткий страх. Она превратилась в демона ночи. Зоя оглянулась, разом всех увидела и присела около головы Стива. Медленно протянула к нему руку, застыла, видимо, не решаясь сразу сделать то, что задумала. Я услышал злой шепот Зои, она распаляла себя, разговаривая со Стивом. Говорила нараспев, словно сказку читала, сначала медленно, потом все быстрее и все злее. Я даже подумал, что у девушки не все в порядке с головой, пока не догадался, что она собиралась сделать.

— Сады — это те же джунгли, — почти пела Зоя. — Прежде, чем закроются твои глаза, я окажу тебе одну милость, смотри, ты видишь меня последний раз в жизни…

Сначала я решил, что они со Стивом шизанулись на джунглях. Но тогда меня дошло — они видят и воспринимают мир не так, как я. Они в нашем мире охотники, безжалостные стрелки, не признают никаких законов, и каждый за себя.

— Почему в последний раз? — прохрипел Стив. — Разве ты не поможешь, не спасешь меня?

— Скажу тебе правду, муж мой, но боюсь, ты не поймешь. Потому что бедной быть стыдно.

— Кобра, ядовитая змея… — забился Стив, вновь пытаясь вырваться. — Миллиард мой, мой, тридцать семь чертей и чужая собака!

Зоя расхохоталась:

— Я щедрая — все, что ты видишь, дарю тебе до тех пор, пока ты не уйдешь.

— Здесь темно и холодно, — застонал Стив. — Выгляни на дорогу — эти люди пришли, чтобы помешать мне встретиться с тобой… Кто просил меня достать эти деньги?

— Я просила, милый, давно хотела стать богатой.

— О том, чтобы мне умереть, не было разговора.

— Я и не убью тебя, раньше времени…

— Мне не подняться, руками не шевельнуть, менты эти, собака и проклятая старуха, все на меня…

— В джунглях так бывает — охотник сам становится добычей. А Сады — это те же джунгли, ты вышел на охоту и стал добычей.

— Не убивай меня, — заплакал Стив.

— Я не сделаю тебе больно, не заставлю мучиться, ты уснешь тихо, и сам не заметишь, как.

— Наклонись ко мне, я укушу тебя, ведьма!

— Твои ядовитые зубы почернели и выкрошились, ты пережил свой яд, свою злость. Ты больше никому не нужен на этом свете. С чьего позволения ты пришел сюда? Зачем?

— Я пришел повидать тебя, ты — моя жена.

— Ты не должен был приходить сюда. Ты оплошал.

— Не убивай меня.

— Слишком много было разговоров про убийства, я привыкла к ним. Теперь последняя смерть, и я уйду. А деньги уж стали моими.

— Я дрался за них. И банк, и миллиард — мои.

— Это я победила, а ты лежишь на дороге в луже крови.

— Миллиард убьет и тебя, он сам — смерть!

— Если ты лежишь без сил, я не виновата. Дожидайся здесь своих могильщиков, радуйся, что уйдешь тихо, легко… А я поведу врагов по новому следу. Еще заставлю их, нищих, наесться грязи и дерьма.

— Но они убьют и тебя.

— Когда придет мой час, тогда и настанет пора петь песню смерти. Мягкого тебе лежания, мой первый муж. Еще раз прости меня, но так стыдно быть бедной.

Зоя ласково дотронулась до головы Стива. Он вздрогнул, дернулся два раза и затих. Молодая вдова резко подняла голову и оглянулась. Я быстро закрыл глаза и притворился мертвым. Не знаю, что было у нее в руке, но ее ласковое прикосновение приносило мгновенную смерть.

Зоя успела поймать мой взгляд и бесшумно спустилась ко мне в канаву.

— Ты все видел, Виктор?.. Теперь ты один знаешь, какая я сильная. Открой глаза, я хочу видеть твою душу.

Я знал, что такие люди свидетелей не оставляют, просить их бесполезно, слезы на них не действуют. Не хотелось умирать трусом, собрал все силы, какие во мне остались, и смело, твердым взглядом посмотрел на нее.

Зоя усмехнулась одними губами, зеленые глаза остались холодными и твердыми, как камни.

— Я не ошиблась в тебе, Виктор, на твоей силе можно поставить крепость.

«Ну, что же ты тянешь, ведьма?! — мысленно я молил и ругал Зою. — Решила убивать, так действуй, из меня душа уходит, сейчас я плакать начну!»

Взглядом Зоя прицеливалась к моей переносице. Если ударить резко и сильно чуть повыше, то можно отшибить человеку память на время, он не сможет вспомнить, что было перед этим. Видно, я зачем-то еще был нужен Зое — резким ударом в основание лба она отправила меня в небытие…

Когда я начал приходить в себя, но еще не мог шевельнуть рукой и открыть глаза, то потянул носом, хотел узнать, засыпан ли я прямо в канаве землей, как собака, а может, лежу в сосновом гробу, как приличный человек? В таком случае требовалось уточнить, крепко ли прибита крышка или можно вырвать гвозди и, пока есть чем дышать, постараться провести самоспасательные работы.

С третьего раза я понял, что мое тело не брошено, как бесхозное. Рачительный капитан Бондарь подобрал меня, привез к себе на участок и закопал под грядкой с клубникой. Теперь мое большое тело станет хорошим удобрением, и клубника на грядке вырастет невиданной величины. Почему я так решил? Только на самой грядке может так изумительно пахнуть спелая клубника.

— Пришел в себя! — раздался надо мной радостный голос Ярослава Грая — Смотрите, капитан, закрытый глаз задергался! Слава Богу, он жив и пришел в себя.

— Виктор! — услышал я сладкий, как сироп, голос Бондаря. — Не томи, если пришел в себя, открой глаза… Клубничное варенье удалось на славу. Я угощу тебя чаем с вареньем, ешь сколько душа попросит…

Не открывая глаз, я протянул к нему руку, мол давай, угощай. Ом тут же вложил в мс-ю руку тарелку и большую ложку.

— Что это, капитан? — с удивлением открыл я глаза.

— Каша из ржи, пшеницы, овса и ячменя. Варенье еще варится и будет к обед}.

Целые сутки провел я в кровати, как настоящий инвалид. Я вполне мог стать