Немного о себе - Редьярд Киплинг

И тогда милосердное Провидение, которое сеяло добро на моем пути, послало мне олицетворение города Чикаго, чтобы я смог запомнить его навсегда. Женщины иногда приходят взглянуть на это убийство, впрочем, как и на людскую бойню. И вот в зал, окрашенный киноварью, вошла рослая молодая женщина с блестящими алыми губами, густыми бровями и копной темных волос, которые были уложены на лбу «вдовьей волной». Женщина дышала здоровьем, богатством и была одета в пламенеющее красное и черное, а на ее ногах (знаете ли вы, что ноги американок можно сравнить разве что с ножками фей?), уверяю вас, красовались алые кожаные туфельки. На нее падал сноп солнечных лучей, кровь струилась у нее под ногами, вокруг висели яркие, багровые туши. Бык истекал кровью в каких-то шести футах поодаль. Фабрика смерти грохотала. Дама смотрела вокруг с любопытством смелым немигающим взглядом и не думала смущаться.

Тогда я сказал себе: «Это особое знамение. Теперь я действительно увидел город Чикаго». И я покинул эти края, чтобы обрести мир и покой.

Глава 35

Как я обрел мир и покой в Масквеше на реке Мононгахила

Принц, с западным бризом пришел твой успех

— Суда с ценным грузом уже на стоянке.

Мы шлем их тебе, но лучше их всех

Свободная юная девушка-янки.

Нечестно и неблагородно «делать» континент пятисотмильными прыжками, однако после свиней и быков Чикаго я почувствовал, что нуждаюсь в перемене обстановки. В наши дни вся жизнь Соединенных Штатов, словно двустворчатая дверь, подвешенная на петлях, вращается вокруг Чикаго. Конечно, в крохотных штатах Новой Англии поездку в Пенсильванию назовут «путешествием на Запад», но граждане с более широким кругозором, кажется, начинают отсчитывать западную долготу от Чикаго. Говорят, что лет через двадцать центр населенности (заштрихованное пятнышко на карте переписи) подвинется далеко на запад от Чикаго, а еще через двадцать окажется на Тихоокеанском побережье. Еще столько же лет — Америке будет угрожать перенаселение, и тогда ждите неприятностей. Ведь люди, которым придется потесниться, потребуют промышленных товаров по самым низким ценам, и голоса в защиту протекционистской политики, которую Америка могла себе позволить благодаря природным богатствам, внезапно замолчат. В настоящее время именно фермеру приходится платить за такую роскошь, как высокие цены. В стародавние времена, когда кругом расстилались девственные земли, которые плодоносили, словно сады Эдема, он платил и не жаловался. Теперь же свободной земли осталось немного, возделанные акры требуют дорогостоящих удобрений, и фермер начинает задавать вопросы. К тому же великая американская нация, то есть ее граждане, не отказывающие себе ни в чем, очень редко возвращают в кладовые природы то, что взяли у нее взаймы. Американцы хватают все, что подворачивается под руку, и идут дальше. Однако продвижение почти завершилось, и грабеж неминуемо прекратится, а федеральному правительству придется учредить невиданный доселе департамент по охране лесов. Тогда те, кто привык беспрепятственно размахивать топором, жечь и калечить леса, начнут шумно, со стрельбой, протестовать против покушения на их права. Вырастет негритянское население — и с ним придется считаться. Промышленникам придется удовлетвориться меньшими барышами — и с ними тоже придется считаться. Железные дороги перестанут хозяйничать на отхваченных ими территориях — и с ними опять же придется считаться. Такое положение дел вряд ли встретит одобрение.

Да, то будет спектакль, достойный внимания всего мира: огромная, рубящая сплеча молодая нация, словно жеребенок, который стремительно стартовал по свежему скаковому кругу, будет снята с дистанции грубой рукой жокея по имени Необходимость. Америке не миновать волнений, когда несколько десятков миллионов суверенных граждан узнают, что в результате деятельности их собственного правительства быстро иссякает изобилие природы страны и что для сохранения благоденствия необходимо взяться за скрупулезное разрешение каждой отдельной проблемы, начиная с организации труда и кончая финансами, и действовать терпеливо и без бахвальства. Однако сейчас они думают, что «завтра будет таким же, как и сегодня», а если поспорить с ними, то ответят, что сама Идея Демократии не допустит застоя. Они верят в это, а личности, наименее осведомленные, подкрепляют свою убежденность любопытными ссылками на деспотизм, который якобы господствует в Англии. Конечно, это чистейшей воды провинциализм. Однако выслушивать все это довольно забавно, особенно когда сравниваешь теорию с практикой (главным образом пистолетной), как о ней пишут американские газеты.

Я старался изо всех сил выяснить, откуда все-таки управляют страной. Во всяком случае — не из Вашингтона, потому что федеральное правительство никак не может привести к повиновению штаты и занимается лишь организацией почтовой службы и сбором одного-двух федеральных налогов.

Штаты тоже не обладают такой властью, так как городские общины ведут себя как им заблагорассудится. И города не имеют власти, потому что там хозяйничают избиратели-иностранцы либо группы патриотов — коренных жителей.

И конечно же, власть не принадлежит горожанам, потому что руководит и помыкает ими деспотическое общественное мнение, которое навязывается им их же газетами, проповедниками и самим местным обществом.

Однако мужчины и женщины Америки являют нам пример патриотизма. Они верят в будущее, честь и славу своей страны и не стесняются заявлять об этом. Гордая, страстная убежденность исходит как от сильных, так и от слабых, и за это я снимаю перед ними шляпу.

В понимании обычного обывателя, англичанина государство — это нечто абстрактное, что служит для обеспечения его полицией и пожарными командами. Кокни даже не понимает значения слова «государство». Он знает проклятых аристократов и полицейских и солдат, которые разыгрывают для его развлечения спектакли в парках. Однако он рассмеется вам в лицо, если ему сказать, что существует такое понятие, как чувство долга перед страной. Но возьмите любого американца второго поколения (кого угодно — кэбмена, носильщика, пахаря), и тот в пять минут растолкует вам, что значит для него Республика. Он может презирать закон, который его не устраивает, способен обвести вас вокруг пальца при заключении сделки, однако стоит посмотреть на него, когда он встает и заводит:

О ты, страна моя,Земля свободная,Тебя пою.

Мне приходилось слышать, как несколько тысяч американцев предаются этому занятию, и я уважаю их.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});