Синица в руках - Борис Петров

и вручил ей.

— О, как красиво, — она спрятала лицо в белых и синих цветах, разбавленных зелеными ветвями папоротника. — Сами Антон, вы же его сами собирали?

— Да, а как вы догадались? — удивился он.

— Не знаю, просто так подумала.

Он быстро сдал одежду, и они побежали в партер, где неспешно заходила последняя очередь догнавшихся в буфете театралов. Зазвучал третий звонок.

— Успели! — радостно выдохнул парень.

— Ага, — Елена с интересом разглядывала зал. — А почему вы решили мне предложить билет?

— Честно говоря, не только вам. Просто вы единственная, кто не испугалась.

— А что, другие боялись?

— О да, некоторые даже… ну да что их вспоминать, люди нервные, город.

— А что в городе все люди нервные?

— Конечно, а как иначе? Город утомляет, уничтожает человека, высасывая из него все соки, — он рассмеялся. — Вы не подумайте, это я в программке сейчас прочел.

Он показал на сидящего впереди мужчину, который углубился в программку.

— Да? — Елена приблизилась к сидящему впереди и заглянула ему через плечо. — Извините, я только одним глазком.

— Пожалуйста, пожалуйста, — ответил ей мужчина, передвигая программку так, чтобы ей было лучше видно.

«Вся наша жизнь — дорога. Как мало остается от жизни, теряя драгоценные минуты в дороге на работу, учебу и потом обратно. Город поглощает тебя, принимая в свой улей, и больше никогда не отпускает. Он требует от тебя плату, за свои блага, уничтожает тебя, высасывает все соки и выбрасывает на обочину дорог, ведущей из него, как мусор.

Но даже в этом жернове есть место для любви, для мечты и надежды, надо лишь сделать один шаг, и войти в вагон».

В зале погас свет, засветились экраны телефонов. Елена достала свой, пришло одно сообщение, но она решила посмотреть его после спектакля. Держа букет на коленях, она вся погрузилась в начавшееся действие.

Звук приближающегося поезда ворвался в зал, застучали колеса, яркие огни фонарей пронизали темноту зала красными и желтыми лучами. Луч прожектора выхватил одиноко стоящую фигуру девушки, скрывая под тенью сцены безразличные фигуры пассажиров. Некоторые подходили ближе к ней, вырываясь из темноты вагона, но тут же скрывались обратно в серую мглу.

Елена смотрела на сцену, завороженная действием. Иногда ей казалось, что она знает каждую следующую фразу, она знает, что сейчас произойдет, как офис сменится вагоном метро, все было близко и вызывало чувство испуга, настолько действие пьесы сближалось с ее мыслями.

Первый акт пролетел на одном дыхании. Антон оказался галантным кавалером, стойко отстояв очередь в буфет, а Елена, все еще переживающая действие первого акта, глядела в окно, точно также как и героиня, стоя у окна электрички, смотрела в зал, не видя никого в нем, не видя ничего.

— А вот и кофе, — Антон поставил чашки на столик рядом с ней. — Я взял еще пару бутербродов, или Вы хотели пирожное?

— Нет-нет, бутерброды самое то, — улыбнулась она. — Запомните, Антон, на самом деле женщины любят рыбу и мясо, а вот сладкое — это любят мужчины.

— Да, вы правы, я сладкоежка.

— Ну. По вам не скажешь. Хотя признаться, что тоже иногда люблю съесть что-нибудь сладкое.

— Как вам пьеса?

— Нравится. Я не театралка, вспомнить бы, когда в последний раз была в театре. Все как-то не досуг, работа, работа, работа.

— Да, работа. Одна работа, а жизни нет.

— А разве у нас есть выбор?

— Наверное, нет, но хочется верить, что есть. Вы никогда не задумывались, что по сути крепостное право, рабство, если хотите, так вот его никто и никогда не отменял. Все это мишура, мираж, а суть остается та же: распределение благ неизменно, меняются только вывески.

— Ой, мне это надо обдумать, — рассмеялась она. — Я чувствую, что в этом что-то есть, но с другой стороны, а зачем надо об этом думать? Разве вы можете что-то изменить?

— Наверное, нет, но очень бы этого хотелось.

— А посмотрите на это с другой стороны, разве наша жизнь чем-то отличается от животных? Разве она так уж и плоха?

— Все же человек должен к чему-то стремиться. Мне кажется, что и автор пьесы хотел это передать зрителю.

— А разве стремление к счастью, к любви — это не то самое настоящее, то, ну не знаю, эм…

— Цель?

— Да, вот именно — цель!

— Для женщины — да.

— А для мужчины?

— Мужчина должен побеждать, искать, находить, бороться.

— А любить?

— Мне кажется, что это только мешает двигаться вперед.

— Нет, не согласна. Подумайте, все же открытия, победы, поражения, разве они были без любви? Не любовь ли есть та цель, к которой стремишься?

— Не знаю, любовь только мешает жить. Заставляет страдать, осмотрите на героев пьесы, разве она дала им что-то хорошее?

— Но она заставила их ожить, разве не так?

Прозвучал второй звонок. Люди засуетились у входа в зал, на дальних столах допивали бутылку коньяка, набираясь сил для второго акта.

После окончания спектакля Елена еще долго сидела в кресле слушая, как затихают последние аплодисменты задержавшихся зрителей.

— Пойдемте? — Антон встал, приглашая ее к выходу.

— Да-да, — она встала и подошла к сцене. — А ведь это почти про меня.

— Что простите? — Антон не расслышал ее слов и подошел ближе.

— Да так, ничего. Спасибо, что пригласили. Мне очень понравилось.

— Вам спасибо, — засмущался парень. — Я пойду пока в гардероб.

— Хорошо, — она не спеша вышла из зала, бросила короткий взгляд на женскую уборную, там стояла неизменная очередь.

Антон помог ей одеться, куртка высохла и приятно грела. Мимо прошла пожилая женщина и, остановившись, достала из бездонной сумки полиэтиленовый пакет.

— Вот, оберните букет, а то замерзнет, — сказала она и радостно улыбнулась им. — Ты смотри, не заморозь свою красавицу, а то вон как разыгралось.

— Не заморозит, — Елена игриво поцеловала его в щеку, отчего он весь раскраснелся. — Надеюсь, я вас не сильно смутила?

— Нет, все нормально, — еще больше засмущался он.

— И все-таки любовь, Антон, любовь. Ну, признайтесь же, что без нее вы не сможете прожить и дня, ну же! Вы же романтик, я чувствую это! — смущенный вид парня так развеселил ее, она взяла его под руку и потащила к выходу.

— Я об этом не думал, — серьезно ответил он.

— Вот и не думайте! Как начнете думать, так все! Как вы думаете, они еще встретятся?

— Вы про героев пьесы?

— Да, конечно же, про них.

— Думаю, что да. Иначе и быть не может.

— А почему вы так думаете? Москва огромный город.

— Вы же сами сказали не думать, вот я не думаю, просто знаю.

— Молодец! И не забудьте про вашу