Покрышкин - Алексей Тимофеев

Генерал-полковник авиации В. И. Андреев в предисловии к сборнику воспоминаний «Покрышкин в воздухе и на земле» пишет: «Каким несгибаемым человеком надо было быть, какую волю иметь, чтобы почти десять лет наблюдать завистливые интриги недругов, задерживающих присвоение ему воинского звания «генерал-майор»… Как ни прискорбно, но надо признать, что подобные методы воспитания послушности, угодничества, доходящего до холуйства, применяются до сих пор…»

Истинную цену людям, прямым или, напротив, льстивым речам Василий Иосифович Сталин узнает через несколько лет. В развернувшейся после смерти вождя яростной политической схватке его сын был обречен… Из тюрьмы, измученный и больной, В. И. Сталин писал дочери: «Запомни на всю жизнь: когда человек на коне — у него тысяча «друзей», а когда человек под конем — у него только истинные друзья. Так было, так есть и так будет всегда».

…Покрышкин с женой и детьми Светланой и Сашей (родился 8 сентября 1947 года) переезжают в Ржев, старинный русский город на Волге, почти полностью разрушенный в годы войны. Полгода семья жила в комнатке ветхого барака, лишь к осени 1950 года переселилась в один из ста построенных финских домиков. Мария Кузьминична вспоминала: «Водопровода не было, воду на все случаи жизни брали из Волги. Вершина комфорта на кухне — керогаз и примус. Отапливались дровами. Но мы были молоды и счастливы…»

Покрышкин перешел из ВВС в истребительную авиацию ПВО, которой командовал друг В. И. Сталина генерал-лейтенант Е. Я. Савицкий. Авиация ПВО в первую очередь получала новейшую реактивную технику. В 1970-х годах американцы рассекретили и опубликовали планы атомных атак с воздуха Советского Союза. В 1948 году по плану «Чариотир» планировалось сбросить 133 атомные бомбы на 70 советских городов, из них восемь на Москву. В следующие два года войны — еще 200 атомных и 250 тысяч тонн обычных бомб. Затем еще разрабатывались один план за другим… Блок НАТО, имевший перевес сил, сдавливал Советский Союз кольцами баз и аэродромов. Нашей стране приходилось выбиваться из сил, создавая ядерный щит, стратегическую авиацию, ракеты, систему ПВО…

В 1953 году Александр Иванович вернулся из очередной командировки, как вспоминала его жена, «опустошенный, подавленный и буквально почерневший». «Стоит ли жить вообще и иметь детей?» — сказал он Марии Кузьминичне. После взрыва термоядерной бомбы все, что было на полигоне, «превратилось в радиусе тридцати километров в темно-коричневое зловещее пятно, глянцево блестящее на солнце как зеркало». С высоты полета этот полигон смотрелся преддверием ада. Здоровью всех участников этого испытания был нанесен радиацией тяжелый ущерб…

Генерал Н. Л. Трофимов писал: «Пришло время сказать и о Покрышкине — пионере нашей ракетной авиации. Одним из первых освоил он на новейшей послевоенной технике полеты в сложных метеоусловиях днем и ночью. Что было очень трудно, и за выполнение этих задач в то время награждали орденами».

Из аттестации командира 88-го истребительного авиационного корпуса ПВО (28.11.1952 г.):

«Полковник тов. Покрышкин в занимаемой должности с июня 1951 года.

…За это время тов. Покрышкин проявил себя грамотным, требовательным и дисциплинированным офицером. Свои служебные обязанности совмещает с исполнением обязанностей депутата Верховного Совета Союза ССР.

…Летную работу любит. Летает смело и уверенно. Имеет звание «Военный летчик 1-го класса» и общий налет 1584 часа. За 1952 год налетал 47 часов, из них 36 на реактивных и в том числе 9 часов ночью.

…В конце 1951 года и начале 1952 года состав частей корпуса был полностью обновлен прибывшими из ВВС соединениями.

Летный и технический состав прибывших частей за 1952 год полностью переучен на новую реактивную мат. часть, и задачи, поставленные приказом Военного министра, по основным видам боевой подготовки выполнены».

Александру Ивановичу в начале 1950-х годов был прежде всего интересен опыт тех, кто участвовал в воздушных боях с американскими реактивными самолетами в Корее. Подолгу беседует Покрышкин с И. Н. Кожедубом, который командовал там дивизией (но личные боевые вылеты ему были запрещены). Сбивший в небе Кореи 20 самолетов Герой Советского Союза Е. Г. Пепеляев в своей книге ««МиГи» против «Сейбров»» (М., 2000) вспоминает встречу с Покрышкиным весной 1953 года в Василькове под Киевом на сборах: «Александр Иванович поселил меня в своем номере гостиницы, и каждый вечер, после ужина, мы засиживались с ним заполночь. У нас с ним шли разговоры о воздушных боях в Корее и боях Великой Отечественной войны. Его интересовало буквально все, что там происходило. Начиная от взлета и кончая посадкой, как осуществлялось наведение и поиск, какие строили боевые порядки при поиске и в бою, как маневрировали в группах, как стреляли, какими очередями, с какой дальности и т. д. Он и сам много рассказывал о воздушных боях, делился размышлениями о стратегии и тактике воздушной войны… Это был толковый, грамотный и инициативный командир. Великий боец и летчик».

Покрышкин остается тем же, кем был всегда. Генерал Хрюкин точно в 1943 году определил его сущность: «Храбрый из храбрых, вожак…»

М. К. Покрышкина с ужасом вспоминала, как при строительстве дома в их гарнизоне был обнаружен пролежавший несколько лет в земле немецкий склад боеприпасов. Александр Иванович распорядился подогнать грузовик с песком. Первым спустился в яму, выстроил цепочку из добровольцев и начал разбирать кладку снарядов, передавая их из рук в руки в кузов машины. «Я не мог никому поручить это дело, — объяснял он потом жене. — Саперов ждать было слишком долго и опасно, а среди нас, авиаторов, специалистов по разминированию не нашлось. Риск для всех одинаковый, и как командир прятаться за спины своих подчиненных я не имел права».

Надо сказать, что гибель людей во Ржеве и его окрестностях от оставшихся в земле мин и снарядов была довольно частым явлением.

…Александр Иванович никогда не оставлял в беде друзей. М. К. Покрышкина вспоминала:

«Муж познакомил меня со своим первым командиром полка Виктором Петровичем Ивановым уже после войны, но до этого я знала из его рассказов, что это за человек. Иванов был очень красив внешне, брюнет, стройный, крепкий, широкоплечий. Образован, музыкален, имел прекрасный голос, мог сесть за пианино и сыграть на слух любую мелодию. Семья Ивановых — очень хорошая. Юлия Михайловна, жена Виктора Петровича, также была очень красива.

Летом 1942-го Виктор Петрович, получив тяжелую травму, был отправлен в эвакогоспиталь и после излечения в полк не вернулся. Иванова направили командиром дивизии ПВО. Его заместитель по хозяйственным вопросам оказался нечист на руку, разворовал большую сумму денег. Был суд. Рикошетом — просмотрел! — это ударило и по Иванову. 10 мая 1945 года он был осужден! Через несколько месяцев оправдан. Но его понизили в должности, куда-то перевели, кажется, командиром полка. И вот в 1949 году он приехал к нам в Москву, на улицу Горького, все рассказал. Дело кончилось тем, что Иванова уволили из армии… Мне стало страшно — насколько он изменился за это время. Постарел, осунулся, сильно поредели волосы на голове. Незаслуженное оскорбление прямо-таки прижало его к земле. Александр Иванович после ужина говорит Виктору Петровичу: «Мы с Марией вас не отпустим, оставайтесь ночевать, поживите у нас, сколько нужно». А мне наедине муж сказал, чтобы я убрала подальше все колющие и режущие предметы… До такой степени Виктор Петрович был оскорблен и унижен.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});