Очерки по истории Вселенской Православной Церкви - Дворкин А.Л.

И наконец, в 754 г. состоялась знаменитая встреча в Понтионе между королем Пипином и папой Стефаном. Византийские императоры, отказавшись помогать папам в их борьбе с ломбардами, насаждая ересь иконоборчества и лишив папу его земель (а следовательно, и доходов) на юге Италии, в Сицилии и Иллирике, прервали период "Византийского папства" и заставили пап искать себе нового покровителя. Те вскоре его нашли. Король франков уже был защитником Церкви от ариан и союзником Империи в борьбе против ломбардов. Теперь его призвали спасти седалище Петра, покинутое прежними легитимными защитниками из Константинополя. Но, сделав это, франкские короли встали в оппозицию Византии, взяв на себя имперскую функцию, и папы стали в ней ключевым звеном.

Все это и послужило еще одним шагом к постепенному расхождению Востока и Запада.

7. Уже на Халкидонском Соборе и на двух следующих Вселенских Соборах (553 и 680 гг.) собравшиеся епископы виделись как представители пяти патриархов. Подлинная "вселенскость" требовала участия всех пяти патриархов – по крайней мере, представленных легатами или в виде одобрения post factum (как в случае V Вселенского Собора и папы Вигилия). Вспомним, однако, что система "пентархии", окончательно сформулированная Юстинианом, – то есть что Вселенская Церковь состоит из областей пяти патриархов, равных по чести, но находящихся в отношениях строгого "диптихиального" порядка, – была византийской имперской системой.

Александрия, например, никогда до конца не приняла этого порядка, и это сыграло роковую роль в монофизитском расколе. Совершенно не укладывались в систему пентархии и древние Восточные Церкви, Грузия, Кипр и возведенная самим Юстинианом в автокефальный статус Церковь его родного города Юстинианы Примы.

Римские епископы в V-VIII вв. de facto приняли эту систему, хотя при всякой возможности подчеркивали, что их кафедра стоит в диптихах на первом месте из-за апостольского, а не имперского происхождения своего верховенства.

Однако вне Рима на Западе концепция пентархии была практически неизвестна. В Византии многие считали весь Запад территорией пап – "римских патриархов", как и части Востока были разделены между его четырьмя коллегами. Но такой взгляд никак не соответствовал действительному положению Западного христианства V, VI и VII вв. Даже титул "патриарх" на Западе никогда не приобрел такого значения, как на Востоке. Папу иногда называли "патриархом", особенно восточные, но этот титул не стал общеупотребительным для Римской Церкви. Иногда так называли митрополитов других крупных церковных центров, таких, как Аквилея или Лион, но это не значило, что они претендовали на место Рима.

На Востоке канонические права четырех патриархов были определены (более или менее ясно) постановлениями соборов. Александрийская церковь характеризовалась строгой централизацией и прямой властью пап (6-й канон Никеи); Константинополь – правом хиротонисать митрополитов Понта, Азии и Фракии (28-й канон Халкидона). Такие же права в четко очерченных географических границах были у Иерусалима и Антиохии. А вот относительно Рима не имелось соборных определений прав, территории или юрисдикции, а была лишь традиция и некий моральный престиж. Да и сам Рим в то время никак не претендовал на патриаршие права на всем Западе.

"Патриаршая" юрисдикция Рима осуществлялась в так называемых "suburbicarian" (пригородных) епархиях, которые занимали относительно большую территорию десяти провинций, традиционно состоящих под властью римского префекта. Власть папы на этой территории была во всех отношениях сравнима с властью восточных патриархов. Папы председательствовали на регулярно собираемых соборах и посвящали митрополитов каждой провинции. Очевидно, тут имел место параллелизм между гражданскими и церковными структурами. В первую очередь папская власть распространялась на те территории в Италии, где лучше всего сохранились имперские традиции.

Находящиеся вне этих епархий западные Церкви были во всех отношениях независимы (автокефальны, как мы сказали бы сегодня): визиготская Церковь в Испании, Франкская Церковь, Кельтская Церковь и, конечно, славная Африканская Церковь. Даже Английская Церковь, созданная в результате римской миссии св. Августина, всегда защищавшая римский престиж, административно была независима: между 669 и 1050 гг. в Англии состоялось 376 епископских хиротоний, и ни одна из них не потребовала папского вмешательства. Каждая из этих Церквей имела собственные литургические традиции и могла, как, например, в случае Меровингов, устанавливать контакты с Востоком независимо от Рима. Их отношения с Римом были во многом схожи с отношениями далеких восточных Церквей – Грузинской, Армянской, Персидской, Индийской – с их матерью-Церковью в Антиохии, даже при том, что, к счастью, церковные отношения на Западе не были, как на Востоке, омрачены вероучительными разногласиями.

Варварские вторжения и создание на развалинах Римской империи варварских государств ослабили идею имперского единства. Особенно способствовало этому создание национальных Церквей у народов, обращенных ирландскими миссионерами. А папы поддерживали Империю, что не способствовало росту их популярности.

Конечно, сам Рим – место гробниц апостолов Петра и Павла – пользовался особым авторитетом на Западе. Паломничества сюда никогда не прекращались. Однако возникает вопрос: насколько в глазах западных христиан гробницы двух апостолов связывались с церковной структурой? Все свидетельства, которыми мы располагаем, указывают, что не только на Востоке, но и на Западе (местные галльские соборы, св. Исидор Севильский, Беда Достопочтенный и др.) на этот счет разделяли мнение св. Киприана: апостол Петр является родоначальником всех епископов в каждой местной Церкви. Следовательно, у римских епископов не могло быть никакой реальной власти над другими епископами.

Сами же римские папы считали иначе: они придерживались необъяснимого мистического убеждения, что Петр является родоначальником римской кафедры, а через нее – всех остальных епископских кафедр. Согласно этому убеждению, Петр говорит через Римского епископа особым, личным, ни с кем другим не сравнимым образом, следовательно, только Рим по-настоящему является "седалищем Петра", поэтому "петровская" природа епископского служения подразумевала признание епископа Римского главой епископата и, следовательно, главой всей Вселенской Церкви.

Такое понимание "петровского" служения, естественно, не могло быть облекаемо в конкретные формы: тогдашней исторической реальностью была децентрализованная Церковь. Папы, видимо, понимали, что эту их идею никто не сможет воспринять и никто к ней серьезно не отнесется. Так, папа Лев Великий, который никогда не упускал возможности заявить об основанном на Петре верховенстве Римских епископов, протестуя против 28-го канона Халкидона, для надежности ссылался все же на Никейский Собор, а св. Григорий Великий, протестовавший против титула "вселенский", утверждая, что если один епископ называется "вселенским", то ни один из всех остальных епископов не может считать себя таковым, также выражал мнение, что Петр даже сейчас присутствует в своих римских преемниках. Это внутреннее мистическое убеждение римских пап никогда их не покидало: папы, несмотря на множество исторических несоответствий, утверждали свою преемственность от апостола Петра. При этом второй основатель Римской Церкви, апостол Павел, все больше отодвигался на второй план.

Именно это убеждение постепенно приобретало институционное и юридическое обоснование. Можно сказать, все действия и заявления пап, адресованные к епископам вне их непосредственной юрисдикции, мотивировались концепцией, что их верховенство является петровским и, следовательно, вселенским. Несомненно, это и было причиной поставления папских "викариев" в такие места, как Арль или Иллирик, а также посылки "паллиев" некоторым избранным митрополитам. Папские декреталии, которые начали публиковаться уже в V в., чтобы ответить на вопросы, возникающие во всех концах западного мира, были написаны в том же духе.

Это не значило, однако, что сами папские викарии, получатели паллиев, разделяли этот крайний взгляд на папское верховенство. Заметную роль в обретении папской властью официального и юридического фундамента сыграли победа римских обычаев на соборе в Уитби (664 г.) и активная деятельность римского миссионера, крестителя германских земель св. Бонифация в Западной Германии и во Франкском королевстве. "Римский" порядок теперь выдвигался как программа церковной реформы, необходимой из-за хаотических условий церковной жизни во Франкии при правлении Меровингов. В 742 г. собор в Суассоне под председательством св. Бонифация постановил, что все митрополиты должны получать паллий от римского папы: это должно было символизировать каноническую юрисдикцию, исходящую из Рима. Постановление собора будет проведено в жизнь Карлом Великим, который действительно создаст некое подобие "западного патриархата" (однако оно осталось феноменом "века Каролингов").