Чаша ярости: Мой престол - Небо - Артем Абрамов

Вышел в приемную. Разулыбался.

– Рад вас видеть, Клэр. Что-то случилось? Вас не было утром в Храме...

– Я очень плохо себя чувствую, Петр.

– Сердце? Врача вызывали?

– При чем тут сердце! Вы что, ничего не ощущаете?

Петр малость озадачился.

– А что я должен ощущать, Клэр?

– Фантастика! Тот же вопрос мне задал Иоанн!.. Вы же паранормы; Мастера, маги, какого черта вас словно выключило?.. Петр, что-то происходит, с утра, что-то неясное, но гнетущее. Ощущение, будто меркнет свет, воздух становится вязким и с трудом проходит в легкие, а там оседает и не выходит...

– Врача вызывали?

– Да что вы заладили: врача, врача! Врач здесь ни при чем. То, о чем я говорю, - только ощущения, своего рода мистика, наваждение: и дышится в реальности как обычно, и солнце на месте, но если бы я была магом из этих идиотских fantasy-movies, белым магом, естественно, я бы определила безоговорочно: к нам летят драконы. Или: готовится нападение черных сил, каких-нибудь там злых гоблинов, ведомых черными магами...

Петр хорошо знал Клэр и знал, что с ней можно позволить, а что - табу. Никаких поводов для табу - дышится по-прежнему, солнце не меркнет, она не потеряла способность шутить - он не видел. Поэтому сказал в третий раз:

– Врача вызывали? Я имею в виду психиатра...

– Петр, отнеситесь к тому, о чем я твержу, без присущего вам .- свойства высмеивать непонятное и неприемлемое вашим безразмерным мозгом. Растяните его, Петр, еще чуть-чуть и посудите сами. Вы, паранормы, ни черта не чувствуете, все идет, как должно идти: небо голубое, вода мокрая, жизнь - дерьмо. Ваше выражение, к слову... Но я - абсолютно нормальный человек! - вдруг впервые в жизни ощутила нечто мне непонятное, по всем параметрам - надмирное, не исключено - кем-то наведенное извне. Я не пришла в Собор, потому что не могла вылезти из-под одеяла. Я влезла под него с головой: страшно было. Наверно, как тем, кто ушел. Но тех было много, тысячи, а я сейчас, как видно, одна...

– Так и не отпустило? - Петр понемногу начинал понимать, что Кдзр, во-первых, не шутит, а во-вторых - не сошла с ума.

– Ничуть! Просто я сумела выбраться из-под одеяла. В смысле - взять себя в руки. Хотя, Петр, еле держу... Скажите, Иешуа что-нибудь чувствовал - там, в Храме?

– Полагаете, Дэнис?

– Да ничего я пока не полагаю! Что с Иешуа? Иешуа что-то наверняка чувствовал, подумал Петр. Наверняка! Его "расхристанные мысли вслух" весьма нетипичны для Мессии, это сразу и всем было ясно. Петр скинул сие на угнетенное состояние Учителя, от которого кто-то злой увел учеников. Крысолов из Киншасы. Состояние имело место. Но Крысолов ли тому поводом? Причина - да, это объяснимо: потеря единоверцев - удар для любого лидера. Но повод... Иешуа никогда не опускал рук, не умел, не знал, как это делается. Он констатировал проиг-, рыш, досадовал - или, если хотите, угнетался - минуту-другую и начинал с начала или с конца или вообще сбоку, но начинал действовать. А тут...

И еще он сказал: будет буря...

– Что с Иешуа?.. Да что-то неважно с ним, Клэр... А Почему вы спрашиваете?

– Он самый сильный. Надеюсь, вы не обидитесь на мою оценку?.. Если и он ничего не чувствовал, то тогда я сказала бы: да, Дэнис.

– Что Дэнис? Черный маг? Предводитель гоблинов и драконов?

– Он, может, и не маг, но кто-то там у него есть, кто-то очень опасный.

– Сильнее Иешуа?

– Другой, Петр. Я не о паранормальности. Все штучки Дэни-са только чистая наука. Ну и техника тоже, наверняка. А наука, Петр, как ни принижай ее достижения растущим могуществом человеческого мозга, все еще умеет много гитик.

– Много чего?

– Не обращайте внимания. Старая поговорка, рожденная карточным фокусом... Но вернемся к нашим баранам. Страх, с которого я начала, - а это все-таки страх, только страх - не исчезает. Меня крутит и колбасит, держусь из последних сил. Петр, если я свалюсь - не ведаю, как это будет выглядеть, - вспомните, что я сейчас скажу, вспомните и проанализируйте. А лучше не ждите, пока я свалюсь... Так вот: то, что произойдет - а что-то произойдет, это точно! - не злая воля со стороны. Я уверена! Ищите причину здесь, в Храме. Ищите, Петр, она есть, она обязательно объяснима. Она проявится рано или поздно, потому что для этого все и закручено... - Клэр проговаривала последние слова с явным трудом, как будто выталкивала их из горла.

Петр шагнул к женщине, не очень понимая даже, чем ей помочь, как вдруг она схватилась за лицо, всхлипнула громко и жалобно и совсем не эстетично, мешком упала на ковер.

Петр успел - все-таки успел! - подхватить ее в последний миг, крикнул куда-то в дверь:

– Врача! Мигом!

С четвертого раза его вопрос получил конкретный ответ. Врач появился действительно мигом, не один - целая бригада. Они что-то кололи Клэр, подключали к какому-то аппарату, чертыхались и, наконец, увезли ее, все так же без сознания, в местную клинику, оборудованную на высшем уровне, а уж врачи там собрались - лучшие из лучших.

Весьма озадаченный Петр постоял с минутку, посмотрел вслед медицинскому десанту, пошел назад - к мониторам. И тут его догнал Латынин.

– Шеф, происходит что-то непонятное, - запыхавшись - бежал,видно, издалека, - сказал он.

– И этот туда же! - удивился Петр. - Солнце меркнет, воздух вязкий, кругом - злые гоблины?

– Что с вами, шеф? - в свою очередь удивился Латынин. - Что еще за гоблины?.. Приборы сошли с ума.

– Какие приборы?

– Все, шеф!

– И в чем, любопытно узнать, проявляется их сумасшествие? - очень вежливо поинтересовался Петр.

Он начинал потихоньку, но неуклонно уставать от окружающего мира, который явно - если прибегнуть к определению Шекспира в переводе Пастернака - вывихнул сустав.

– Любопытно? - Латынину палец в рот тоже класть не стоило. - Узнавайте, прошу вас: они ничего не показывают. Все - на нуле.

– То есть? - не врубился Петр.

– А то и есть, что вокруг нас не осталось ничего. Пустота. Никаких полей, никаких волн. Ни электромагнитных, ни радио, ни телесигналов, ни световых излучений... Радио молчит, телеэкраны темны, ну, электричества как не было, так и нет...

Петр быстро взглянул на мониторы: они были черным-черны. Операторы, отвернувшись от экранов, молча смотрели на Петра.

– А наши собственные генераторы? - растерянно - вот уж несвойственное Петру чувство! - спросил он.

– Отключились и не врубаются.

Отодвинув рукой Латынина, Петр рванул обратно в приемную, раздвинул шторы гигантского окна, ведущего на центральную площадь страны Храм. Все было как обычно: люди, машины, собаки.

"Всюду жизнь".

– А это как же?.. - Петр ткнул пальцем в стекло, чуть не сломав палец, обернулся к Латынину.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});