Исход - Леон Юрис

Именно Аден стал целью исхода евреев из Йемена. Поначалу англичане не знали, как им быть с этими людьми, хлынувшими через границу караван за караваном, словно со страниц Библии. Они все еще злились на евреев из-за потерянного мандата. Англичане разрешили йеменитам перейти границу и разбить палатки на аденской территории, но потребовали, чтобы израильтяне их тут же забрали к себе.

Евреи, пришедшие из Йемена, выглядели ужасно: в лохмотьях, грязные, истощенные от голода и жажды. Почти все, что у них было, разграбили в пути. Однако каждый мужчина сохранил Библию, а каждая община — священную Тору из сельской синагоги.

В Хашеде, неподалеку от Адена, спешно построили лагерь. Израильтяне взяли на себя охрану границы между Западным протекторатом и Йеменом. Как только становилось известно о подходе нового каравана, они посылали к границе машины и привозили беженцев в Хашед, который постепенно переставал справляться с прибывающими людьми.

Вдобавок работники лагеря столкнулись с неожиданной трудностью: йемениты были полудиким народом в полном смысле слова. Они никогда в жизни не видели ни водопровода, ни канализации, ни электрического света; они внезапно как бы перепрыгнули через три тысячи лет. Автомобили, медицина, современная одежда внушали им подозрение и страх. Работать с ними было нечеловечески трудно.

Женщины оглушительно визжали, когда врачи и сестры пытались снять с них вшивые лохмотья. Они ни за что не соглашались на медицинский осмотр и яростно отбивались от прививок и уколов. Работникам лагеря приходилось все время воевать с матерями, чтобы госпитализировать истощенных детей. К счастью, выход нашли. Израильтяне, хорошо знавшие Священное Писание, каждый раз обращались к раввинам общины и указывали им соответствующие места в Библии. Йемениты соглашались на все, что написано в Книге Книг.

По соглашению с англичанами израильское правительство было обязано срочно вывезти йеменитов из Адена. Поэтому «Северный полярный круг» и стал «Палестинской Центральной Авиакомпанией», а Фостер Джи Мак-Уильямс, сам того не ведая, спустившись с небес на первом из гигантских «орлов», исполнил древнее пророчество.

Прибытие самолета вызвало неописуемое возбуждение. Первая группа выходцев из бронзового века, взяв Тору, бурдюки и одеяла, отправилась на аэродром. Йемениты рассматривали «орла» и многозначительно кивали: его послал Господь, как Он и обещал пророкам. Однако когда их попросили подняться на борт, они наотрез отказались: раввин вдруг вспомнил, что сегодня суббота. Начался жаркий спор. Начальник лагеря втолковывал, что тысячи и тысячи людей ждут не дождутся отправки в Израиль и поэтому нельзя задерживать «орла» хотя бы на один день. Однако никакие уговоры не могли заставить йеменитов нарушить субботу. Они упрямо сидели под крыльями «орла», не желая сдвинуться с места. Раз уж три тысячи лет ждали, подождут еще денек.

Фостер Джи Мак-Уильямс смотрел на странных людей, слушал их непонятный спор, потом коротко, но крепко выругался, отправился в город и напился до потери сознания. Его разбудили на следующее утро и отвезли на аэродром. Накануне он пил греческое «узо» вперемешку с рисовой водкой и виски, голова у него разламывалась от боли. Он постоял с минутку, глядя, как йемениты с бурдюками лезут на борт.

— Боже милостивый! — вырвалось у него.

— Капитан Мак-Уильямс, — раздался голос у него за спиной. Он обернулся и увидел рослую, стройную девушку лет двадцати, одетую в синие шорты, блузку и сандалии.

— Меня зовут Хана. Я полечу с вами и буду заботиться о пассажирах.

Теперь рейс показался Фостеру действительно интересным. Он неистово пялил глаза на Хану, но она не обращала на него никакого внимания.

— У вас есть какие-нибудь инструкции? Это ведь наш первый такой рейс.

— Какие, к черту, инструкции! Вы держите этих туземцев подальше от кабины, но сами, конечно, можете входить в любое время. И пожалуйста, зовите меня Текс.

Фостер снова начал наблюдать за посадкой. Очереди йеменитов не было конца.

— Сколько человек вы думаете напихать в машину? -

— У нас сто сорок человек по списку.

— Что? Вы в своем уме? Да мы с места не сдвинемся! Сделайте одолжение, Хана, сбегайте к кому надо и передайте от моего имени, чтобы половину оставили.

— Капитан Мак-Уильямс! — взмолилась девушка. — Они ведь такие легкие.

— Фисташки тоже не тяжелые, но это не значит, что их можно взять миллиард.

— Ну пожалуйста! Я обещаю вам, что никаких хлопот у вас с ними не будет.

— Еще бы! Мы не доберемся и до конца взлетной полосы, как никого не останется в живых.

— Капитан Мак-Уильямс! Мы в отчаянном положении. Англичане приказали немедленно вывезти их из Адена. Они каждый день переходят границу сотнями.

Фостер что-то буркнул. Работники лагеря, стоявшие рядом, затаили дыхание. И тут он совершил ошибку: посмотрел Хане в глаза. Снова принялся считать, немножко поразмышлял и решил, что при некотором везении старая лохань может подняться в воздух. А уж там он как-нибудь не даст ей упасть.

— Ну, давайте, — бросил он. — Мне-то что! Так или иначе, это мой первый и последний рейс.

Начальник лагеря вручил ему окончательный список. В самолет влезли сто сорок два человека. Хана принесла еду и медикаменты. Наконец по трапу поднялся сам Фостер. Страшная вонь ударила ему в нос.

— Мы не успели их выкупать, — извинилась Хана. — Не знали, когда вы прилетите.

Он заглянул в грузовой отсек. Самолет был битком набит тщедушными людьми. Испуганные, они сидели на полу, скрестив под собой ноги. Запах стоял ужасный.

Фостер вошел, закрыл за собой люк и стал прокладывать себе путь дюйм за дюймом. Пока он добрался до кабины, его лицо стало серо-зеленым. Он распахнул окошко, чтобы вдохнуть свежего воздуха, но его обдал жаркий ветер. Текс включил мотор и перегнулся через окошко, чтобы дать волю рвоте. Его продолжало тошнить и когда машина оторвалась от земли. Он пососал лимон. Ему полегчало, только когда самолет набрал высоту и стало немного прохладней.

Самолет качало. Над проливом Баб-эль-Мандеб Фостер свернул и полетел над Красным морем. Справа была Саудовская Аравия, слева — Египет.

Вошла Хана. Она тоже позеленела.

— Уймите, пожалуйста, машину, — сказала она. — Их всех тошнит.

— Включите там вентиляторы. Я попытаюсь подняться повыше. Холодный воздух их отрезвит.

Головная боль не проходила. Какой он дурак, что поддался на удочку этого Стреча Томпсона!

Через полчаса Хана снова вошла в кабину.

— Теперь они ужасно мерзнут. И я тоже.

— Как угодно. Если я сейчас включу печку, они опять начнут блевать.

— Тогда пусть лучше мерзнут, — пробормотала Хана и вернулась к своим подопечным.

Немного погодя она ворвалась в кабину, что-то выкрикивая на иврите.

— Говорите по-английски!

— Пожар! Они разложили костер, чтобы погреться!

Включив автопилот, Фостер бросился в отсек, расшвыривая пассажиров. Посередине самолета теплился небольшой костерок. Он его затоптал, а когда злость прошла, вернулся к Хане, у которой подгибались колени от страха.

— Вы умеете разговаривать с этими людьми?

— Да, на иврите.

Фостер дал ей микрофон и приказал:

— Передайте им, что каждый, кто сдвинется с места, имеет шанс искупаться в Красном море.

Когда раздался голос Ханы, йемениты стали показывать пальцами на потолок, жалобно визжать и корчиться от страха.

— Что это на них нашло? Что вы им сказали?

— Они не знают, что такое громкоговоритель. Они думают, что это сам Бог с ними разговаривает.

— Очень хорошо. Пускай так и думают.

Дальше все пошло гораздо спокойнее. Правда, без происшествий не обошлось. Едва Фостеру полегчало, как снова поднялся переполох. Он закрыл глаза.

— Боженька, — вздохнул он, — обещаю стать с этого дня добрым христианином, только пусть этот дьявольский день кончится.

Хана вошла в кабину.

— Я уж боюсь вас и спрашивать, что там за шум, — буркнул Фостер.

— Текс! — воскликнула она. — У вас крестник родился!

— Чего?

— Там женщина разродилась.

— Не может быть!

— Честное слово, — сказала Хана. — У них это просто. Мать и сын чувствуют себя хорошо.

Он снова закрыл глаза и глотнул порцию воздуха. Целый час они летели спокойно. Что-то тут не так, подумал Фостер. Однако пассажиры уже привыкли к рокоту «орла» и, устав от пережитого, начали дремать. Хана принесла Фостеру чашку горячего бульона, и они посмеялись над пережитыми страхами. Фостер долго расспрашивал Хану о йеменитах и о войне в Палестине.

— Где мы сейчас находимся?

Фостер, капитан самолета, он же помощник капитана, штурман и радист, посмотрел на карту:

— Еще немножко, и мы повернем на север над Акабским заливом. По пути в Аден я видел в пустыне укрепления.

— Будем надеяться, война скоро кончится