Грон. Трилогия - Роман Злотников

Ассат вздохнул и вскинул ладонь к глазам. Солнце уже село. Но его косые лучи еще вырывались из-за горизонта и пронзали вереницы облаков узкими пучками, чтобы разбежаться по куполу темнеющего неба перламутровыми пологами. Ассат обвел взглядом горизонт, повернулся к носу и… ошалело вытаращился. Прямо по курсу в лоб «акуле» мчался неизвестный корабль. Ассат несколько мгновений оторопело пялился на вынырнувшую неизвестно откуда узкую и длинную унирему неизвестных очертаний, судя по отсутствию тарана совсем не боевую, однако явно идущую на абордаж, и наконец дико заорал. Но было уже поздно. Унирема с грохотом врезалась в борт «акулы», скользящим движением вытянула свой странный изогнутый нос поверх палубы на стыке борта и гребной камеры, а в следующее мгновение над палубой раздался громкий, многоголосый хлопок арбалетных тетив. Пираты, кучей бегущие к борту, покатились по палубе, судорожно стискивая руками арбалетные болты, почти по оперение ушедшие в грудь, живот или шею. И тут же с униремы хлынули воины с обнаженными мечами и кинжалами в руках, затянутые в кольчуги, с гребенчатыми шлемами на головах, с вычеканенным на кокардах изображением горного барса. Ассат заорал:

— Марсовый! Сигнал Суммуту! — и, выхватив меч, бросил взгляд на соседнюю галеру. То, что он увидел в отблесках факелов, заставило его обессиленно опустить руки. Суммут отчаянно защищался от униремы, как родная сестра похожей на ту, что напала на него. Причем у Суммута дело было совсем безнадежным. Бой шел уже на площадке у рулевого весла. Ассат повернулся в сторону схватки, которую вели его люди, и, отчаянно взревев, ринулся вперед. Но не успел он пробежать и десятка шагов, как откуда-то из-за борта возникла фигура в тускло блестевшей кольчуге и, умело поймав его удар на лезвие своего меча, ловко отжала его клинок вниз и засветила в лоб Ассату стальным шаром, венчающим рукоятку кинжала…

Четверть часа спустя все было кончено. Ситаккцы были ошеломлены самим фактом того, что на них напали. До сих пор максимум на что годились мощные триеры горгосцев или быстрые диремы элитийцев — это грозно шествовать по бокам каравана торговцев и время от времени посылать в сторону хищных силуэтов ситаккских галер тяжелые каменные ядра баллист. И вот сегодня произошло невероятное — двойка галер была взята на абордаж. Это произошло всего в течение четверти часа и было проделано количеством воинов, приблизительно равным по численности ситаккцам. Причем сами нападавшие как будто не понесли особых потерь.

Ассат очнулся от того, что на него вылили ведро воды. Капитан дернул головой и вскинулся, чуть не повалившись на палубу, однако его подхватили сильные руки. Он на несколько мгновений повис на этих руках, потом утвердился на ногах и открыл глаза. Обе ситаккские галеры были притянуты борт к борту, а их изрядно поредевшие команды оказались отжаты к противоположным бортам. В шаге от ситаккцев редкой цепью выстроились нападавшие. Их было намного меньше, но их мечи были обнажены, а несколько ситаккцев, прижимавших к груди обрубки рук, являли собой пример того, что будет с остальными при малейшем неповиновении. Ассат оглядел соседнюю галеру и вздрогнул. Суммут был подвешен за руки к верхушке мачты так, что мог касаться палубы только самыми кончиками пальцев ног. Ассат осторожно повел глазами по сторонам и облегченно вздохнул. Его держали за руки его же люди. Он снова принялся осматриваться. Обе униремы были притянуты к противоположным концам связки. Было темно, хотя восток уже начал светлеть Поэтому вдоль сомкнутых бортов галер, шипя, горели воткнутые в прорубленные мечами в фальшборте щели факелы. Капитан пошевелил плечами, показывая, что уже достаточно твердо стоит на ногах, и, повернув голову, уткнулся в заляпанную кровью морду Иссута, помощника, перевязанную его собственным щегольским поясом. Тот зло зыркнул на капитана. Они всегда были не в ладах. Груда Иссута уже давно была второй по силе среди команды, и он не первый год лелеял мечту стать капитаном. Но, несмотря на свой огромный рост и чудовищную силу, Иссут был слишком вспыльчив, что внушало большинству остальных устойчивое сомнение в его способности стать капитаном. Однако сейчас они были в одинаковом положении, и потому Ассат проглотил неприязнь и спросил:

— Что они хотят? Иссут скривился:

— Не знаю. Эти твари ничего не говорят. Сначала нас разоружили и согнали на нос. Потом притянули «акулы» друг к другу. А сейчас вот выстроили вдоль бортов и зажгли факелы.

Ассат кивнул. Потом оглядел строй воинов, стоящих перед толпой пиратов с угрожающе обнаженными мечами, и опять спросил:

— А кто они?

Иссут пожал плечами:

— Не элитийцы. Слишком злы в драке. Да и не горгосцы. Хоть и злы, но умелы, а у тех одна свирепость. Если бы горгосцы совершили подобную глупость и рискнули бы напасть, то, во-первых, они никогда не одолели бы нас таким числом, а, во-вторых, коль одолели бы, то положили бы всех. А эти большинство просто вырубили. Правда, обращаются с нами как с рабами. Сграггу обрубили руку, когда он просто хотел почесать нос — Он поразмыслил. — Может, эти, с гор. О которых шла молва, будто они отменные рубаки и хорошо надрали зад горгосцам. Хотя я не могу понять, откуда у них корабли.

Капитан кивнул. Ох, не к добру уже который год на Ситакке ходят слухи о душе Хорки, вселившейся в человека. Ибо предание гласит, что, когда такое случится, — Ситакка падет. Впрочем, такие слухи возникали уже не раз, а Ситакка пока жива, и «акулы» каждую весну по-прежнему выходят на охоту. Хотя, с другой стороны, что-то непонятное творится в мире. Вот и этот абордаж…

В это мгновение раздался чистый звонкий звук. По рядам воинов будто пробежала какая-то дрожь. С носа униремы, привязанной к галере Суммута, спрыгнули две фигуры в доспехах, ничем не отличавшихся от остальных. Но, судя по тому, как подобрались воины, стало ясно, что это командиры. Они неторопливо подошли к мачте, окинули взглядом висящего Суммута, потом один из них, видимо старший, кивнул другому. Тот повернулся, сделал несколько шагов, перепрыгнул через борт между факелами и, подойдя к Ассату, указал на него рукой. Два воина прянули вперед и, походя двинув по зубам не вовремя вытянувшему шею Иссуту, отчего Ассат почувствовал даже какое-то удовлетворение, рывком выдернули капитана из толпы его людей. За спиной раздалось недовольное ворчание, которое, впрочем, мгновенно утихло. Стоящие рядом товарищи с культями вместо кистей рук наглядно доказывали, насколько опасно шутить с этими обманчиво-равнодушными молчаливыми фигурами. Ассата подволокли к борту, грубо перевалили на галеру Суммута и швырнули на палубу, совсем рядом с мачтой, к которой был подвешен Суммут. Ассат чуть не ткнулся носом в его грязные ноги и брезгливо сморщился. И тут все смолкло. Послышались шаги, а чуть погодя Ассат увидел, как перед самым его носом остановились ноги в крепких кожаных калигах на подошвах, подбитых шершавой акульей кожей. Такие калиги не скользили по палубе, даже сплошь залитой водой. Он поднял глаза. Перед ним стоял второй из командиров. Тот, что остался на палубе галеры, когда первый приходил за ним. Окинув его спокойным, но каким-то мертвым взглядом, таким смотрят на труп люди, которые на своем веку повидали уже много трупов, командир повернулся к Суммуту, обвисшему на посиневших и вздувшихся от перетянувших их веревок руках:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});