Шкура дьявола - Алексей Шерстобитов

«Солдат» же напротив, не позволял себе не то, что бы забывать, но вынужден был напоминать себе и даже порой гипертрофировать опасности этого мира, свое место в обществе себе подобных, и нависшую тяжесть наказания в случае попадания за решетку.

Разум его, конечно, утрированно, представлял из себя не коридоры, где происходило нечто, до сих пор не понятное людям, но казематы, где то бурлило, то промерзало насквозь, замирая камнем, его сознание, почти никогда не допуская состояния тишины, спокойствия и душевного тепла. Здесь никогда, за последнее десятилетие, не было места комфорту и расслабленности! Все происходящее, даже выпавшие счастливые моменты, имели оттенок с оглядкой на освоенную профессию и сопутствующее ей, хотя профессией он не считал возложенное стечением обстоятельств. Другое дело полноценно выбранное самим…

А потому, если Рылёву, в принципе, темы обсуждаемые в Барселоне были не особы важны, то «чистильщику», понятное дело, в особенности то, что касалось его, было жизненно важным, мало того звучавшие не было неожиданным, но не приятным, требующим точных дат, в особенности заблаговременной информации.

Интуиция уже подсказывала о надвигающейся опасности и о необходимости принятия каких-то мер, но общая неустроенность и жажда, хотя бы внешне казаться самому себе нормальным человеком, заставляли прибегать к общепринятому и терпеть существующее положение вещей, исходящих от работы Весны, своего нелегального положения, подчиненности Андрею, необходимости выполнять какие-то поручения прежней направленности, истекающие из интересов «Сотни».

Провидение давало возможность переносить и справляться со всем…, пока справляться, с чем приходилось сталкиваться или проходя мимо по своей стезе, цеплять чужие…

…Сегодня должна была состояться встреча отца с сыном, которую устраивала сестренка Алексея. Батю он не видел уже лет восемь и даже не представлял, как тот выглядит.

Все, что было необходимо для соблюдения конспирации было соблюдено. Шашлычница, шипящая капающим на угли жиром, принявшая на себя заботу о приготовлении шашлыка, богатый стол и само место, буквально в ста метрах от дома, где провел последние несколько лет своей жизни, сходящий с ума вождь пролетариата в Ленинских горках, теперь носящих его незабываемое имя, из-за потоков крови пущенных им. Все это стараниями сестрёнки было приготовлено для свидания двух родных и любимых ею людей, давно ждущих этого. Суеты не было, зато забота, бившая через край, чувствовалась в каждом её движении.

Яства разложенные на бумажных тарелках, своим множеством, загораживали узор скатерти и аппетитно щекотали рецепторы обоняния, водка в запотевшем графине, начинала слезиться капельками по стеклу, а старые, как мир, судя по выдержке, виски привлекали играющими сквозь пузатую бутылку, лучами солнца.

Двое – отец и сын: Лев Георгиевич и, соответственно, Алексей Львович, не отрываясь смотрели друг другу в глаза, начал старший:

– Алеша, я так понимаю ты нынче на нелегальном положении?… – Старый вояка сумевший за время своей службы побывать не на одном континенте, видел все несколько в своем свете, но в сути ошибался редко. Алексей, на секунду виновато отвел глаза и легонько покачав вверх-вниз головой, ответил:

– Некоторым образом… да… – наверное можно сказать и так… Что сильно заметно?

– Да нет, просто ты соблюдаешь некоторые правила, а вот причина этого может быть именно твоя конфиденциальность. Надеюсь легенду подобрал приличную, а не бросовую?

– Не переживай, даже данные не вызывают подозрения…

– Причины не спрашиваю…, другое дело, если не против, конечно?… – Увидев кивок сына, продолжил:

– Надеюсь не все так серьезно и шансы вернуться достаточно велики? В остальном я тебе верю – значит на то была веская мотивация. Ты, кстати, в горячих точках нигде не отметился?

– В самом начале зачерпнул кое где…, не переживай, ничего с нашей фамилией не случится, все будет… не посрамлю… Ты то как? Мамин «уход» как пережил?

– Дааа… перепало нам, кстати, слышал – слышал, почти всех, кто участвовал и был виновен в том несчастье нашей семьи, что-то да постигло, видно от нашего брата никто не уходит…

– С чего ты взял что это я?

– Ну видишь ли… – ты ж знаешь о чем я…

– Да, догадаться сложно… Таккк…, как после мамы?

– Да тяжело, сынок, тяжело… Как-то все…, и Ия, и Ванечка, и Ярославна, ох…, и Ильич! А мама… Ох! Ох! Ох, Танечка, какой же я идиот, и как я об этом поздно понял…

– Дааа… – потеря!.. Я же… нееет, на сухую не могу – сам расслюнявлюсь…, давай полковник, держись… – Они выпили по чарочке, закусили тем, до чего рука дотянулась и продолжили:

– У меня ж, бать, дочка есть…, а значит и у тебя…

– Ну и где моя внучка, как ты мог не привезти ни жену, ни…

– Нет, батя, Милены – и ее та же участь, что и Ию постигла…

– Ооох… – Крякнул Лев Георгиевич, и даже сгорбился, поставил локоть на стол и облокотился на ладонь лбом:

– Алеша, Алеша, что ж горит-то все вокруг…

– Не горит… батя, не горит, а в пепел превращается…, а дочь… – Татьяна, кстати, и зачали ее в день смерти мамы нашей, аккурат через пять лет…, пропала она куда-то – тетушка мамы ее…, на ее глазах, мою Милену и убивали…, вот они куда-то и исчезли…, и правильно сделали… – правильно!!! Ну какую мне дочь?!!!

– Ну ка хорош дурить, внучка, значит внучка, вынь да положи! Ищи и стань отцом! А на судьбу не смотри и не пеняй, не зря она у тебя такая…

– Ка-ка-я – та-ка-я?…

– Увидим… О сестренка твоя…, доченька… – оооо гордость моя! Мужу твоему, как появится, скажу – береги, самое дорогое – у тебя. Алеха то охламон!.. Ничего, все образуется, дети мои…, все образуется… Ну, чем мужиков потчевать будешь?

– Папуль, все ж на столе, шашлык вот только доходит…

– Не может такого быть, что б и шашлык женщина готовила?!!!

– Пап да я все могу, вон стерлядь попробуй фаршированную – мамин рецепт…

– Я знаю, что все можешь, но шашлык – это мужское, да, Алеха?!

– Конечно, бать, нооо… шашлык она лучше делает!

– Лучше Шерстобитова старшего, что-нибудь может делать лучше, только другой Шерстобитов…

– Так оно и есть – воюем мы оба… ох ёкер-макер…, да не переживай, я мясо делаю…

Дальнейший разговор растянулся на полчаса и касался только перспектив образования семьи у Алексея. Уединиться отец и сын смогли лишь ближе к расставанию, правда сын, перенервничавший и не совсем рассчитавший количество выпитого, выглядел немного устало, а потому просто подарил на прощание часы Первой часовой фабрики со швейцарским механизмом, те самые с дарственной надписью. Лев Георгиевич посмотрел и поинтересовался:

– Золотые что ль?

– 67 граммов чистого золота…

– А написано тут… ну ка прочитай…, че то не вижу…

– «От президента Российской Федерации»…

* * *

Не успел еще вкус встречи с батей выветрится, как звонок Андрея Рылева напряг своей просьбой. Он хотел, что бы Алексей в экстренном порядке приготовил к перевозке какую-нибудь легкую и малогабаритную винтовку, а затем передал ее одному из его парней.

Что ж, на все про все было не больше суток и вариантов кроме старого, уже раз отработавшего, длинноствольного спортивного револьвера «Рюгер», калибром 5,6 мм, не было. Работать этой «машинке», как он понял предстояло за рубежом, и потому вторичное использование опасности не представляло, к тому же, насколько стало понятным, пуля вынутая экспертами из мозга «Кабана» не имела для экспертизы никакой ценности из-за своей поврежденности, а значит никакого выявления аналогий быть тоже не могло.

Гильзы, поскольку это револьвер, на месте выстрела не осталось, да, в общем-то, ничего не осталось, а из свидетелей даже никто не вспомнил о микроавтобусе.

Если же кто-то захочет воспользоваться им без «чистильщика», то мало что у него получится: мушки с целиком нет, пистолетная оптика скорее мешает, да и стрелять с него без привычки неудобно. Правда есть еще пару хитростей – настройку прицела он сбил, но если придется работать самому, то на этот случай «Сотый» возьмет небольшой винтовочный прицел, пристреленный до ста метров именно на этом револьвере и именно теми патронами, которые он передаст вместе с оружием.

На удивление, по прошествии всего лишь одного дня, «Малой» позвонил вновь и просил подскочить в Прагу, где он будет встречаться с «Осей» и двумя его коммерсами, там же предполагался еще один человек, работать по которому и было необходимо.

Еще через два дня в трехзвездочном отеле, куда Алексей устроился в тайне от всех, нарочно избегая дорогих и фешенебельных, где привыкли проживать и главшпаны, и приезжающие с ними.

На кровати лежала коробочка, по нетронутым на ней «признакам», было понятно, что ее никто не пытался даже вскрывать, содержимое в целостности и сохранности. Место работы уже было определено и квартира для покушения уже снята, как оказалось, даже раньше, чем ему приказали собрать и отправить ствол – естественно, это не могло понравится, а с другой стороны подобное отношение во многом подсказывало – надо ушки держать в остро.