Башня над пропастью - Ян Ирвин

Но когда она туда входила, иллюзия на мгновение исчезла, и Иггур увидел миниатюрную женщину. Это была не Вартила, а Феламора. Врата исчезли.

Его бумаги посыпались вниз дождем, как конфетти. Иггур рассеянно подобрал их, положил на свой стол и побрел обратно в постель — по иронии судьбы единственное место, где он не чувствовал себя полным неудачником.

42

«Вперед, вперед!»

Как только врата отворились, Карана поняла, что что-то не получилось. Они открылись с ревом, и в воздухе комнаты закружился вихрь. Потом налетел влажный теплый ветер, который приподнял девушку и швырнул на пол. В сухом воздухе Катадзы появился и исчез туман.

Тензор стоял, широко расставив ноги, в развевающемся плаще, вцепившись в руку Лиана. На бороде и волосах аркима появилась изморось, состарившая его на глазах у Караны. Земля дрожала, и вся башня тряслась. Пол казался еще теплее, чем раньше.

Врата заблудились, и знала об этом только Карана. Она поняла это по запаху. Ее чувства были тесно связаны с воспоминаниями о местах и предметах, а воздух, проходивший сквозь врата, был пропитан влажным запахом, который она тотчас же узнала. Туркад! Ни у одного другого места не было такого запаха: смесь специй и сырости, гниющих отбросов и грязи бесчисленных людей, живущих буквально на головах друг у друга. Как он отличался от чистого, прохладного, соленого воздуха Катадзы!

Тензор этого не знал, и Карана изумилась. «Он не знает!» Арким встал на цыпочки, захлебываясь от волнения.

— Вперед! Вперед! — кричал он, и иней начал таять у него на бороде.

Долгое время ничего не происходило. Потом во вратах внезапно появилась вельмиха Вартила. Тензор, увидев ее, словно рехнулся: он долго силился понять, что врата вышли из-под его контроля.

Увернувшись от протянутой руки Тензора, Вартила выскочила из врат. Лицо Тензора исказилось от ненависти и ярости.

— Гаршарды! — заорал он, все перепутав, и поднял кулак.

Она выпустила заранее подготовленную иллюзию. Комната завертелась, в ней происходило что-то невероятное. Карана прикрыла глаза и вцепилась в скамью, чтобы не сойти с ума. Тензор сжал голову руками.

Вартила остановилась перед Караной.

— Как ты?.. — воскликнула она.

Тензор резко повернулся, уже не осознавая, где реальность и где иллюзия. Врата затихали. Вихрь прекратился. Вартила подняла руку. Карана не понимала, почему Вартила хочет ее убить.

Они стояли так, застыв, потом высокая женщина исчезла, и на ее месте оказалась Феламора. Тензор пошатнулся при виде той, по вине которой погиб Шазмак.

Феламора вытащила нож. Лиан вырвался от Тензора, все еще державшего его, и, подбежав к Феламоре, сшиб ее с ног.

Тензор вытянул руку, чтобы применить оружие, разрушающее мозг. Затем он заколебался, и Лиан догадывался почему. После использования этого оружия у Тензора будет дурнота. Что если его злейший враг появится в то время, когда он будет беспомощен? Он не осмелился рисковать.

При виде поднятой руки Тензора Феламора дернулась, как марионетка. На этот раз оружие аркима убьет ее. Она закричала: «Кейоллеллиоуллаллиллюм!», и все люди и предметы в комнате рассыпались на двадцать изображений. Было невозможно понять, где реальность, а где иллюзия.

Двадцать Тензоров медленно двигались, руки их поднимались, замирали и падали. У Лиана закружилась голова. Закрыв глаза, он пополз туда, где лежала Карана. Они столкнулись головами, и двадцать Лианов взяли на руки двадцать Каран.

Очевидно, ссору услышали снаружи, так как атаки на дверь возобновились. Лиан понес Карану вверх по лестнице, нащупывая каждую ступеньку. Когда они завернули за угол, иллюзии начали таять.

— Со мной уже все в порядке, — сказала Карана. — Опусти меня.

Он поставил ее на ноги, но колени у девушки подогнулись, и она схватила его за руку. Они услышали шаги внизу на лестнице.

— Скорее наверх! — сказала Карана.

Оказавшись внутри, в «орлином гнезде», Карана заперла дверь.

— Что случилось? — спросил дрожащий Лиан.

— Врата прибыли из Туркада. Как мог Тензор так заблудиться?

— Может быть, Феламора притянула их туда. Почему она так тебя ненавидит?

— Не знаю! У нас осталось что-нибудь из еды? Я умираю от голода!

Остались два пакета со сладким пирогом, начиненным фруктами и орехами. Она разломила один кусок пополам и протянула половину Лиану.

— Как ты можешь есть? — воскликнул он.

— Когда мне страшно, я ем. Ты видел ее лицо? Что я ей сделала?

Как раз в этот момент дверь задрожала и начала открываться, потом ее заклинило.

— Это она! — прошептала Карана. — Что нам делать? — Лиан захлопнул дверь, но с голосом Феламоры ничего нельзя было поделать. В нем была магия, особенно опасная для Караны. Девушка опустилась на пол, как умирающий лебедь.

Слова Феламоры воздействовали и на мозг Лиана. Постепенно до него дошло, что она рассказывает предание, вплетая в него свое волшебство.

Возможно, потому, что его собственное «очарование» сказителя было таким мощным, Лиан смог противостоять Феламоре. Но теперь она обращалась прямо к нему, и он испугался. Нет, это дуэль, и нельзя допустить, чтобы она победила.

Чтобы отвлечься, он начал рассказывать собственное предание. Это была длинная трагическая история, и он использовал все свое «очарование». Феламора запнулась.

Потом голос ее снова окреп. Лиан не повышал голос, хотя и вложил все свои надежды, страхи и мечты о Каране в предание.

Феламора снова запнулась и умолкла. По ту сторону двери воцарилась тишина.

Карана села, вся в пыли, растерзанная, и уставилась на Лиана. Она никогда еще не была свидетельницей такого отчаянного вдохновения. Он рассказывал ради их жизни и любви. Это была зрелая страсть, которая так сильна, что может сдвинуть землю. Он повествовал и о другой стороне — об ужасе знания, что все это может быть загублено по роковой случайности, из-за равнодушной жестокости судьбы.

Рассказ Лиана не был вызовом — это была мольба. Вызов не тронул бы безжалостное сердце Феламоры, а мольба Лиана тронула. Карана чувствовала, как за дверью льются слезы. Ведь Феламора не всегда была такой: она была молода, когда прибыла на Сантенар, и любила жизнь, как умеют любить лишь феллемы.

Наконец Сказание, одно из самых прекрасных, которые когда-либо создавались, закончилось. Вымотанный Лиан тяжело опустился у стены.

Карана обняла его, охваченная нежностью. Чудилось, молчание будет длиться вечно. Косые лучи солнца проникли в окно, и рыжие волосы Караны вспыхнули, как медь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});