Девушка из дома на набережной - Ольга Кентон

Юля встала с дивана и принялась расхаживать по комнате, забыв о боли. Иногда запиналась босыми ногами о ковёр, задевала стулья, потом поправляла их. Она металась из угла в угол, поглядывая в окно. Подошла к нему, раскрыла настежь, впуская удушливый парной воздух в комнату. Почувствовав снова боль в животе, она поднесла к нему руку. Всё её тело сжалось. Юля остановилась. Она дышала полной грудью, но чувствовала, что ей не хватает воздуха. «Как душно, как душно…»

Отойдя от окна, Юля побежала в кухню за стаканом воды, но увидела там Марфу, натирающую мраморный пол: подол её юбки задрался, обнажив толстые ноги. Юля посмотрела на них с отвращением и неожиданно заметила большие синяки. Она отвернулась, налила стакан воды и услышала ворчание Марфы: «Что вы топчетесь тут? Не видите, я тру пол…» «Голос, тот же голос, – повторила несколько раз про себя Юля. – Та же порода… отвратительная и гадкая….»

Юля выбежала из кухни в гостиную, налила бокал вина и выпила его залпом. Потом села на диван. И тут её рука, машинально опустившаяся в карман халата, нащупала коробку снотворного. «Две таблетки, – пронеслось у неё в голове, – и будет лучше». Она вынула коробку с лекарством, налила в бокал вина и стала класть таблетки в рот, запивая вином. Когда все восемнадцать штук были выпиты, Юля присела на диван. В этот момент вошла Марфа. Юля вздрогнула.

– Я устала, – сказала Юля, чувствуя разливающуюся по всему телу теплоту и негу. – Прилягу здесь, отдохну.

– Отдыхайте, сколько хотите. Вам нужно одеяло?

– Нет, и так хорошо.

Марфа ушла.

«Ну вот и всё, – подумала Юля. – Прости меня, Господи, прости, Костя…» Она смотрела, как по небу медленно плывут облака, меняя свои причудливые формы. Облака становились всё чернее и чернее, и казалось, что они заманивают девушку в свою бездонную пустоту. «Не надо по мне плакать, не надо… – подумала Юля. Но вдруг неожиданно подумала о маме, как будто чувствуя её голос, зовущий издалека: „Юленька, куда же ты… куда?“ Юля сообразила, что надо было бы написать маме записку, попросить прощения. Она хотела сходить в кабинет и найти там листок бумаги и ручку, но тело уже не слушалось её, силы медленно таяли. – Ну вот и всё. Всё… Простите…»

Глава 44

Поднимаясь по лестнице, Костя достал из внутреннего кармана пиджака купленные утром билеты, в другой руке он держал цветы – большой букет ромашек. Он надеялся, что Юля обрадуется им, когда увидит. Он прошёл по коридору в сторону её палаты, но как только приблизился к двери, услышал голос какой-то женщины.

– Молодой человек, вы куда? – спросила дежурившая медсестра.

– Я к Пановой Юле.

– Её выписали.

– Как выписали? – изумился Костя. – Ей же только вчера сделали операцию.

– Так её муж и забрал домой. За ней там будет ухаживать наша коллега, не переживайте.

Не веря своим ушам, Костя открыл дверь и увидел, что кровать, на которой лежала Юля, пуста.

Цветы выпали из ладони. Костя обхватил голову руками. Но, поняв, что сейчас нужно не паниковать, а срочно ехать домой к Штейну и любым способом забирать оттуда Юлю, повернулся. Только он собрался уйти, как кто-то схватил его за рукав рубашки.

– Молодой человек! – Снова услышал Костя голос той же самой женщины. – А это вы на фотографии? – Женщина протягивала ему журнал, в котором Костя увидел свои и Юлины фотографии.

Он схватил журнал, читая заголовок и некоторые предложения из статьи.

– Не поставите автограф? – спросила женщина, протягивая ему ручку.

– Вы что, с ума сошли?! – разозлился Костя, кинул журнал женщине в руки и бросился бежать по коридору.

Ошарашенная женщина смотрела ему вслед, недоумевая: почему он отказался подписать журнал и обозвал её сумасшедшей.

Костя поехал домой к Штейну, не задумываясь, каким будет прием. Всё, что он хотел сделать, – это схватить Юлю и вынести на руках из этого ада. Он понимал, что только он может сломать этот образовавшийся треугольник.

Подойдя к двери Штейна, Костя уже собирался позвонить, как заметил, что дверь не заперта. Костя постучал. Никакой реакции не последовало. Вокруг по-прежнему было тихо. Тогда Костя осторожно приоткрыл дверь: «Юля, Юля…» Теперь он понял, что Юлина растерянность и постоянная боязнь были не напрасными, если Штейн так легко забрал её из больницы домой, даже не посчитавшись с тем, что девушке только что сделали операцию.

Пока он ехал из больницы, Костя обдумывал каждое слово. Ему было всё равно, будет дома Штейн или нет. Он вытащит Юлю из этого запутанного круга. И больше никогда не отпустит её, а всегда будет крепко держать в объятьях. Он понятия не имел, какую жизнь сможет ей предложить, но точно знал, что в ней будут любовь и честность. Костя понимал, что и сам многого ещё не знает, но чувствовал, что может найти правильный путь, а вместе с Юлей это будет легче. Они попытаются создать новую жизнь. Косте казалось, что он готов к любому повороту.

Но, увидев Юлю бездыханной на диване, остолбенел.

«Юля! – закричал Костя. – Юля! Юля! Юля!»

Он бросился к дивану, схватил Юлю и начал трясти. Слёзы брызнули у него из глаз мгновенно. «Что же ты наделала, девочка моя? Почему, Юля, почему?!» Костя целовал Юлино лицо. «Ответь мне, очнись!» Юлина рука выпала из его объятий и безжизненно повисла. Костя медленно опустился на диван рядом с Юлей. Он смотрел на неё – и не верил в то, что видел.

«Нет, нет… Нужно звонить в «скорую», в милицию… куда ещё надо звонить? Он разозлился на себя: нельзя закатывать истерику – может быть, не всё потеряно. Он достал мобильный телефон и, набрав номер «скорой помощи», сообщил о происшедшем и адрес. После звонка снова вернулось ощущение странной театральности всего происходящего. Как он должен вести себя?

Костя присел на диван рядом с Юлей, но смотреть на неё не мог. Он с силой сжимал в ладони мобильный телефон и смотрел в потолок. «Почему? – Костя заговорил с Юлей вслух. – Почему ты так поступила со мной?»

– Что здесь происходит? – послышался голос Льва. При виде распахнутой настежь двери квартиры первое, что пришло ему в голову: он всё-таки недооценил Юлю, и она оказалась настоящей стервой, сумевшей вынести вместе со своим любовником всё, что было в квартире. Уже в этот момент он подумал о том, каким может быть выражение его лица, когда он будет беседовать с журналистами: уголки губ опущены, опухшие глаза (как назло, только недавно Лев был в салоне – значит, предстоит снова напиться виски и не спать всю ночь, выкуривая одну сигарету за другой). Но при виде Юли, лежащей на диване, мысль, пришедшая в голову, оказалась противна всему его нутру: когда любовница заставала его со случайными женщинами или жена – с любовницами, ему было плевать на всё и всех. Ему это даже нравилось. Единственной, кого он пытался скрыть от жены, была Лара. Ему было мучительно признать, что Лару он любит. И жена это поняла за две секунды.