Александра - Олег Ростов

ударной силой и очень серьёзным противником. Ими командует капитан Георг фон Фрундсберг, любимец императора. Очень результативный капитан. Его наёмники используют швейцарскую тактику. Но она хороша против рыцарской конницы.

— Что за тактика?

— Построение воинов в баталии. Такое воинское построение пикинеров. Плотные ряды. Само построение напоминает квадрат. Очень хорошая мишень для моей артиллерии. Просто идеальная. И мы же не собираемся воевать с ним, как воюют рыцари? У нас и рыцарей то нет, не так ли, князь?

Воротынский засмеялся.

— И здесь твоя правда, царевна. Но всё равно. Их порядка 20 тысяч. А у нас и десяти нет. Как воевать? Даже с артиллерией. Кстати, у имперцев тоже есть артиллерия.

— Есть. Вот только не такая, как у нас. И перезаряжается дольше. Но мы её в любом случае заберём себе. И ещё, князь, один великий полководец сказал: «Воюют не числом, а умением!» Главное прибыть на место, осмотреться. Или как ещё говорят — провести рекогносцировку.

— Что это?

— Это обследование местности с целью её изучения, оценки определения способов её использования или оборудования для предстоящего размещения или действия войск и ведения боевых действий.

— Мудрёно ты говоришь.

— Нормально говорю. Это термины новой армии.

Двигались спешно пять дней. Наконец подошли к городку Опочка на берегу реки Великая. Переправились через неё и шли ещё день. К вечеру стали располагаться на ночлег. Князь Воротынский пригласил меня в свой шатёр. Там ещё находились бояре и сотники.

— Доброго тебе вечера, царевна.

— И тебе, князь. — Кивнула всем остальным. Смотрела на Воротынского в ожидании. Не просто так он меня пригласил.

— Царевна. Впереди ливонцы. В трёх верстах. Ждут нас.

— Ждут?

— Именно.

— Странно.

— Вот и я о том же. Они могли дойти до Великой, переправится и взять Опочку. Но они, почему то, остановились. Чего ждут?

— Ждут нас. Но почему здесь?

— Я думаю, что надо отойти к Опочке. Не нравится мне всё это. — Проговорил Воротынский.

— Нам не дадут.

— Почему ты так решила?

— Нас ждали. А если начнём отход, могут напасть на марше. И тогда точно будет разгром. Мы не успеем развернуться в боевые порядки.

— Получается мы сами зашли в ловушку? — Князь пристально смотрел на меня.

— Мы пока этого не знаем. Хотя очень похоже. Нужно больше информации. А времени мало.

— Чего нужно?

— Информация, то есть знать надо больше. Надо узнать, что капитан задумал.

— А как ты это узнаешь?

— Есть методы. Мне нужно отлучиться. — Я быстро вышла из шатра командующего. Прошла к своим. Увидела Божена. — Божен, найди Илью и Айно Эста, все трое ко мне.

Прошла к себе в шатёр. Да был у меня такой. Свёкр подарил, перед походом. Вскоре туда прибежали три моих палатина. Встали в шеренгу, вытянулись по стойке смирно. Молодцы! Хорошо вбитая палкой дисциплина.

— Значит так, палатины. Сейчас надеваете маскировочную экипировку «Ночь». Выдвигаетесь западнее. Там в трёх верстах стоит враг, ливонцы и имперцы Максимилиана. Мне нужен язык.

— Пленный? — Переспросил Илья.

— Он самый. Я должна знать, что задумал капитан наёмников, ибо он там главный. Почему ждал нас именно здесь? Почему не двигался в глубь русских земель. Какую ловушку он нам приготовил. И узнать я это должна до утра. Работать вы должны тихо, без шума и пыли. Мне геройство сейчас не нужно. Нужно чтобы вы тихо взяли пленного и так же тихо отошли. Брать в полон нужно не простого вояку-наёмника, а кого-то из офицеров. Пусть в небольшом чине, но всё же офицер. Он должен знать, что планирует Георг фон Фрундсберг. Задача ясна?

— Так точно! — Хором ответили все трое.

— Тогда выполняйте. Времени очень мало. И парни… Возвращайтесь все живые. Это просьба моя, не приказ.

— Мы всё сделаем, царевна. — Ответил Божен. Они вышли из шатра. Я вернулась к князю. В его шатре шёл жаркий спор. Некоторые бояре настаивали на отходе.

— Князь, я удивляюсь. Ты слушаешь бабу! — Вещал один из именитых. — Разве вместо бабе указывать воинам?

— Она не баба, боярин Сильвестр. Она царевна и воин. Её Государь привечает. И слушает.

— Знаем, почему привечает. — Зло усмехнулся этот же боярин.

— Язык прикуси. — Рявкнул на него Воротынский. — Или хочешь, чтобы его тебе вырвали, как Шуйскому?

Я шагнула в шатёр. Разговоры прекратились. Я посмотрела этому боярину в глаза. Смотрела очень внимательно.

— Я всё слышала, боярин. Но об этом мы позже поговорим. И не здесь. А то слишком язык у тебя и правда длинный, хуже, чем у бабы. Метёшь им, как помелом. А иное слово и головы стоить может.

— Да я… — Попытался он возразить, но я перебила его.

— Голова от хера. — Присутствовавшие в шатре бояре и сотники вытаращились на меня. Князь Воротынский даже закряхтел. Увидела у некоторых ухмылки. — Я не знаю какой ты воин, зато знаю, что ума в тебе не на медный грош. Поэтому заткнись и исполняй волю Государя нашего. — Посмотрела на князя. — Иван Михайлович, думаю, к утру я буду знать, что задумал капитан наёмников. Но в любом случае, завтра по утру выдели моим кадетам ещё людей.

— Зачем?

— Они редуты начнут строить.

— Что за редуты?

— Отдельно стоящие укрепления для обороны, с артиллерией. Кадеты знают, как делать. Их учили. И вообще нужно строить укреплённый лагерь.

— То есть, принимать бой здесь?

— А у тебя, князь, есть что-то другое? Место хорошее для боя. С одной стороны болото. Оттуда не ударят. С другой стороны лес. Густой, конница и пехота не подойдёт.

— Пешие могут.

— Могут, но разрозненно. А вся сила наёмников именно в их построении. В баталиях с тесно сомкнутыми рядами. Плюс длинные пики. А ими в густом лесу не навоюешь. Поэтому, если пойдут здесь, то только в лоб. Я, думаю, капитан именно на это и рассчитывает. Он сам боится засады и обхода его войска. А в лоб наступать он привык. Тем более, я уверена, он знает о своём численном преимуществе более, чем вдвое. — Я коснулась его руки. — У тебя всё получится, князь. Ты очень талантливый полководец. Я в тебя верю, Иван Михайлович.

Парни вернулись, когда на востоке уже во всю светлело. Притащили с собой наёмника, лейтенанта. Мужчина около 40 лет. В роскошном распашном кафтане с золотой вышивкой и бантиками где только можно. Разноцветные короткие штаны до колен с завязочками и тоже все в бантиках. Чулки и башмаки. У лейтенанта была аккуратно подстриженная борода и усы загнутые вверх. И самое что смешное, это защита мужского достоинства поверх штанов в виде раковины.

Я с интересом его рассматривала. Рот у него был заткнут кляпом, руки связаны и под левым глазом наливался синевой бланш.

— Это что за скоморох? — Спросил удивлённо дядька Евсей.

— Господин полковник, это офицер. — Тут же отрапортовал Божен.

— Дядька Евсей, — улыбаясь дополнила ответ Божена я, — это и есть наёмники Георга фон Фрундсберга.

— Тьфу ты, срамота какая! — Сплюнул дядька. — И это воины?

— Воины, дядька. И очень хорошие. Не смотри, что они так одеты. Такая мода в Европе. А люди Георга любители покрасоваться. Ладно, кляп вытащите у него и подведите к костру. Илья, накали нож или ещё что железное. Будем разговаривать с этим немцем.

Мне принесли походный стул. Я села. Продолжала смотреть на ландскнехта. Он с самого начала, как меня увидел, таращился, выпучив глаза. Не обращал внимания ни на кого. Кляп вытащили.

— Твоё воинское звание и как тебя зовут? — Задала я вопрос на латыни.

— Как я понимаю, передо мной принцесса Византийская, Александра Комнина? — Вопросом на вопрос ответил он. Я поморщилась. Наёмник получил удар ногой в живот. Он скрючился и упал. Я кивнула Илье и Божену. Они подняли пленного и поставили на колени.

— Здесь я задаю вопросы, а ты отвечаешь. И спрашивать можно только с моего разрешения. Я понятно сказала?

Пленный отдышался, потом кивнул.

— Простите Ваше Высочество. Я всё понял. Я лейтенант в кампании капитана Георга фон Фрундсберга. Моё имя Джезеппе Дель Коста.

— Ты не немец? Итальянец?

— Я генуэзец, Ваше Высочество. В кампанию Георга фон Фрундсберга я вступил четыре года назад. До этого я служил французским губернаторам Генуи. Четыре года назад я участвовал в восстании генуэзцев против французов и выступил на стороне Паоло Да Нови. Его избрали дожем Генуи. Но через 17 дней французские войска вернулись и захватили Геную, Паоло был казнён на площади. Ему отрубили голову, а его тело четвертовали, поместив отрубленные куски возле ворот города. А голову насадили на пику. Которую выставили на башне Гримальдина.