Обольщение по-королевски - Дженнифер Блейк

— Она здесь? Я могу ее видеть?

Он пожал плечами.

— Мне все равно, кого она развлекает: мужчин, женщин или кобелей, пока я имею с этого деньги. А у вас-то они есть, а?

Сразу же за этим восклицанием в комнате напротив послышались звуки. На пороге появилась женщина. На ней был пеньюар из нескольких слоев белой легкой тафты, украшенной кружевами и полосками шелка. Талию стягивала изумрудная лента. Пеньюар был распахнут, и сквозь прозрачную рубашку просвечивало худое, истощенное тело.

— Этьен, — сказала она. — Я думала… Анджелина!

— Клэр, я… — Анджелина двинулась вперед, чтобы обойти стоявшего на пути человека по имени Этьен, который наверное и был тем самым игроком, купившим Клэр у испанца.

Этьен грубо втолкнул Анджелину назад в спальную комнату. Затем вышел и захлопнул дверь перед ее носом. Когда же Анджелина схватилась за ручку двери, она с беспокойством услышала, как в замке щелкнул ключ.

— Клэр! — закричала она и стала колотить в дверь, дергая за ручку. — Клэр!

Снаружи послышался шум борьбы и протестующий женский голос. Затем раздался звук звонкой пощечины, жалобный визг Клэр, и противоположная дверь с грохотом захлопнулась. Этьен стремительно сбежал вниз, и все стихло.

Как это было глупо и неразумно с ее стороны очертя голову кидаться в приключение, о котором она ровным счетом ничего не знала. Анджелина ходила по комнате взад и вперед, крепко сжав руки, ругая себя. Она должна была знать, что для нее все будет не так-то просто, почему же тогда ее тетя входила в этот дом и выходила беспрепятственно, — этого она не могла уразуметь.

Что теперь с ней будет? Ей пришли на память воспоминания об ужасной судьбе молодых женщин, по глупости покинувших свой дом, убежавших из монастырских школ или бежавших из собственного дома по причине плохого обращения с ними родных.

Живописуя все это, тетя подробнейшим образом останавливалась на деталях того, что именно могло случиться с такими своенравными ослушницами. Казалось, ей доставляло особое удовольствие описывать, как невинных крошек избивали, морили голодом, пичкали наркотиками, чтобы заставить их в конце концов торговать своим телом. Смысл тетиных рассказов был ей уже тогда понятен, но вся правда открылась только сейчас. Сама Клэр не была похожа на человека, с которым плохо обращаются, хотя взгляд ее был опустошенным. В памяти Анджелины возникла картина, которую она видела в логове Дона Педро. Стоящая в тусклом свете очага на кровати голая Клэр, раскачивающаяся, похотливо предлагающая себя испанцу. Анджелина решительно отогнала неприятные воспоминания. Она просто пыталась отвлечь внимание испанца, вот и все, — убеждала себя Анджелина.

Невзирая на пыль и паутину, Анджелина заглянула за портьеры на окнах и обнаружила, что окна забиты гвоздями. Скорее всего, чтобы не сбежали женщины или, может быть, чтобы не улизнули клиенты, не заплатив. Во всяком случае Анджелина все равно не смогла бы спрыгнуть с такой высоты, а простыни на постели наверняка были гнилыми, судя по тому, что Анджелина видела на них множество пятен плесени; они не могли бы выдержать ее вес, используй она их как веревочную лестницу.

Далее, она могла бы разбить окна фарфоровым кувшином, но к чему это приведет? Оба окна выходили в сторону реки, и ее вряд ли кто-нибудь услышал бы или, если бы и услышал, захотел бы помочь ей. На прикроватном столике стояла свеча, но поблизости не было коробочки с трутом, чтобы зажечь огонь и привлечь этим внимание.

Ей ничего больше не оставалось делать, кроме как, позаимствовав у Рольфа парочку самых смачных и выразительных ругательств, сказать их вслух, чтобы не зацикливаться на мыслях о том, что будет с ней дальше. При этой мысли Анджелина невольно улыбнулась.

Прошло несколько часов. Время от времени Анджелина подходила к двери, барабанила в нее, кричала, но слышал ли ее кто-нибудь, она не знала. Все было тихо. Дневной свет уже мерк. В комнате сгущались сумерки. Начался дождь, он колотил по крыше, расплывался струями на оконных стеклах.

Анджелина сидела на краешке кровати, опустив плечи. Мария обнаружит, что она, Анджелина, пропала, когда принесет в ее комнату поднос с ужином. Это случится через час или два.

Вряд ли она поднимет тревогу, хотя, конечно, предупредит об этом тетю, которая просто подумает, что Анджелина убежала к Рольфу или, в крайнем случае, к Элен Делакруа. Пройдет несколько дней, прежде чем выяснится, что она ошиблась, но даже тогда мадам де Бюи и пальцем не пошевелит, чтоб что-то сделать.

Конечно, Рольф будет искать ее, лихорадочно, прилагая массу усилий. Но что это даст? Положа руку на сердце, Анджелина никак не могла надеяться, что он обнаружит ее следы в этом подозрительном месте.

Сидя в темноте под шум дождя, хлещущего в стены этого странного дома, Анджелина прислушивалась к биению собственного сердца, гулу крови в ушах и думала о ребенке, которого носит. Это обстоятельство делало ее очень уязвимой, чего Анджелина раньше и не предполагала. Опасность, грозившая ей, грозила и ему. И чтобы защитить его, она пойдет на все. На все. Ничего не должно потревожить ее ребенка, побеспокоить его, находящегося в теплом, мягком укрытии — ее теле. Скоро на нем сосредоточится вся ее жизнь, потому что он — единственное достояние, которое у нее есть, единственное, которое будет.

Из-под двери показалась полоска света. Кто-то приближался по коридору. Звякнул ключ, дверь широко распахнулась. В комнату вошли двое мужчин, один из них поднял фонарь высоко над головой и начал шарить по комнате, пока не осветил Анджелину, сидящую на кровати. Один из вошедших был высокий, худощавый человек с выделяющимися на лице усами и бородкой. Другой же был большой и широкоплечий со светлыми, насколько можно было судить в тусклом свете фонаря, волосами.

— Да, это она, — сказал Мейер. — Я ваш должник.

Послышалось звяканье монет.

— Благодарю вас, месье, — проговорил игрок по имени Этьен и, передав фонарь Мейеру, поклонился и ушел.

Анджелина встала на ноги и двинулась с улыбкой на устах к дверям, в которых стоял рослый мужчина.

— Как я рада видеть вас! Рольф тоже пришел?

Незаконнорожденный сын короля Рутении вошел в комнату и закрыл за собой дверь, поставив лампу на столик рядом с косяком.

— Еще нет, но теперь-то он обязательно придет.

Злобное удовлетворение, звучавшее в его спокойном голосе, ошарашило Анджелину, как неожиданный удар в лицо. Она остановилась.

— А он знает, что я здесь?

— Скоро узнает.

— Думаю, известие ему отнесет тот человек, который известил вас?

— Правильно, да, ум — одно из ваших многочисленных достоинств.