Слепец - Игорь Борисенко

Быстро отдернув рукав с левой руки, Слепец показал Морину свою обезображенную кисть.

– Ну? - хмуро буркнул Приставала, непонимающе переводя взгляд со лица на руку и обратно.

– Мизинец.

– Че-его??!

– Я смог превратить его обратно в палец. Бронзовый крючок стал живой плотью. Я могу вернуть себе все, что потерял, понимаешь? Наверное, это тоже оказывает свое влияние…

Приставала засопел, рассматривая кисть Слепца. В самом деле, сбоку от уродливых, потемневших крючьев сиротливо торчал тонкий, бледный палец. Он казался настолько неестественным, настолько неподходящим к тому, что Морин привык видеть, что казался ему более уродливым и зловещим, чем все крючья, вместе взятые.

– Ты чего же это… Вырастил его, пока валялся без чувств?

– Нет, раньше, когда мы пробирались по горам. Не отрастил - а превратил! Это было трудно и я не спешил хвастаться. Боялся, что стоит отвернуться - и на месте пальца снова появится крючок…

– А… Все это мне ни к чему знать, - отрезал Приставала, когда Слепец остановился перевести дыхание. - Это все причины, или еще чего, а я говорил о следствиях. Да уж, я еще помню эти мудреные слова. Проще говоря, ты изменился, и это для меня прискорбный факт. И мне неважно, почему это случилось, и был ли ты таким раньше.

– Но почему неважно? - воскликнул Слепец. От собственного крика у него зазвенело в ушах. - Я пытаюсь объяснить тебе, что вовсе не заколдован Мездосом, как ты изволил подумать! И во мне, думается, осталось много от того Слепца-бродяги, что так дорог твоему сердцу.

– Что, например?

– Да хотя бы то, что я сейчас говорю с тобой и пытаюсь переубедить! Если б я стал плевать на друзей, если б я стал в точности тем королем Малгори, каким был раньше, я дал бы тебе по шее и обругал. Нет… Ты вот укоряешь меня за то, что я оставил Фило в той таверне. Думаешь, это далось мне легко? Я должен, должен спешить! Кроме того, я был уверен, что те трое молодцов, которым я поручил следить за Мышонком, сделают это как следует хотя бы из страха! Я ведь обещал вернуться.

– Страх быстро пропадает, когда вызвавшие его обстоятельства изменяются, - проворчал Морин. - Это я точно знаю.

– Ну, может быть я был не прав… Да… Ведь был очень простой выход - я мог оставить там, рядом с Фило, тебя!

– А меня ты спросил?

– Но… Как же все эти твои слова о дружбе?

– Ладно, теперь об этом поздно размышлять, - Приставала выполз под серое небо и с хрустом разогнул колени. - Хватит болтать. Пойду, выскоблю котелок да соберу вещи. Ведь мы немедленно выступаем, как только вернуться наши охотники?

– Да.

*****

Голова все еще трещала от боли, а снег, камни и деревья прыгали перед глазами, как в безумном танце. Желудок норовил подползти к горлу и выбросить наружу все то, что Слепец съел на завтрак. Ноги отказывались держать тело прямо, и оно болталось из стороны в сторону, будто было набитым соломой мешком. Хорошо, что крепкие ремни притягивают щиколотки к бокам коня. Править Слепец тоже не мог, и потому поводья его лошади были привязаны сзади к седлу Морга.

Отряд медленно взбирался по усеянному камнями склону, среди редеющего леса, приближаясь к черному склону горы. Если оглянуться назад, то можно увидеть застывшие бело-зеленые волны, заполонившие маленькую долину. Высокие горные склоны, как забор, ограничивают ее со всех сторон, и только в одном месте была узкая щелка, через которую они сбежали сюда от Реки. Теперь, перебив, наверное, всех здешних рябчиков и набрав мерзлой ягоды, похожей на ежевику, люди отправились дальше. Все выше и выше, мимо отвесного склона, туда, где между крутыми боками двух гор есть проход наверх. Глубокий снег длинными языками петляет между торчащими вверх скалами, похожими на редкие гнилые зубы в челюсти огромного чудовища. Злой сильный ветер дует всегда в одном направлении, сверху вниз, грубо толкает в грудь человеку и лошади. "Зачем вы идете сюда?" - свистит он. "Здесь могу пролетать только я!"

За перевалом снова лежала долина, такая же маленькая, как и первая. Еловый лес взбирался вверх по покатым склонам от тоненькой замерзшей речки, что сбегала с горы и пропадала в зеве пещеры. За ним - высоченный пик, проткнувший облака, такой огромный, что он казался столбом, одиноким перстом на фоне низкорослых сородичей. Справа и слева от него виднелись перевалы, с виду одинаково трудные и одинаково проходимые. Морг выбрал левый, и они снова тряслись в седлах, брели по пояс в снегу с лошадями в поводу, устраивали привалы среди гигантских валунов, дающих хоть какое-то укрытие от ветра. Потом поднимались и опять бороздили глубокие сугробы и скользили на обледенелых камнях.

День проходил за днем - и каждый следующий походил на предыдущий. Густая пелена туч надежно закрывала солнце, снегопады следовали почти каждый день. Метели часто пытались сбить путешественников с толку, но Слепец всегда твердо знал, куда им следует идти. Он предугадывал появление ущелий: снег нависал над их смертельными зевами длинными козырьками, и ослепленный пургой человек мог зайти на него и понять, куда попал, слишком поздно. Он предупреждал о попадавшихся на пути расщелинах, заваленных рыхлым снегом - стоит свалиться туда и застрять, и никакая веревка не вытащит обратно.

Они преодолели все, только несчастные кони слабели с каждым днем. Гевел и Кантор пытались найти у камней мох, как делал это Куги, но толи он здесь не рос, толи молодые воины не умели толком искать. Тем не менее, отряд двигался вперед.

Вновь с неба летели голубые капли, после которых в кромешной мешанине туч оставались быстро затягивающиеся полыньи. Однажды лавина, сброшенная с вершины горы землетрясением, едва не накрыла путешественников, но их спас сосновый перелесок, принявший на себя основной удар.

Край Мира был совсем рядом, в нескольких днях пути точно на север. С самых высоких перевалов можно было увидеть синее небо, выныривающее из облаков и смыкающееся с горами. Узенькая полоска с неправдоподобно ровным верхним краем, будто в том месте кто-то провел большущей кистью… На западе и востоке громоздились горы, и только на юге, в промежутках между двумя хребтами иногда проглядывала серая равнина. Впрочем, это мог быть туман, закравшийся в долину. Когда они дойдут до тех мест, то выяснят все наверняка.

Едва восстановивши силы после сражения с Рекой, Слепец продолжил свои опыты, превращая в пальцы один крючок за другим. Сил и внимания это отнимало очень много, но трудная дорога по заснеженным горам не баловала событиями. Конь Слепца послушно шел за конем Морга; седок по-прежнему был накрепко привязан в седле. Он мог полностью уйти в себя, рождая человеческую плоть из бронзы. Пальцы получались тонкими, с бледной, почти прозрачной кожей, скрюченными, словно перенявшими эту форму у рождавшего их металла. Однако, это были настоящие пальцы! От каждой новой удачи Слепцу хотелось кричать и прыгать, рассказывать каждому члену его маленького отряда - но сил на это уже не оставалось. Лишь перед сном, в сугробе или каменной расселине он иногда хвастался о очередной победе над увечьем Приставале. Тот встречал новости равнодушно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});