Фрейя. Ведущая волков - Аля Файпари

думая, как себя вести.

Что, если он произнес их, поддавшись страсти и выплеску эмоций от тяжелого сражения? Что, если он жалел? Или вовсе не помнил, не придал им большого значения? Тогда и мне стоит вести себя так, будто ничего важного не случилось.

Но ведь это не так. Этой ночью три слова перевернули мою жизнь.

Звуки за моей спиной стихли. Я ощутила на себе его взгляд, сглотнула и попыталась одной рукой продеть завязку в кривую петлю, но она упрямо проскакивала мимо. Шеи коснулось горячее дыхание, когда Ник прижался сзади и забрал завязки из рук. Он легко затянул на моей нервно вздымавшейся груди узел, а потом потянулся к раненой ладони и осторожно размотал бинты. Нашим глазам предстала распухшая темно-алая плоть, покрытая кусочками целебных листьев.

– Все не так плохо, – пробормотал Николас у моего уха. Он склонился над рукой, поворачивая ее то в одну, то в другую сторону, и дотронулся до края раны, чтобы проверить температуру. Как вдруг медленно оттянул мои пальцы вниз, отчего всю ладонь пронзило такой болью, что я не сдержала крик.

– Больно! – воскликнула я, пытаясь отнять руку, но он удержал ее.

– Конечно, больно, – невозмутимо отозвался он, проделывая то же самое под мои жалобные стоны. – Но если ты не начнешь ею шевелить и разрабатывать пальцы, разгоняя кровь, то рука никогда не заживет и придется ее отнять. – Николас безжалостно оттягивал, сгибал и растирал каждый палец по очереди. Не в состоянии сбежать, я начала злобно рычать, на что он лишь тихо ухмылялся. Тогда я попыталась укусить его. – Дикарка моя, – нежно прошептал он и поцеловал меня в висок. – Попробуй пошевелить сама.

В своих стараниях я закусила губу едва ли не до крови, но почувствовала одну только жуткую боль, а палец даже не дрогнул.

– Не могу, – простонала я.

– Еще раз, – прозвучал над плечом суровый приказ.

Снова безрезультатно.

– Еще!

Заскулив, уже ощущая выступившие на глазах слезы, я подчинилась, и… два пальца нехотя, еле-еле, но дернулись вниз!

– Получилось! Ты видел?

Из моей груди вырвался вздох. Сомнения на мгновение отступили, и я наконец-то посмотрела на Ника. Он улыбался. Напряжение, казалось, отпустило его.

– Видел. Ты молодец. – Он прижался теплыми губами к моим. – Это очень хорошо. Повторяй не меньше десяти раз в день, пока не начнешь свободно двигать пальцами.

На моем лице появилось кислое выражение, которое он проигнорировал.

– А ты… не мог бы тоже кое-что повторить? – осмелилась прошептать я, позабыв о боли. Ник вопросительно приподнял брови, и я сглотнула. – Те слова.

Его взгляд тут же метнулся к валуну, а затем он снова посмотрел на меня. В его глазах появилось столько теплоты, что ею можно было растопить весь снег в зимнем лесу. Ник склонил голову и прошептал мне в губы то, что я мечтала услышать вновь. Что слышала ночью и во сне, что звенело в моей голове с момента пробуждения.

Николас взял мою здоровую ладонь и прижал ее к месту на своей груди, где билось сердце.

– Оно твое. Я твой.

– Я твоя, – эхом отозвалась я. И голосу моему вторил шелест листьев ивы, которые вдруг ворохом закружились вокруг нас, сметенные неожиданно сильным порывом летнего ветра. На какое-то мгновение мне даже почудился в нем перестук стеклышек.

В долине нас встретило безмолвие, но оно не было злым или тревожным. Эта тишина была мелодией долгожданного покоя победителей, что заслужили длительный отдых после изнурительной битвы со злом. И только караульные горбились от усталости на своем посту. Они уважительно склонили головы перед вождем. Обнимая меня одной рукой, Николас остановился и хмуро оглядел их бледные лица с черными тенями под глазами.

Я поморщилась от мысли, что мы с Ником выглядели не лучше.

– Я пришлю людей вам на смену.

Мужчины незаметно выдохнули и благодарно кивнули.

На месте костров и деревянных возвышенностей тлели кучи пепла с рыжими проблесками догорающих огней, от которых в небо по-прежнему поднимались столбы дыма. Мы молча прошли мимо них, петляя между затихшими хижинами и палатками, в которых воины спали так крепко, что никто не отреагировал на звук наших шагов. Боюсь, они бы не проснулись, даже если бы отряд Кезро с криками слетел со склона на лошадях. Я вздрогнула от этих мыслей, и мне пришлось несколько раз повторить себе, что ни Кезро, ни Хири больше никогда нас не потревожат. Что я больше никогда не увижу лихорадочный блеск черных глаз Истэка.

– Их палатка должна быть… – хромая, недовольно бормотал себе под нос Николас, но я перестала вслушиваться в его слова и резко остановилась, запнувшись.

В нескольких шагах от нас поскрипывала сломанными ставнями небольшая ветхая хижина. Хижина Гарта. На полусгнивших ступенях у порога темнела маленькая фигура, которая при виде нас медленно подняла голову.

– Что? – Николас замер и, проследив за моим взглядом, нахмурился.

Я бросилась к ребенку. Присела рядом, и девочка тут же сонно перебралась ко мне на колени.

– Арья, почему ты спишь на улице? Где Теоден и Трудая?

Но она лишь молча опустила голову мне на плечо, глядя в одну точку через полуприкрытые веки, и я почувствовала, как сжимается сердце от жалости и вины. Николас с угрюмым видом остановился перед нами и скрестил руки на груди. Я растерянно посмотрела на Арью, обернулась на дом. Мрачный, почти черный в еще не рассеявшихся сумерках, он наводил жуть даже на меня. Неудивительно, что она предпочла спать снаружи.

«Куда, демоны побери, смотрел мой брат?!»

– Иди, я переночую с ней здесь.

– Здесь? – процедил Николас, презрительно покосившись на хижину. Эта ситуация явно выводила его из себя.

– Я не могу оставить ее, – прошептала я, закрывая ей уши на случай, если этот несносный мужчина снова вздумает грубить.

Ник тяжело вздохнул, не сводя взгляда с безразличного ко всему клубочка в моих руках. Посмотрел на меня. И снова хмуро вздохнул, словно на что-то решился.

– Тогда бери ее и пошли домой.

Я готова была расцеловать его, но ограничилась лишь благодарным взглядом, от которого он поспешил отвернуться. Как и раньше.

– Идем со мной, родная, – сказала я, поднимая Арью на ноги. – Я больше не брошу тебя.

На первом же шаге она покачнулась, и я едва успела поймать ее, после чего не без труда подняла на руки. Но Ник мгновенно оказался рядом и выхватил мою ношу.

– Не таскай ее, – сердито бросил он и направился в сторону дома.

Не выказав ни капли сопротивления, Арья обхватила тонкими руками мощную