Рейтинговые книги
Читем онлайн Бессмертник - Белва Плейн

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать

Видно, они говорят о еде на тарелках Рейнальдо и Раймундо.

Разговоры, красивые разговоры. Все-то они анализируют, для всего выискивают причину. Болезнь эпохи. Впрочем, пускай говорят что угодно, лишь бы и в самом деле не позабыли обычаи предков.

Теперь в беседу вступил Робби:

— Лора много рассказывала о первой волне иммиграции. Это же потрясающе: люди приехали в Америку в начале века, перепрыгнув, по сути, через несколько веков естественного исторического развития! Прямиком из Средневековья! Некоторые и железной дороги прежде не видели.

Чистая правда. Я, милый мой мальчик, в первый раз увидела поезд как раз, когда собралась в Америку. Милый, ясноглазый, зеленоглазый мальчик, такой серьезный, такой любознательный! Ты бы все-таки купил себе приличный костюм. Кто возьмет тебя на работу в холщовых штанах и широкой рубахе? Или теперь возьмут?

Заговорила хорошенькая девочка, что сидит на дальнем конце стола:

— Перемены неизбежны. Повальная эксплуатация людей и загрязнение окружающей среды не пройдут безнаказанно. Принцип «Каждый в ответе за себя» давно устарел. Надо что-то делать, иначе мира на земле не будет.

Как будто он вообще возможен! Впрочем, нет, я не права. Что я — провидица? Пускай пробуют. Может, у них, молодых, энергичных выдумщиков, и получится? Может, сделают то, что мы не сумели или даже не пытались делать, не считая чужую жизнь своей заботой. Нам и с собственной жизнью забот хватало!

Не знаю… Но пусть пробуют.

Рейнальдо — да, должно быть, Рейнальдо, поскольку это он чуть-чуть говорит по-английски, — смотрит на Анну с надеждой завязать беседу. Как же она невежлива! Совсем позабыла о гостях. Она улыбнулась. Он улыбнулся в ответ и указал на подсвечники:

— Очень красивая серебра, тетя. Очень старая. Думаю, двести лет.

— Ты прав. Они принадлежали еще моей прабабушке. То есть твоей… так, погоди, прапра… Сколько же пра? Четыре или пять?

Рейнальдо всплеснул руками:

— Фантастик! Дает, — он указал на сердце, — о чем подумать.

— Верно, — отозвалась Анна. — Дает.

— В Мехико мы тоже имеем красивая серебра. Я привык его смотреть… Этот картина — портрет, это, думаю, дядя Джозеф? Дедушка об он рассказать.

Портрет висит у нее за спиной. Джозеф, сидя с другого торца стола, всегда смотрел на себя. Она обернулась.

— Да, это он, и очень похож. Такой он и был на самом деле.

Хотя в молодости он был другим. В молодости у него был беспокойный взгляд. А на портрете уверенный, даже немного жесткий. Патриарх во главе семейного застолья.

— Лора о нем столько рассказывает, — вставил Робби. — Жаль, я не успел с ним познакомиться.

— Он был простым человеком, — промолвила Анна, словно ее попросили восполнить пробел. — Единственное, к чему он стремился, — хранить семью. Чтобы все всегда были вместе. Вся его жизнь была подчинена только этой цели.

Чуть в стороне — шелест голосов, смех. К Анне подошла оживленная группа. Тео провозгласил:

— Прошу всех выпить за мою тещу! Пусть живет сто двадцать лет! — Бокалы радостно зазвенели, и он добавил: — Не каждому зятю повезло иметь тещу, за которую можно провозгласить такой тост, причем абсолютно искренне! — Его взгляд надолго встретился с взглядом Анны.

— А я предлагаю вспомнить папу, — тихо сказала Айрис и снова подняла бокал. — Особенно в такой день…

И тут же затеялась неизбежная игра, без которой не обходится ни одно семейное застолье: «Кто на кого похож».

— Айрис, ты похожа на отца? — спросила Дорис Берг. — Вот ты стоишь сейчас рядом с портретом, в таком же ракурсе… Кажется, немного похожа.

— Мама, я похожа? — спросила Айрис.

Хочет, чтобы я ответила «да».

— Я вообще редко улавливаю сходство. По-моему, любой человек похож на самого себя.

Но Дорис Берг не отступала:

— Ну что вы! Некоторые ужасно похожи, прямо копии! К примеру, Джимми — вылитый Тео, а Филипп — Айрис, один к одному. У Айрис высокий лоб, этим она, конечно, пошла в отца, но… — Дорис задумчиво склонила голову набок, разглядывая портрет. — Трудно сказать. Может, ты все-таки на него и не похожа. Ты, Айрис, прямо загадка!

— Зато наша невеста — копия Анны, — заговорила Мери Малоун. — И волосы рыжие, и глаза бабушкины. Ни с кем не спутаешь! Какие же у тебя были глаза, Анна! Распахнутый, жадный до всего нового взгляд! Никогда не забуду, какой я увидела тебя впервые. Ты была… точно влюблена в мир, во все, что есть вокруг.

Вот и все. Молодожены уехали — прямиком в туристский поход. Однако Селеста все же успела выскочить на крыльцо с пакетами риса. Лора и Робби хотели обойтись и без этой традиции, но отговорить Селесту оказалось не так-то просто. Пришлось им бежать к машине под рисовым ливнем. Рядом с Анной стояли, взявшись за руки, Тео и Айрис. Когда машина скрылась из виду, Анна тронула Тео за локоть:

— Не огорчайся, она все равно твоя. Ты ее не потерял.

— Как знать…

— Так и знать. У них свои пути, но вы все равно связаны, скованы одной цепью. — Она говорила и почти верила тому, что говорит.

Наконец разъехались и гости, и нанятые на вечер повара. Анна направилась к себе в комнату вместе с Айрис.

— Скинуть бы поскорее эти вериги, — сказала она, тяжело поднимаясь по ступеням.

— Давай помогу, — предложила Айрис. — А свадьба получилась очень славная, правда? Я думала, будет чересчур хиппово… Ах, черт, опять эта собака! — Встречавший их на пороге Альберт ткнулся мокрым носом и вислыми слюнявыми брылями прямо Анне в живот. — Ты только посмотри на свое платье!

— Ничего, почистим. Я очень волнуюсь за Альберта. Он меня, скорее всего, переживет, а ты собак не любишь.

— Мама! Что за мрачные мысли!

Ну вот, опять. Второй раз за день. Да никакие они не мрачные! Почему никто не желает взглянуть правде в глаза?

— Наверно, Лора с Робби согласятся его забрать. У них места хватит… Напишу-ка я им письмо.

— Дай им хотя бы медовый месяц отгулять. Потом поговоришь о смерти. Так, отцепи-ка цветок с платья, я его в воду положу.

Что за мерзкие, уродливые создания эти орхидеи! Я всегда любила цветы повеселее — далии, астры, да, пожалуй, любые, кроме орхидей. А Джозеф покупал на торжества только их. Так радовался, когда дарил… Я никогда не признавалась, что они напоминают мне змей.

— Давай бусы. Положим на ночь в эту коробку, а утром я отвезу их обратно в банк, в сейф. Что это?

— Это не для драгоценностей… — Анна смутилась. В руках у нее была яркая жестяная коробка из-под карамели. А в коробке — волосы. Длинная рыжая коса.

Айрис вынула сияющую огнем и медью спираль, и она растянулась почти до колен.

— Мама, какие волосы! Какая красота! Я и забыла, какие они…

— …были давным-давно.

— Нет, не так уж давно. Помню, на мою свадьбу ты надела розовое платье. Ты вообще носила много розового, всех оттенков — редкое и смелое сочетание при рыжих волосах. На свадьбе никого красивей тебя не было. На меня никто и не смотрел — только на тебя.

— Айрис, не хочу тебя огорчать, но ты несешь несусветную чепуху! — возмутилась Анна. — Ты была прелестной невестой, как и положено невесте на собственной свадьбе.

Глаза Айрис наполнились слезами. Моя дочь смотрит на меня, и я точно знаю, о чем она думает. Словно лоб у нее прозрачный, и я читаю мысли — все до единой. Она вспоминает детство — свое и собственных детей — и чувствует себя виноватой, оттого что всегда любила Джозефа больше, чем меня. Я протягиваю руку, она кладет на нее свою, но мое прикосновение ей не нужно и неприятно. Так было всегда — уж не знаю почему. Она тоже об этом знает, но ничего с собой поделать не в силах. Как, допустим, не в силах вдруг разлюбить Тео.

В открытую дверь постучала Джанет:

— Можно? Мы с малюткой пришли к вам в гости.

Она положила ребенка Анне на колени. Анна протянула палец, и его тут же обхватила крошечная цепкая ручка. А глаза по-прежнему закрыты: веки, точно две хрупкие раковины. Какое же счастье быть молодой, дать жизнь такому существу!

Анну вдруг охватила паника. В голове какой-то провал! Она совершенно не может вспомнить, девочка это или мальчик. Господи, кто же родился у Джимми? Не помню, совсем не помню… Но спрашивать тоже нельзя — стыд-то какой! Они решат, что я выжила из ума, а я — слава Богу! — в уме, пока в уме, хотя мы с Богом отлично знаем, что сосуды стали совсем хрупкие и склероз развивается не по дням, а по часам. И очень жаль, потому что в остальном голова ясная, даже яснее, чем прежде.

— А ребеночек не слишком худой? — Она отодвинула край пеленки. Приоткрылась розовая распашонка. Девочка. Ну конечно. Моя правнучка.

— Мама, врачи теперь не велят их раскармливать. Ты же слышала.

Ребекка — вот как ее зовут. Ребекка Руфь, в честь двух бабушек Джанет. Жаль, Руфь не дожила до ее рождения. Вот уж извивы судьбы: у нас с Руфью общая правнучка. Хорошее имя. К счастью, они не нарекли ее каким-нибудь глупым именем, вроде Джуд вместо Джудит или Глория, в которую почему-то вставляют в середину «й». Глорийя! Тьфу, противно… Ребекка Руфь, ты только вошла в этот мир, а я его скоро покину. Мы совпадем не больше, чем на несколько лет. Но я бы хотела пожить еще — чтобы ты успела чуть-чуть меня запомнить… А зачем? Откуда такое тщеславие?

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Бессмертник - Белва Плейн бесплатно.

Оставить комментарий